Вот санитар подходит к ее палате, но не спешит закрывать дверь. Он останавливается, неужели, смотрит на нее? Нет, там к нему подходит еще кто-то, дверь открывается.

— Инсанабили, мы похороним его сегодня, ты можешь присутствовать на похоронах, если будешь себя хорошо вести.

Девушка отрывает голову от подушки и встречается взглядом с Джорджем. Она молча кивает — на большее нет сил.

— Жанна попросила застегнуть ремни на твоей рубашке, на всякий случай.

Пациентка встает с кровати и даже не пробует вырваться, когда на застежке щелкает замок. Этот парень — Джордж — слишком глуп и наивен. Он даже не подозревает, что она недавно нашла осколок стекла под диваном. Откуда он там взялся, почему его не убрали — не важно, главное, она прячет его под рукавом, а добродушный интерн ничего не стал проверять.

Вместе с Джейсоном они подходят к входной двери. Инсанабили надеется, другие не сочтут это за предательство, а даже если так она ни за что не отказалась бы от такой возможности. Пациентка на секунду останавливается на пороге — то самое место, до которого они никогда не добегали.

Дальше они заворачивают в сторону бывшего сада, а от туда — к могилам. Остальные собрались там, даже Рэйган и Картер. Конечно, он должен был прити, она на это и рассчитывала.

Только вот одного Инсанабили не ожидала — гроб лежал в земле уже закрытый, дожидался, пока его засыпят и забудут навеки. Она так и не смогла посмотреть на друга в последний раз.

— Ну что, хватай лопату, Гарлоу.

— Рэйган, постой! Дай ей попрощаться.

Джордж отпускает Инсанабили, она подходит к краю, смотрит на крышку. Говорить что-то в их присутствии — все равно что выступать в театре, так что девушка проговаривает все про себя. Она знает, что он услышит, где бы сейчас ни был.

Левая рука сжимает осколок, врачи устали ждать и смотрят по сторонам. Она делает едва заметный шаг в сторону Картера. И еще один, и еще.

Как вдруг к могиле подходит Джордж. Он ложит руку ей на плечо уже не для того, чтобы удержать.

— Я почти не знал его, но за то время, что мы с ним общались я… Был в восторге. Штейн был гением, да, безумным, со своими проблемами, но гением. Мне очень жаль, что ему так и не удалось избавиться от этой проблемы, надеюсь, на том свете безумие его отпустит.

Инсанабили не любила пизнавать подобных вещей, однако ей пришлось. Джордж был куда храбрее ее самой, он не боялся последствий, в нем еще оставалась сила, чтобы их пережить. Толи жизнь недостаточно его пинала, толи он правда был лучшее самой Неизлечимой, но факт оставался фактом.

Другие посмотрели на него с удивлением, кроме Боба — он так и знал, что брат ляпнет что-то подобное. Джейсон, кажется, хотел покрутить пальцем у виска, но вместо этого почесал затылок.

— Ладно, уведи ее обратно в палату, остальные помогите мне засыпать яму. Жанна, Алиса, вы свободны.

Осколок стекла так и остался спрятан между пальцами. Возможно, это и правда была его судьба — сломать это проклятие.

— Ты хороший человек, Джордж, хоть и помогаешь им. — Сказала она, когда они отошли от остальных.

— А ты только пытаешься казатся злой на весь мир.

— Ты же видишь, это не от хорошей жизни. Знаешь, Темница для Разума, она сломала наши крылья, а мы были так близки к завершению. Может, тебе удасться найти ответ в этих обломках, и не пытайся их поченить, лучше береги свои.

Если он и правда был тем, кто должен закончить все это, она сделала достаточно. Гарлоу отвел пациентку в палату, расстегнул замок (хоть ремни и были очень слабо затянуты) и закрыл дверь. На какое-то время она осталась совсем одна.

Перед глазами начали мелькать какие-то картинки, больше напоминавшие мультфильм «Алиса в стране Чудес». В этом мультике Штейн спокойно открыл дверь и вышел из своей палаты, он направился по коридору больных на свет вдалеке, Инсанабили тоже потянулась к двери, но стала уменьшаться, и вскоре попросту не дотягивалась до ручки.

— Ключ… да где же этот чертов ключ?

