— Нет. Я видел ее за завтраком до того, как тебя привели. Она пребывала в отличном настроении.

— Вы перепутали, интерн Джордж, это не могла быть моя сестра.

— Высокая, худая, волосы до пояса и как у тебя светлые, разве нет?

— Возможно, но как?

— Как обычно томно вздыхала и глядела в потолок, но при этом слегка улыбалась. Такое странное состояние…

— То есть она… могла радоваться, и при этом грустить? Но ведь та ведьма никогда не снимит с нас проклятия!

— А ты не думала, что за все эти годы она просто свыклась с этой магией? Даже если она должна грустить, пока ты радуешься, это не мешает ей думать о чем-то хорошем.

— Вау… если у нее получилось, как думаете, получиться у меня?

— На этот вопрос тебе придется ответить самой.

Сеанс закончился через пол часа. Ничего необычного в нем не было. В последнее время сестры так зациклились на своих эмоциях, что не замечали ничего вокруг.

— Что это было? — Спросил Майлз, когда девушку увели обратно в палату. — Неужели ты правда поверил в сказку о ведьме и проклятии?

— Нет, я просто посмотрел на это с другой стороны. Я подозреваю, девочки стали вести себя подобным образом на подсознательном уровне, чтобы показать своей соседке: вы сделали нам плохо, теперь вы виноваты, исправляйте! Подростки часто так поступают, но ту женщину абсолютно не волновали их козни. Со временем демонстративное поведение переросло в привычку. Я дал им лазейку, которая обходит установленное ими же правило, и они не станут убеждать себя, что я не могу менять условия этого «договора», поскольку сами давно уже хотят избавиться от этого.

— Поражает. Еще слишком рано говорить о результатах, но если и правда поможет, думаю, я смогу засчитать тебе практику.

— Так быстро?

— Да, сможешь перевестись в более спокойное место, разве это не замечательно?

— Звучит неплохо но… как же мой брат? Без него я никуда не пойду.

— Выбор за тобой, если это вообще сработает.

Следующим пришел Механик. Он был очень нервным сегодня.

— Перезагрузка, мне срочно нужна перезагрузка!

— Что случилось?

— Слишком много всего, я не могу осмыслить, мощности не хватает… Я теряю голову! Все вокруг уже начали ломаться, я тоже скоро сломаюсь, если не перезагружу систему.

— Ну и кто-же по-твоему сломался?

— Штейн самым первым, у него большая поломка, Инсанабили оо она почти сгорела и Артист, но у него просто небольшие неполадки в системе.

— А с чего ты взял, что Артист тоже сломался? — Спросил Джордж, надеясь, что это не очередной инцедент.

— Он больше не хочет со мной дружить, говорит, я не понимаю величия его фокусов. Так не должно было случаться, мы отлично работаем вместе!

— И как же ты хочешь, чтобы мы тебя перезагрузили?

— Надо дать моей системе немного отдохнуть. Вы называете это «кома» или «клиническая смерть», и я знаю, что вы умеете это делать.

— Механик… — Майлз сделал короткую паузу, чтобы осмыслить все сказанное пациентом. — Ты прав, умеем. Сиди тут, а мы с Джорджем сйчас принесем один препарат, он поможет тебе.

— Вообще-то это не законо вводить больных в кому… — Заметил интерн, и тем не менее проследовал за Майлзом к шкафчику. — Хотя в данном случае, если тебе это поможет, ты уверен, что хочешь этого, Механик?

— Не учи меня жизи, я с пеленок работал автомехаником, и твердо уверен, что мне нужна перезагрузка!

— Ну что же, твой выбор. Нам придется сделать один укол.

Остаток терапии прошел в абсолютной тишине — снотворное действовало великолепно. После головосшибательной ночки несколько минут в тишине казались благодатью. Проснувшись Механик заявил, что перезагрузка прошла успешно, и как ни в чем не бывало отправился за Джейсоном в палату.

А потом в кабинет вошла Соломка. Она ничего не знала о случившемся — толи не спрашивала, толи не успели рассказать. Девушка думала, на первый сеанс повели кого-то из карцера, поэтому и не волновалась. Она прошла несколько тестов и оказалось, подруга-отражение ее больше не беспокоит. Майлз сказал, девушка побудет здесь еще некоторое время, пока глазницы не заживут, а тогда ее можно будет перевести в реабилитационный центр.

