— Процедуры и прием лекарств обязательные.

— Но Штейн вчера не пил таблеток, его подруга тоже.

— И рецепт им выписывал Майлз, не я. Это была грубая ошибка, больше такого не повториться.

— Не нужно больше той штуки, это так больно…через вас когда-нибудь пропускали разряд?

— Нет. Привяжи ее, Боб.

Интерн спокойно начал завязывать ремни на ногах. Она хотела ему врезать, но рука была перемотана.

— Просто отрежьте мне руку, это будет не так больно как эта процедура почти каждый день…

— А если эта болезнь перекинется на другую руку или на голову?

Хотя пациенты и недолюбливали врачей, Чужая знала, что он говорит правду. Она перестала вырываться, даже ее больная рука не двигалась. Пока еще разряд был не слишком сильным девушка даже думала о чем-то, а потом ее ударило с такой силой, что пациентка чуть не подпрыгнула вместе со стулом.

— Все для твоего блага, Чужая.

Боль растекалась вместе с кровавыми подтеками по голове. Волосы стали дыбом, а глаза слезились. Теперь не только рука, а все тело тряслось в безумной лихорадке. Боб уже начал привыкать к подобным зрелищам.

— Умереть…умереть… Лучше умереть, если это перекинется на мою голову, убейте меня!

— Нужно прописать ей что-то против галлюцинаций. Так, а теперь опусти рычаг на две отметки.

Заряд стал меньше, но боль не утихала. Кто-то в ее голове жутко хохотал, а перед глазами заплясали звезды.

В таком состоянии ее увели в морг. Холодный подвал как ничто лучше подходил девушке, по волосам которой все еще бегали искорки (или же лекарства против глюков не сработали).

Второй привели Грусть. Ее мозг исследовали тем же способом, что и раньше.

— Я слышал, вас сейчас перевели в морг.

— Да, интерн Боб, ровно на один день.

— Жанна сказала всех, значит, и тебя и сестру?

— Увы, так и есть, но я не могу с ей поговорить.

— Поссорились?

— Нет, это голоса. Голоса в морге слышны всегда, они не дают разговаривать другим.

— Грусть, хватит врать, мы ведь видим сигналы твоего мозга, Боб, ты не психолог, если имеешь какие-то догадки или идеи изложи их Майлзу.

До конца терапии воцарилась молчанка. Когда Грусть увели у врачей осталось еще пара минут.

— Доктор Картер, мне нужно отойти ненадолго. Я должен проверить, как там Джордж.

— Все что могли мы сделали, нет смысла стоять над ним весь день.

— А что если он очнется и никого рядом не будет?

— Вряд ли такое возможно, его сильно треснули по голове.

— Я просто чувствую, что скоро ему полегчает.

— Забавный феномен, который в народе как только не называют, меня больше всего удивил термин «магия близнецов». Это не весомый аргумент.

— Я отработаю, честное слово.

— Ты и так отработаешь после обеда в подвале. Существо хочет поговорить с тобой.

— Не с вами?

— Нет, просило именно тебя.

— Только если отпустите к Джорджу, всего на один прием.

— Не люблю когда мне ставят условия, Гарлоу.

— Так проследите за тем, чтобы на него больше никто не нападал!

Картера удивила такая дерзость, однако он не перешел на крик.

— Ты хоть раз видел нападающего?

— Когда нападал нет, но вероятно вижу раз в два дня в этом кабинете и почти каждый день в столовой.

— Интересно. Ну что же, иди, только к четвертому приему вернись.

— Спасибо.

***

После общения с братом невидимый камень спал с души, но все еще лежал у ног Боба. Он и не заметил, как пролетело время, но когда интерн зашел в кабинет прием шел уже пять минут.

— А вот и ты, Боб. Идем.

Они вместе пошли к комнате с электрическим стулом, и к своему удивлению Гарлоу обнаружил, что там сидел Штейн.

— Ты же уже понял, как проводить эту процедуру?

— Более-мение разобрался.

— Тогда желаю тебе удачи.

— В смысле?!

— Алисе нужна помощь с переучетом лекарств, мне придется отойти ненадолго, а ты разберись со Штейном. Есть вопросы?

— Нет, можете доверить это дело мне.

— Отлично.

