– Занятно, – в мягком голосе Марка был такой холод, что я чуть не сорвалась с места.

– Ваши услуги стоят дорого, это все знают. И отец рассчитывает, что вы будете… снисходительны, если его имя мелькнет среди заказов.

– Да, что-то такое он говорил…Хорошо. Считайте, что я согласен. Если сегодня все пройдет так, как планировалось, то услуга ваша. Одна в год. Скажем… На три года. Три услуги. К сожалению, в большую стоимость я вашу сестру оценить не смогу.

– Идет.

Я слышала радость и облегчение в голосе брата, но сама не могла поверить… Хотя кому я вру? Это и есть моя семья! Лживые, мерзкие, недостойные. Им бы все повыгоднее продать и купить, куда уж до родной крови?

Сил хватило только чтобы почти дойти до выхода в сад и прислониться к стене, пытаясь отдышаться. Сердце бешено колотилось, потому что я знала все то, что сказал Марку брат, но…

Он не прав!

Даже если отец и запретил мне… спать с кем-то, то как я тогда смогла побороть его запрет? Ведь сегодняшняя ночь стала моей личной сказкой, невероятным и волнительным приключением, которое я не смогу никогда забыть.

Стала, и это никто не сможет оспорить. Но ведь я отказывала всем, кто подходил ко мне в том клубе, всем. Мне казалось, что это только мое решение, что они мне просто не нравились, но что если это не так? Что если все дело во мне и этой несправедливой особенности? Если так… То как я смогла уйти с ним? Чем же так зацепил меня мой прекрасный принц, что рухнули все запреты?

Я должна была сейчас заплакать, но понимала, что именно этого делать нельзя. Мама будет злиться, отец кричать, а гости обсуждать явное нежелание счастливой невесты выходить замуж.

Не хочу. Будь что будет, а я не хочу!

С усилием оторвалась от стены, сделала несколько шагов прочь от дверей. Было тяжело, но я понимала, что иду, что могу идти. Может, осознание того, что я не совсем беспомощная, придало мне сил.

Вот только далеко уйти не удалось. Я дошла до боковой двери, через которую курьеры приносили продукты на кухню, и замерла, столкнувшись с Марком. Он улыбнулся, и от этой улыбки в груди стало так холодно.

– Моя дорогая невеста, – произнес он с придыханием, приближаясь ко мне.

Я чувствовала себя кроликом перед удавом, и Марк соответствовал образу змея, только шипения не хватало, чтобы придать законченности.

– Марк, – кивнула, попыталась пройти мимо, но он перехватил меня за руку, останавливая.

– Что ты здесь делаешь?

– Стало дурно, хочу подышать свежим воздухом, – ложь далась легко.

– Тогда я сам проведу тебя в сад, нас уже ждут, – он развернул меня, но я попыталась вырваться. Впрочем, неудачно. Зато привлекла к себе повышенное внимание не только жениха, но и парочки из обслуживающего персонала, которые предпочли побыстрее ретироваться. – Ты не хочешь?

Он наклонился надо мной, будто вдыхая аромат моих духов, и я вздрогнула, едва сдержав всхлип ужаса, настолько перепугало меня это невинное движение. Но Марку моя реакция понравилась, он не стал отстраняться, даже приобнял и повторил свой вопрос.

– Ты не хочешь выходить замуж?

Со стороны мы должны были походить на влюбленных. Это напрягало, но вырваться не получалось, как я ни пыталась.

– А ты горишь желанием взять меня в жены? – зло выдохнула в ответ.

– Ты красивая, у твоей семьи хорошая репутация и связи. Ты наивная и невинная, такая, какой должна быть скромная и послушная жена. Конечно, придется укоротить твой болтливый язычок и научить покорности, но это я смогу. Так что, да, я горю желанием взять тебя в жены. И желательно сегодня, чтобы скорее насладиться новеньким приобретением.

– Я не вещь!

– Скоро ты научишься со мной соглашаться, – Марк больно сжал мою руку, и я всхлипнула, почувствовав, как на глаза навернулись слезы.

Это было неожиданно, но я не вскрикнула, иначе бы на нас обратили внимание. Хотя на нас и так посмотрели все, потому что Марк все-таки довел меня до дверей в сад, и теперь все гости могли увидеть счастливых новобрачных.