Настала очередь забывашки. Он тоже забыл о том, что первого сеанса сегодня не состоялось, а может, просто не придал этому значения.

— Скажите, что мне нужно сделать, чтобы доказать, что я здоров. Мне уже не терпиться побыстрее выбраться от сюда.

— Это не так то уж и просто. Тебе надо побыть под наблюдением, а вдруг амнезия вернется?

«Нет, теперь, когда моя дочь рядом, она никогда не вернется» — хотел сказать он, но передумал. Софи ведь пообещала, что вытащит его от сюда, а если психолог об этом не знает, возможно, способ не совсем легальный. А он, дурак, чуть не выдал ее. Сейчас проболтался бы и все.

— Эх, ладно, потерплю еще немного. — С досадой ответил он. — С вами тут и здоровый голову потеряет.

По окончанию сеанса Майлз заявил, что ситуация Забывашки действительно улучшилась, хотя некоторые провалы в памяти остались.

Джордж чуть не пропустил обед — он привык, что перерыв наступает после пятого сеанса. Увы, приблизиться к коробке и разгадать ее тайну у него так и не получилось — за обедом произошла очередная драка и все время ушло на то, чтобы ее унять. Интерн так же задумался о том, стоит ли показать находку его брату, но решил что сперва сам посмотрит, а потом уже сообщит Бобу.

Предпоследней пациенткой на сегодня оказалась Зэд. Сейчас она вела себя не так странно, как весь день до этого. Федор сообщил Майлзу (о чудо, он не поленился этого сделать!), что девушка целый день носилась по палате, несколько раз щипала себя и приставала к другим больным с идиотскими вопросами.

— Доктор Майлз, скажите, а все люди чувствуют покалывание в руке когда просыпаються?

— Это абсолютно нормальное явление, такое иногда бывает.

— А вот когда смотришь на лампочку и глаза болят это нормально?

— Да.

— Ой, а я то думала, мое тело сгнило и нахваталось болячек в чистилище, но оно оказалось в неплохом состоянии. После столького времени в нигде я должна была потерять голову.

— Это потому что мы заставляли тебя регулярно питаться и не позволяли наносить себе увечий.

— Так что это получается мое чистилище окончено?

Девушка не мола сдержать радости, она ерзалась, глаза метались по комнате, сейчас ей бы позвидовал даже Артист. Джордж слышал от Алисы, что вчера во время терапии девушка-зомби впервые за долгое время почувствовала боль.

— Об этом еще слишком рано говорить. Как я уже объяснял остальным пациентам, после выздоровления за вами надо понаблюдать.

— О, а если прикоснуться к ложке и почувствовать холод, это нормально?

Все время терапии ушло на подобного рода вопросы. С первого взгляда они казались глуыми, но для Зэд значили очень много. С каждым ответом девушка чувствовала себя все более живой и убеждалась в том, что чистилище не вечно. Под конец она практически светилась от счастья и задала последний вопрос.

— А почему на наших рубашках ремни как на смерительных, но рукава до запястья?

Но на этот вопрос времени не хватило. Она пообещала, что раскроет эту тайну и обязательно всем расскажет. Наконец-то в ее жизни появилась хоть какая-то цель.

— Добрый вам вечер, доктор Майлз. — Поздоровался следующий пациент.

— И тебе тоже, Историк, а почему ты не обратил внимание на Джорджа?

— Мы с ним виделись сегодня утром. Вам небось уже не терпиться закончить сеанс и отдохнуть. Это была непростая ночь, верно?

— Интересно, так значит ты об этом помнишь, а другие больные словно вытеснили все из своей головы.

— Они ничего толком и не поняли, интерн Джордж. Ночью кого-то куда-то увели, на утро Радость сказала, что Инсанабили сидит в карцере. Им это показалось очередной выходкой.

— Та еще была выходка, она едва не стоила…

— Я знаю. Уборщица так и не смогла отмыть надпись, но хотя бы с кровью на полу справилась.