– Стреляйте, тупые выродки! Стреляйте по нему! – призывал откуда-то басистый голос их вожака, начавший уже ломаться от прилагаемых усилий, но его никто не слушал. Вместо этого каждый из оставшихся стоять на ногах работников пытался первым делом спасти свою собственную шкуру, забежав за угол и укрывшись там от вездесущих стрел, летавших по тоннелю как пчёлы. Однако стоило только кому-то из них добежать до поворота, как один из выстрелов непременно настигал его и валил под ноги остальным, заставляя отступиться даже тех, кто пытался ползком преодолеть эти недостающие метры, выставив вверх свой слишком приметный зад.

Наконец, почти все огни в тоннеле были потушены, а оставшиеся – лихо катались по полу, изрядно чадя дымом в возникшей посреди тоннеля свалке из тьмы, смоляного смрада и человеческой возни. Подобрав один из факелов, басистый предводитель работников стоял где-то посреди своей шумной братии и двигался вперёд, отшвыривая от себя своих же товарищей.

– Ну так что, господин хороший? – в очередной раз раздался на всю пещеру уже знакомый ему голос, заставивший его тут же обернуться и напрячься в попытках определить, откуда шёл звук. – Всё ещё хочешь отправиться на поиски своих ребят? Они до сих пор тут, рядом со мной! Чеснслово! Или будешь драпать как остальные твои подельники? Давай решай уже!

– Где ты?! Покажись! – заорал на весь тоннель басистый работник, но уткнулся лишь в своё собственное эхо.

– …Совсем рядом, – прошептала вдруг темнота, заставив его поджилки затрястись, и бешено крутануться на пятках, но темнота ловко перехватила его своим жёстким локтём за шею и упёрла ему в бок что-то острое.

– Ваш паршивый вожачок у меня! – крикнул угрожающий голос в сторону выхода, и практически тут же некто хорошим пинком выбил факел из рук своей нерасторопной жертвы. – Так что если не хотите и дальше получать стрелы в весёленькие места, то я предлагаю вам обсудить дела спокойно и начистоту! Пока вы ещё можете пользоваться ртом, конечно…

Тем же утром на покатые крыши домов, стоящих в предместьях Вант-Сартоса опустился густой туман. И хотя для простой деревенской общины он не стал чем-то особенным, никак не повлияв на их ранние повседневные дела, отступившая с просёлочной дороги пелена всё же сумела увлечь за собой всеобщее внимание. Постепенно проявляясь в проблесках нового рассвета, из смутных очертаний вдруг стала вырисовываться телега, доверху наполненная мешками, за которой стояла ещё одна, а затем ещё и ещё, пока все они не объединились в небольшой караван, оставленный кем-то без лошадей прямо рядом с домом местного головы.

Первыми его заметили пастухи, но, не придав особого значения подобной странности, решили попросту пройти мимо, собирая коров и овец у хозяев окрестных дворов. Однако чем больше народу выходило на улицу, тем больше между ними разносилось возгласов по поводу странного груза, и спустя полчаса несколько человек уже стояли перед домом головы, поглядывая на мешки с завидным постоянством. Вскоре к ним присоединился и сам голова, выйдя во двор с большой книгой в руках.

– Чего, Сагре, скажешь? – лукаво кинул в его строну один из местных болтливых заводил по имени Малл. – Видать, получку тебе прислали в етом году раньше времени, а?

– Помолчи, Малл, – спокойно приструнил его голова и подошёл поближе к телегам.

– Чё-ж это за добро-то тут оставили? – покосилась на телеги старая тётка Марго и обратилась к свой подруге, стоявшей рядом. – Ты ведь тоже слышала, как ночью их по дороге завозили сюда, да?

– Ага, – ответила второпях её охотная до слов собеседница, – под утро прям. И как быстро распрягли лошадей-то, раз – и нету уже!

– Ну, это…– заявил голова Сагрен и крякнул. – Чего в мешках-то, смотрели уже небось кто? А то в учётном журнале этого груза не было!

– …Зерно там, – раздалось откуда-то позади всех после недолгой паузы. Это был голос деревенского кузнеца.