Я нашла взглядом родителей, и вдруг осознала то, чего не видела раньше. Не хотела видеть. Они ненавидят друг друга. Мать и отец не просто чужие люди, они едва терпят друг друга, улыбаясь и сохраняя видимость счастливого брака. И эти люди банально продали дочь, чтобы урвать себе немного денег и уважения окружающих?

– Марк! – отец покачал головой и направился к нам. – Это я должен был вести Зарину к тебе, таковы традиции, – подойдя к нам, он погрозил мне пальцем и обернулся к моему жениху. – Все в порядке?

– Да, мы можем начинать.

Тут же, по незаметному движению руки, заиграла музыка. Гости, не обращая на нас никакого внимания, даже не отставив бокалов, двинулись к сиденьям, которые были расставлены перед украшенной цветами аркой. Если бы это был мой счастливый день, если бы я была рядом с любимым, то, наверное, восхищалась бы тем, как здесь красиво. Но платье раздражало, давило, путалось к ногах, запах цветов казался приторным, а рука, сжимавшая мою ладонь, каменной.

Он не отпусти меня, не позволит уйти, отказаться, жить так, как хочется мне. Я сама загнала себя в угол, и от этого так плохо, что хочется сорваться в истерику, разреветься у всех на глазах. Но даже этого я сделать не могу. Нет, я боюсь не позора, не растоптанной репутации. Все намного проще. Мама сможет сделать вид, что у меня слезы счастья, истерика из-за неправильного вина, помутнение рассудка от счастья. И все сделаю вид, что все именно так. Мы – оборотни. Мы не ждем истинную любовь, не верим, что она существует, живем так, как получается. Ка бы я хотела сказать, что встретила свою пару! Тогда не было бы этого фарса, никто бы не принуждал, не заставлял, но беда в том, что это не так. Если бы предназначенный мне мужчина был в моем окружении, мы бы уже почуяли друг друга. Его нет, а я послушная дочь…

Разодетый регистратор смотрел на меня чуть устало. Скорее всего, мы были не первой его парой за сегодня, и ему до безумия хотелось домой, чтобы отдохнуть и не видеть счастливых лиц тех, кто обрекает себя на долгую брачную жизнь.

– Мы собрались здесь, при свете восходящей Луны и заходящего солнца, – заунывно начал он торжественную речь.

Не было ни малейшего желания слушать, что он говорит. Мня начинало трясти, мысли о том, чтобы сбежать, становились все отчетливее, но рука будущего мужа держала крепко. Он будто знал, о чем я думаю. Могло ли такое быть? Нет, невероятно. Он просто чувствовал мою нервозность, понимал, что я не хочу становиться его женой, и перестраховывался.

– Согласен, – голос Марка вывел меня из задумчивости, и я осознала, что пропустила все слова регистратора, а он уже успел перейти к самому главному.

– Согласна ли ты, Зарина, взять Марка в законные мужья, почитать его волю, быть честной и любящей женой, смелой и достойной парой, ответственной матерью? Хранить ему верность, верить каждому его слову, поддерживать в горе и сопровождать в радости?

Я зависла, вспоминая, слышала ли раньше такие слова брачной клятвы. Это было что-то новенькое. Неужели для меня изменили?

– Зарина, мы ждем твоего ответа, – мягко улыбнулся Марк.

Так мягко, что со стороны гостей послышались восторженные вздохи, а я пошатнулась. Потому что им казалось, что это была любовь, а я видела ледяной холод его глаз, слышала убийственную сталь голоса и чувствовала, как все сильнее сжимается на моем запястье его рука.

Надо было ответить, надо было сказать, и я едва слышно прошептала:

– Нет…

Марк меня услышал и улыбнулся. Оскалился, показывая клыки и боль, что меня ожидает. А я надеялась, что регистратор не станет притворяться глухим и оборвет эту пытку, избавит меня от…

– Жених выразил свое согласие, невеста выразила свое согласие…

– Что? – голос отказывал мне повиноваться.

Но он же слышал, что я отказалась, слышал!

И ему было все равно, потому что сегодня заплатили за то, чтобы я и Марк поженились, и мое мнение здесь никого не интересовало. Даже если бы я сейчас упала и начала биться в судорогах, меня бы все равно сперва выдали замуж, а уже потом вызвали скорую помощь. Это было важнее, это было предпочтительнее.