– Слушай, мы ведь друзья? – спросил Эрик.

Тимми снова повернулся к нему.

– Ясное дело.

– Мы с тобой всегда друг за другом приглядывали, так?

Тимми пожал плечами.

– Не всегда, но когда могли – ясное дело.

– Не говори ему, где я, а?

Рейды служб безопасности, как и вспышки чумы, подчиняются естественным ритмам. Пик, за ним спад. Как бы ужасны они ни были на взлете, но навечно не затягиваются. Бартон, как и все его лейтенанты, об этом знал и соответственно строил планы. Он перебирался из одного надежного укрытия в другое, играл в наперстки с силами безопасности. В первую ночь, которую Эрик с Лидией провели каждый в своей комнате островных развалин, Бартон спал на чердаке склада с женщиной по имени Эди. Утром он переместился в хранилище на задах медклиники, запер дверь и взломал неотслеживаемое соединение, чтобы сравнительно безопасно поговорить со своими. Крошка Коль навесила замки на свои публичные дома, оборвала связи, зарыла месячный запас наркотиков и автобусом уехала к матери в Вермонт – переждать, пока не остынет. Оэстра был еще в городе – как и Бартон, менял укрытия. Тряпичник и Сирано исчезли, но беспокойство о них Бартон считал преждевременным. Во всяком случае, в новости они не попали. В отличие от Льева и Симонсона.

Были и другие, косвенные, но убедительные свидетельства хода этой маленькой войны. Уже в первое утро катастрофы безопасники смели людей Льева для допросов. Одних задерживали. Других отпускали. Бартону неоткуда было знать, кто из них вступил в сделку со следствием, а кому просто повезло проскользнуть сквозь ячейки сети. Это вряд ли было важно. Вся ветвь бизнеса скомпрометирована и должна отсохнуть. Но спрос на незаконные наркотики, дешевый товар, внеочередные медицинские процедуры и анонимный секс не исчезнет и не насытится, а значит, в главном маленькой империи Бартона ничто не грозило. Это навсегда. Вопрос, как утолить голод городского дна, – вопрос техники, а Бартон умел быть гибким.

Имелось, конечно, искушение ответить ударом на удар, и кое-кто в эти дни ему поддался. Пятеро рядовых Локи Грейга оставили бомбу у подстанции «Звездной спирали». Взрыв ранил двух контрактников и повредил здание, а всех пятерых «храбрецов» установили и задержали. Тамара Слайдан, которая могла бы быть умнее, организовала уличные волнения, и затянувшийся на два дня бунт кончился тем, что половина ее людей попали в больницу или за решетку, восемнадцать местных предприятий разграбили или подожгли, а ее клиентская база навсегда прониклась к ней неприязнью. Бартон ее понимал. Он сам был не лишен страстей. Конечно, когда ему причиняли вред, ему хотелось ответить тем же. На ум приходили фразы типа «сравнять счет» или «кровь за кровь», но он умел разобраться с такими мыслями. «Сравнять счет» – это об игре, а тут не игра. «Кровь за кровь» звучит так, будто новым насилием можно сгладить старое зло, а это невозможно. Бартон выучил самый жестокий урок – принимать удары, мириться с ущербом, а давать сдачи предоставлять другим. Скоро, очень скоро огромная, всепоглощающая мощь рейда разобьется на ручейки мелких схваток. Ему выгодно, чтобы такие схватки касались Локи Грейга и Тамары Слайдан, а не его людей. Как только в коллективном сознании «Звездной спирали» четко обозначится враг, а Бартон и его организация останутся на периферии их внимания, буря пройдет, и он сможет заново разворачивать втянувшиеся щупальца своего бизнеса.

А пока он перебирался с места на место. Сообщал своим людям, что направляется в одно убежище, а объявлялся в другом. Он оценил свои привычки беспощадным взглядом хищника и прикончил все, создававшие слабые места. Всё, что связывало его с накатанными путями, делало его уязвимым, а он по мере возможности стремился к неуязвимости. Он проходил все это не в первый раз. Научился.

И потому Тимми пришлось искать его почти неделю. Досада Бартона уравновесилась некоторым самодовольством.

