— Это Мура, вдова убитого в бою царя Чандравардана, — пояснил Панду, представляя свою спутницу. — После того, как ты одолел её мужа, она ушла вместе с Тарини жить в то поселение, куда ты ездил недавно с Дурдхарой. Через пару лет после гибели Пиппаливана у неё проявилась на ладони метка «НАНД», и моя бедная возлюбленная чуть с ума не сошла, думая, будто ты — её судьба! А она ведь ненавидела тебя за то, что ты разрушил её страну. Мура перевязала свою руку платком и никому не показывала метку, опасаясь, что остальные пиппаливанцы захотят её смерти, узнав про эту надпись. У меня примерно в то же время появился слог «Му» на бедре, но ничего, кроме этой надписи, не возникло. И я сходил с ума, гадая, кто моя избранница, уж не Камадхену ли? С одной стороны, это, конечно, большая удача — стать её избранником, а с другой… Ну, сам понимаешь — трудности физиологии! Очень я волновался, одним словом.

Мура, услышав признание Панду, бросила на своего возлюбленного уничтожающий взгляд, но не стала его перебивать.

— Однако по прошествии ещё десяти лет, — торопливо заговорил Панду, заметив, что его признание насчёт Камадхену пришлось Муре не по вкусу, — моя метка снова стала чесаться, и я увидел пониже надпись «Пиппаливан», а рядом — «махарани», и обрадовался, вспомнив, что твои шпионы доносили о выживших пиппаливанских кшатриях, живущих в лесу неподалёку. И я решил пойти в то поселение, попробовать проникнуть туда, чтобы выяснить, есть ли там моя родственная душа. Я очень долго бродил вокруг высоченного забора, пока мне не удалось просочиться за частокол под видом странствующего брамина. Сначала мне подавали милостыню, правда, неохотно, а потом заподозрили во мне шпиона, сорвали с меня одеяния и собрались поджарить на костре. И тут мне пришёл бы конец, однако метка на бедре привлекла внимание дэви Тарини. Она позвала Муру и заставила её взглянуть на меня. И тогда моя прекрасная возлюбленная сначала влепила мне пощёчину, сам не знаю, за что, а потом заплакала и поцеловала. Метки проявились. Однако я рано праздновал победу. Меня вышвырнули прочь за ворота. Очень долгое время я приезжал в то поселение и умолял впустить меня снова или выпустить Муру ко мне. Махарани Пиппаливана не поддавалась на уговоры, однако связь меток — не шутка. Мы оба сильно скучали один по другому. И вот однажды моя любимая сдалась. Она покинула поселение и ушла вместе со мной. Мы поженились по обычаю гандхарвов в лесном храме, и я привёз её тайком во дворец. Она жила всё это время на женской половине, но я боялся сказать тебе о ней, брат, помня твоё повеление не приводить в семью никого из кшатриев Пиппаливана.

— И вот теперь рискнул признаться? — Дхана Нанд внимательно пригляделся к лицу Панду.

— Ну да, — неловко заулыбался тот. — Всё-таки Нандивардхана ты принял, да и сам привёл своего нахального красавца из Пиппаливана. Так почему бы и мою супругу официально не представить всем? К тому же у нас такая радость намечается, — и Панду откинул край пышной накидки, в которую куталась его тайная жена.

Дхана Нанд взглянул ниже, и его глаза округлились. Судя по размерам живота, подпирающего высокую пышную грудь, махарани Пиппаливана готовилась стать матерью буквально со дня на день.

— Надеюсь, ты не против, что наследником престола Магадхи, скорее всего, станет мой первенец? — Панду невинно поглядел на брата. — Просто ты ведь жениться всё равно не собираешься, а должен же кто-то обеспечить стране наследника?

Не выдержав, Дхана Нанд рассмеялся, похлопав находчивого брата по плечу.

— Да, тебе удалось убедить меня. Ладно, я официально представлю твою супругу прямо сейчас. Ведь и повод подходящий! Мне только хочется, чтобы в торжественный миг объявления такой важной новости, Чандра был рядом.

— Чандра? — неожиданно взволновалась Мура, поднимая взгляд на царя. — Ваша родственная душа тоже из Пиппаливана, и его зовут Чандрой?

— А что в этом особенного? — не понял её волнения Дхана Нанд.

— Его имя полностью проявилось на вашей метке? — выпытывала Мура.

— Да, конечно.

— Из какой он династии? О, прошу, скажите, самрадж! — она молитвенно сложила руки перед собой. — Для меня это важно!