В той сказке девочка взяла ключ со стола, а потом снова уменьшилась, он лежал у нее в руке, а между пальцев Неизлечимой как раз блестел осколок стекла.

— Возможно, Зэд была права и… Нет, это все только усугубит, это будет не настоящий побег.

Ничто не помогло бы лучше, чем ее друзья. Уж они-то знали, что такое не настоящее. Может, они и пытались с ней поговорить, или же просто забыли, как и остальные уже начали забывать о ее мертвом друге.

— Но по крайней мере, это поможет, так быстрее… так проще…

Знакомая дрожь вернулась из детства. Ужасное осознание того, что впереди возможно ждет ничего, но и оставаться тут уже не возможно. Неьзя было стоять около того окна и ждать, пока он скроется за горизонтом.

Она и не поняла, как сделала первый порез, только когда боль нахлынула, осознала случившееся. Инсанабили впала в ступор и надолго, даже попыталась закрыть эту царапину пальцами.

— Да ладно, к черту все это, просто наберись с… с… смелости и с… сделай…д…д… до конца.

Следующее порезы были куда глубже, но боль не приходила. Девушка боялась смотреть на руку — она знала, там сейчас очень глубокие раны. Неизлечимая ждала того чувства, что посетило ее друга перед смертью, а оно, как и боль, не приходило.

Ей показалось, что она попала в чистилище, либо время замедлилось. На душе стало очень легко, захотелось смеяться. Наверно, со стороны это выглядело глупо — больная ведь должна кричать от боли, а не заливаться смехом.

Пальцы отпустили стекляшку и окунулись в кровь — теперь ее было достаточно. Не глядя, она провелась ими по стене палаты и снова и снова…

***

Копание ям очень сильно выматывает. После такого следует отдохнуть за чашкой крепкого кофе. Остальные пошли спать, кроме Рэйгана, он как обычно проводил все время с этим существом.

Джейсон сказал, Джордж уже вернул ему ключи. Вурст тоже решил посидеть в столовой, только налил себе какой-то выпивки (где же он тут алкоголь достал?).

Я пытался успокоиться, но не мог. Все мысли только о предстоящем ритуале. Что это будет? Что с нами станет после этого?Последовав примеру своего неугомонного братца, я решил немного погулять по коридору, думал, глупые идеи выветряться. Тогда то я и услышал смех.

Он доносился из палат пациентов, Джейсон как раз оставил ключи у Федора и ушел спать. Мою голову пронзила мысль «неужели, сработало? Я смог убедить ее… надо проверить». К счастью раздобыть ключи у Федора не трудно, кое-кто очень любит спать в свою смену.

Мне даже не пришлось открывать палату — в окошко я увидел, что она лежала на полу, в луже слегка блестевшей в лунном свете крови. Алая жидкость еще не успела загустеть, а смех затих совсем недавно. Значит, все кончено? Никто ни на кого не будет нападать, никто не помешает экспериментам, никто не испортит нам практику? Фух, ну наконец-то! Думаю, она тоже этому рада, ведь Инсанабили не видела Штейна почти целый день.

Я проснулся, чувствуя на себе чей-то тяжелый взгляд, но комната была пуста. В этом месте так много всего, что я и не знаю, на кого подумать. Бывший психолог? Друзья Инсанабили, Жениха или Соломки? Может, то неведомое нечто? Или еще какой-то незваный гость?

Мне стало очень неуютно под этим взглядом. Я пытался убедить себя, что это просто наваждение, но оно не прекращалось. А тогда тихие шаги в коридоре. Напротив моей комнаты хлопнула дверь. Это Боб, он так поздно лег спать…

Невидимый взгляд невыносимо давил на нервы. Я вышел из комнаты и отправился во двор, чтобы прогуляться. Знаю, звучит по-идиотски, но прогулки иногда помогают от безсоницы. Ключи как обычно взял у Федора, наверно, он до сих пор дрыхнет.

А тогда мне подумалось «как там Неизлечимая? Для нее это тяжелый день.»

Решил зайти в коридор больных, проверить и не зря.

Мне все еще не вериться, что я это увидел, хотя в подобного рода местах даже это норма. Она лежала на полу, в луже крови, уже без сознания. Не было времени звать на помощь, мне пришлось открыть дверь и исправляь все, что она натворила, самому.