Картер ушел. Боб остался один, только он и этот безумный гений.

— Уже нашел себе камеру в морге?

— Трупы в камеры прятать это ваша работа.

— Я имел ввиду для сна. Вы же будете там спать, как бы безумно это не звучало.

— Безумно? Да что ты знаешь о безумии?

— Что это не причина, а только спусковой крючок. Твоя подружка всегда хотела кого-то убить, а сумасшествие стало ее оправданием. И вот она чуть не пришила Джорджа, уже второй раз.

— Она не виновата, вы сами ее довели вы…ты же не такой?

Рука Боба само потянулась к рычагу и перевела на отметку 1.

— Я прохожу практику, лечу людей, но остаюсь таким же человеком.

Штейн совершенно не дергался. Похоже, он уже привык к такому напряжению (неужели его нервные клетки умерли, все до одной? Не может такого быть, он просто псих!).

— Практику? Не обманывай, я знаю о том, что вы исследуете в подвале.

— И ты знаешь, что оно может вылечить любую болезнь? Что это может спасти миллионы людей.

— Оно не спасает, оно ест. Если бы этому не нужно было питаться кровью и энергией, оно бы никому не помогло.

Боб почти выключил электричество, но передумал. Он, как и почти вся больница, видел как Инсанабили обнимала Штейна, как она скучала за ним. Если бы он сказал ей не делать этого, она бы послушала. Медсестры говорили, будто бы слышали как Штейн пытался уговорить других прекратить ненавидеть новеньких, но тогда почему она это сделала?

Рука резко дернула рычаг и переключилась на самую высокую отметку. Даже Штейн не ожидал такого. Его конвульсии сопровождались улыбкой, поистине безумной, как у его великого предка. Казалось, он всю жизнь жил внутри электрического прибора и на стуле ему было хорошо, но тут что-то клацнуло в голове

(ОН ЖЕ УМРЕТ)

и Боб отключил установку.

Он оказал первую помощь Штейну почти так же волнуясь как при виде брата. Боб чуть не убил его, просто потому что этот парень его разозлил… Штейн, хоть он был и не в лучшем состоянии, смотрел в его глаза.

— Боишься, да? Я же говорил ей, вы не такие. Она никогда бы не послушала, как ребенок… А если ты считаешь существо союзником, попроси помочь.

Сказав это в полу трансе пациент потерял сознание. Санитар, который забирал Штейна, с грустью отметил, что у того еще есть пульс.

Еще один пациент — Механик. Картер вернулся к середине процедуры, а до этого Бобу нужно было вызвать у больного рвоту, так как он открутил от стиральной машинки несколько болтов и проглотил их. Картеру пришлось одеть на Механика что-то наподобие маски Ганнибала, по крайней мере, пока пациенты не вернуться в палаты.

— После обеда в подвал, ключ-карта будет лежать на столе.

И все же после обеда он заглянул к брату, думая, что пара минут ничего не изменят. Однако, стоило Гарлоу спуститься вниз, как на него тут же накинулся Рейган.

— Где ты, черт возьми, был?

— Отнес брату еду.

— У нас тут уборщицы работают и повара, можно было попросить их.

— После того, как его чуть не прибили? Ну не знаю, мне кажется, эти больные могут подсыпать яд на ходу.

— Ты серьезно? Ну и дурак!

— Наверно, я бы так не думал, если бы на моего брата не напали дважды.

— Нашел на что жаловаться.

— Легко тебе говорить, ты вообще когда-то занимался хоть чем-то связанным с медициной? По-моему, ты просто торчишь тут целыми днями и орешь на всех кто войдет.

— Семь лет в колонии строгого режима.

— Так тебя еще с тюрьмы взяли?

— Да, работал врачом в местном медпункте.

Боб, не ожидая такого ответа, замолчал.

— Вот тота-же. Знаешь почему я никогда не работаю с больными? Если хочешь узнать, поработай там хоть один день. Каждый второй с туберкулезом, при вскрытии у всех гнилые зубы и паршивые легкие… Даже в тюрьме эти уроды курят и курят, а потом жалуются на боль в животе. Сколько их там с ранами от заточек и инфекциями… Зачем вообще лечить этих бесполезных единиц общества, все равно пожизненные…