Офис размещался в небеленых кирпичных стенах, по пяти экранам показывали новости. Раздвижная деревянная дверь стояла полуоткрытой, сквозь нее виднелся тюфяк, на котором провел эту ночь Бартон. Оэстра, хозяин убежища, сидел на окне, глядя на улицу. Автоматический дробовик у него на коленях не привлекал особого внимания. На улице трое охранников обыскали Тимми и ничего не нашли. Они обнаружили бы следящее устройство даже у него в желудке, и тогда вместо дружелюбного, с любопытством разглядывающего трубы на стенах паренька окровавленный кусок человечины шлепнулся бы в канаву.

– Ты ведь Тимми, да? – разыгрывая неуверенность, начал Бартон. Пусть мальчик порадуется, что его хоть так запомнили.

– Да, шеф, я самый.

Его открытость и дружелюбие раздражали. Бартон бросил взгляд на Оэстру, но лейтенант только щурился в ярком дневном свете. Бартон лениво почесал ляжку, прошуршал ногтями по ткани штанины.

– У тебя ко мне дело?

Тимми немного сник.

– Только новости. В смысле я ничего не принес. Ни посылки, ничего такого.

– Ну и ладно, – кивнул Бартон. – А что за новость, Малютка?

Тимми усмехнулся, оценив иронию клички, затем посерьезнел и приступил к докладу. Бартон подался вперед, ловя каждое слово, едва оно слетало с губ мальчика. Оэстра, рискнув оглянуться, увидел поющую птаху перед изготовившимся к прыжку котом. Мальчик выкладывал подробности без особого порядка. Эрик в надежном месте, еду Тимми ему приносит, работа с подделкой личности сорвалась из-за рейда. Собственный терминал Эрика пропал, но нашлась замена, у полиции теперь, возможно, есть образец его ДНК. Оэстра вздохнул про себя и снова отвернулся к окну. По улице тащились полдюжины юнцов, еще не приговоривших своих друзей к смерти.

– Он в этом уверен? – спросил Бартон.

– Не-а, – отозвался Тимми. – Мы же не стали задерживаться, чтобы посмотреть, как они найдут терминал. Я решил, так будет лучше, понимаешь? Убраться подальше.

– Понятно.

– Эрик хотел его забрать. Железку то есть.

– Это было бы ошибкой, – заметил Бартон. – Если бы безопасникам кроме машинки достался человек… ну, это было бы нехорошо.

– Вот и я так подумал, – сказал Тимми.

Бартон, скрипнув кожаной обивкой кресла, сел прямо. За его спиной, в спальне, Сильвия включила душ. Сильвия или Сара. Что-то в этом роде. Оэстра добавил ее как приложение к постели.

– Где это надежное место?

– Тут мне лучше промолчать, – ответил Тимми.

– Даже мне не скажешь?

У мальчишки хватило ума смутиться.

– Ага, никому. Ты же знаешь, как оно.

– С ним кто-то есть?

– Да, у меня там друг.

– Охранник?

– Не то чтобы. Просто друг.

Бартон кивнул в глубокой задумчивости.

– Но он в безопасности?

– Кругом вода. Станут подбираться – у него лодка и с десяток приличных укрытий. В смысле на сто процентов нигде не бывает.

– А ты его защищаешь.

– Моя работа, – пожав плечами, улыбнулся Тимми.

Бартон не сумел бы точно указать, чем его так заинтересовал мальчишка. За прошедшие годы он видел сотни таких – приходили, работали, пропадали, гибли, или их сдавали безопасникам, или они обретали Бога и билет из города. Но у Бартона был нюх на таланты, и что-то в Тимми наводило на размышления о возможностях парня. Может быть, непринужденная логика, приведшая его к убийству Остина. Или его мертвые глаза.

Бартон встал, поднял палец. Тимми врос в кресло, как хорошо обученная собака, готовая услышать команду. Сильвия – или как ее там – запела в ванной. Плеск воды по фаянсу скрыл щелчок дверцы ружейного сейфа, из которого Бартон достал пистолет и магазин к нему. Вернувшись в комнату, он увидел, что Тимми даже ноги не переставил. Бартон показал ему пистолет.

– Знаешь, что это?

– Десятимиллиметровый полуавтомат, – ответил Тимми. И протянул было руку к пистолету, но тут же перевел взгляд на Бартона, спрашивая позволения. Бартон кивнул и улыбнулся ему. Тимми взял оружие.

– Разбираешься?

Тимми передернул плечами.