– И сколько же тогда тут зерна?.. – выдохнул голова вместе с остальными, отойдя немного в сторону. – А что, Ноэк, никого из людей рядом не было, когда его тут нашли?

– Дак, был бы – уже давно б расспросили, – строго ответил кузнец и, развернувшись, пошёл обратно к своему дому.

– И то верно, – мотнул головой в его сторону кто-то из стоявших рядом.

– …А ну отдай! – прокричала вдруг маленькая Нала, побежав за своим братом по соседнему двору. – Дядя Сагрен! Лови его!

Переступив дорогу несущемуся от неё со всех ног пострелёнку, голова лихо поймал его за рубаху и прижал свою ладонь к груди мальчика.

– А ну, чего это у тебя там в руках? – добродушно спросил он, но непокорный малец тут же сжал находку в руках и закрутился.

– Моё! Я насол! – кричал проказник, но Сагрен, воспитавший уже двух сыновей, знал, как найти подход к ребёнку.

– Я только посмотрю, а потом тебе отдам обратно, честно, – заявил он мягким голосом. – Ну как? Дашь посмотреть?

– Чесно? – возразил ему недоверчивый мальчонка, но, глядя в спокойное усатое лицо старика, решил всё же медленно разжать руки, передав ему своё новое сокровище.

– Читай, Сагрен!

– Читай!

– Ты один у нас хорошо читать обучен! – стало тут же доноситься от стоявших позади головы жителей предместий.

Развернув скомканную записку, голова стал медленно продираться сквозь начерченные в ней закорючки слов, озвучивая их разраставшейся вокруг него толпе крестьян.

– «Жи-тели …местий, …пред-местий. Сей груз – ваше на-лог зер-ном, за прош… прош… проше-дный, про-шед-ший год. Бери-те своё зерно по дом… до-мам, и не плати… те боле Дожу ни зер-ном ни день-гами, не бери-те с него эту пог… гану… по-га-ну-ю ма-гию! Ду-рит он вас… Заби-ра-ет себе боль-ше пол-ы… поло-ви-ны».

Вот. Это всё, вроде…– перевернул голова листок в поисках других слов, написанных на обороте.

– Это чего ж значит? – нетерпеливо выкрикнул ему Малл.

– А то и значит! – сварливо ответила ему жена гончара. – Замолчи уже, дай голове сказать!

– А я не понял…– попытался было снова возразить ей Малл, но быстро затих под грозным взглядом Сагрена.

– Ну, что думаете? – тяжело вымолвил он, обращаясь к жителям.

По толпе поползли тихие судачества.

– У тебя сколько коз померло зимой от голоду? – спросила какая-то баба рядом.

– Две…– отозвался ей другой женский голос.

– Ну так зато свечки не надо теперь покупать и масло…– поспорила с ними третья.

Неожиданно кто-то позади выкрикнул и вышел вперёд, заявив на всю толпу:

– Пущай Адва скажет! У ней зимой дочка умерла от недоимки!

Постепенно народ расступился, и в центре образовавшегося круга показалась усталая хромая женщина. Её волосы были растрёпаны под старым платком, а на плечах висела поношенная тужурка с облезлыми вихрами шерсти, запятнанная грязью. Разжав сухие губы, женщина заговорила спокойным, почти безразличным тоном, уткнув свои глаза в землю:

– Да ладно, ладно… А что мне сказать? Зерно, говорите, привезли…

Вдруг её взгляд стал кристально отточенным и ясным. Не переставая смотреть себе под ноги, она вдруг холодно заверещала:

– …А где ж тогда было ваше зерно раньше, когда моя больная дочь еле двигалась в кровати? А?! Где была ваша магия и ваши чёртовы… магусы из города, когда её закапывали… в снег?!..

Дальше она уже не могла говорить. Лицо женщины исказилось, а из глаз потекли слёзы. Старые ноги уже не держали её. Упав на колени, она оказалась подхвачена другими и бережно оттащена ими в сторону от злополучных телег.

Как бы то ни было, её реакция очень сильно подействовало на толпу. В первые моменты стоявшие ближе всего к телегам мужики хотели даже организовать разгрузку мешков, но голова быстро махнул им рукой, и те успокоились.

– Ну не знаю.

– Вроде как Адва права… – снова зарокотала толпа.