— Из Маурьев.

Не успел Дхана Нанд договорить, как супруга Панду вскрикнула и лишилась чувств, упав на руки мужа.

— Вот тебе и праздничек, — Панду хлопотал вокруг жены, лежащей в постели в ближайших покоях. — Ты б хоть как-то постепенно ей сообщил!

— Откуда мне было знать, что она потеряла сына много лет назад и искала его? — оправдывался Дхана Нанд, держа платок, смоченный лавандовым маслом возле носа бесчувственной Муры, пока Панду, намочив край накидки в холодной воде, прикладывал ткань ко лбу и вискам будущей матери. — Знал бы, сначала бы подготовил её.

— Это что ж получается, — задумался Панду, на миг отрываясь от своего занятия, — моя жена — мать твоего возлюбленного?

— Похоже на то, — вздохнул Дхана Нанд. — Конечно, достоверно это станет известно, когда они встретятся, но, судя по тому, что выживших Маурьев немного, и имя совпадает — скорее всего, Чандра действительно её сын.

— Как тесен мир, несмотря на его огромные размеры, — сделал глубокомысленный вывод Панду, возвращаясь к прикладыванию влажной ткани на лоб жены.

Наконец, махарани, глубоко вздохнув, очнулась и подскочила на ложе, ища что-то руками вокруг себя.

— Чандра, сынок, — пролепетала она. — Где ты?

— Тащи сюда своё Сокровище, брат, — ухмыльнулся Панду. — Будем восстанавливать Магадхско-Пиппаливанское семейное единство.

— Приведите его, о добросердечный самрадж! — взмолилась и Мура, мигом превращаясь из нахальной и самоуверенной особы в ласково-льстивую. — Если вы позволите мне снова обнять моего сыночка, то я забуду всё зло, причинённое моей стране!

— Да, брат, это довольно сильное обещание. Веди.

Выйдя из покоев, Дхана Нанд отправился на поиски Чандрагупты.

— Шикарное празднество! — Индра жадными глазами пялился на танцующих вокруг него служанок в ярких сари, словно желал потрогать каждую.

— Ага, за всю жизнь такого не видал, — протянул Дхум. — Спасибо, Чандра, что позвал нас! Всё-таки ты добился, чего хотел: стал родственной душой царя, и тебя не прибили. Это немалое достижение.

А Стхул ничего не сказал, только почесал плечо. Потом подумал и почесал снова с горьким вздохом.

— Чего это ты такой убитый? — заинтересовался Чандрагупта, обращаясь к своему третьему другу.

— Да так, — вяло откликнулся Стхул. — Ничего.

— Рассказывай! Я так просто от тебя не отстану. Кислой мины на моём празднике ни у кого быть не должно!

Стхул нехотя обнажил плечо, которое нещадно чесалось.

— Это не метка, а настоящая трагедия, — пояснил он.

«Су», «радость», «богатство», «соседи», — прочёл Чандра на плече Стхула и, недоумевая, уставился на своего друга.

— И чем плоха метка? — оживился Чандра. — Ты всегда заглядывался на Субхаду. Судя по метке, она тебе и обломилась. Радоваться надо! Беги целоваться! Она, кстати, где-то здесь должна быть, потому что я и её пригласил. Я отвлеку Сукхдэва, а ты…

Стхул печально покачал головой, молча приблизился к Дхуму и приподнял его пояс, демонстрируя метку на животе приятеля. «Су», «радость», «богатство», «соседи», — прочёл Чандра и почувствовал теперь примерно такое же напряжение, как и Стхул.

— Ну, — призадумался Чандрагупта, пытаясь найти логическое объяснение увиденному, — это не обязательно Субхада. Это может быть, к примеру, Сукхдэв?

— Упаси Триада!!! — завопил Дхум. — Не надо мне Сукхдэва!!!

— Но почему? — недоумевал Чандра. — После поцелуя вы испытаете друг к другу нежные чувства и не захотите никогда разлучаться… Сукхдэв богат и на подвиги Камы ещё способен, я думаю.

— Нет, Чандра!!! — заголосил испуганный Дхум. — Я лучше никогда не буду никого целовать, чем позволю Сукхдэву стать моей второй половиной!!!

— Хорошо, пусть у него Сукхдэв, у меня — Субхада, — уныло продолжал Стхул, — но кто тогда родственная душа Индры? — и несчастный парень повернул Индру спиной к Чандре, показывая всё ту же надпись между лопатками друга: «Су», «радость», «богатство», «соседи».