Да, ты отомстил за ее родителей, понимаю. После этого она могла помогать тебе из чувства благодарности, но она в буквальном смысле обожествляет тебя. Хотелось бы мне, чтобы меня кто-то так же любил… Несмотря на то, что Миса тоже владеет тетрадью и пользуется ею, в ней больше человеческого, нежели чем в тебе.

Грустный парадокс.

Жизнь полна парадоксов. Странно понимать, что я думаю об этом сейчас, умирая в твоих объятиях от сердечного приступа, а ты поддерживаешь меня лишь для того, чтобы твой отец, Матсуда и остальные не догадались, как сильно ты меня ненавидишь.

Что означает твоя кривая, злая ухмылка, Кира?

Лайт улыбается совсем иначе. У него теплая кожа и нежные руки.

Двадцать минут назад под проливным дождем со мной был Лайт, а я не знал, как все повернется дальше, понимал только, что мы скоро расстанемся. Я чувствовал, что моя задумка с экспериментом не удастся. Сквозь шум ливня я отчетливо слышал звон колокола. Целый день. Я слышал, а ты нет. Это по мне он звонил.

Отпусти свои руки, Лайт.

Не отпускай.

Мне чертовски хотелось прикоснуться к тебе. Всегда. Несмотря на то, что меня наняли поймать тебя, несмотря на мое огромное желание выиграть в нашей схватке, несмотря ни на что.

Сейчас только вдруг я понял одну важную вещь. К тебе никто не прикасался с любовью. Никто из тех, кто мог быть тебе интересен или нужен.

Я попытался, но не преуспел. Остановил свой истинный порыв на полпути, потому что… Не знаю. Наверное, из-за нелепости сложившейся ситуации. Или из-за гордости. Когда мы вернулись в комнату, оба насквозь мокрые, ты разулся и сел на пол, вытирая волосы, а я понял одно: если сейчас не прикоснусь к тебе, то все будет потеряно. Этого не случится никогда. Пусть мое прикосновение ничего не изменит, ты останешься прежним, и я не изменюсь, но я не могу потерять этот миг, он жизненно важен. И стоило дотронуться твоих ног полотенцем, как желание вцепиться в тебя и не отпускать, стало невыносимым.

Я пытался крикнуть: «Проклятье, Лайт, ты человек, все еще человек! Зачем же убиваешь собственную душу? И я не детектив и не судья, а просто до безумия одинок, я нуждаюсь в тебе, как и ты во мне! Почему мы оба обречены умирать в одиночку и ненавидеть друг друга?»

Но мое горло сжалось, и я не вымолвил ни слова, не издал ни звука.

Каким блаженством было просто ненадолго коснуться тебя…

Ты вздрогнул и удивился.

Нет, я смягчаю краски. Ты был шокирован. Но именно тот твой взгляд сказал мне многое. Мы желали одного и того же — просто быть рядом. Где-то под черным покровом взаимного пожелания смерти друг другу и невообразимой ненавистью, еще глубже, в самом потаенном уголке наших сердец мы на самом деле всегда хотели стать ближе.

Я застыл и смотрел на капли воды на твоей белоснежной коже, и вдруг почувствовал, как твоя рука осторожно отерла полотенцем влагу с моих волос. Я испытал почти физическую боль от этого короткого прикосновения.

Не ожидал, что ты ответишь мне, даже такой малостью. Я продолжал вытирать твои босые ноги, размышляя: неужели этот тугой, жесткий, как цемент, комок мышц и есть твоя ступня? Не удивительно, ведь ты живешь в жутком напряжении. Стоит ли оно того, Лайт? Быть богом, чтобы жить в аду, устроенном самому себе?

Успокойся, я сделаю массаж. Вот так. Я не решаюсь касаться тебя открыто, только сквозь влажную ткань, иначе, если почувствую тепло твоего тела, нежность шелковистой кожи слишком отчетливо, боюсь, это окончательно сведет меня с ума. Я и так сумасшедший.

Через пару минут опускаю руки и молча застываю, все еще сидя на нижней ступеньке лестницы перед тобой. Унижен ли я? Нет, я чувствую необыкновенное умиротворение. А ты? Твой удивленно-потерянный взгляд говорит о многом. Я долго и внимательно смотрю на тебя, и мои собственные глаза отражаются в твоих.

Вот и все, пора.

«Грустно. Мы больше не увидимся», — говорю я и тут же осаживаю себя. Непозволительная слабость. Я должен выиграть. Непременно. С этой мыслью я объявляю тебе о том, что Ватари получил разрешение у полиции на использование тетради смерти для моего эксперимента. Того самого, который наверняка привел бы тебя на скамью подсудимых.

Мы прошли в комнату, расселись перед включенными мониторами. И вдруг на моих глазах Ватари побледнел, зашатался и неожиданно упал, успев дотянуться в предсмертном усилии до скрытой кнопки клавиатуры и уничтожив все секретные данные нашей штаб-квартиры. Я сам просил его сделать это, если Кира все-таки доберется до нас. Секунда, две, и мое собственное горло сжал сильный спазм, а сердце пронзила нестерпимая боль.

Тогда я понял, что ты опередил меня. Кто-то по твоему указанию записал мое имя в тетрадь, и уже не важно, кто исполнитель — Рэм или Миса, или ты сам сделал это некоторое время назад, указав причину смерти «сердечный приступ» в этот день, час и минуту. Какая разница, если Кирой оказался все-таки ты. Теперь, умирая, я знаю это точно.

Комната закружилась и поплыла перед глазами, я оказался на полу, ты бросился ко мне, обнял обеими руками, делая вид, будто беспокоишься обо мне. И вдруг время остановилось. Но, видно, только для меня, чтобы я успел обдумать все в последние секунды жизни, и если ты сумеешь прочитать в моих глазах — а ты безумно проницателен, не так ли? — то поймешь все.

Наш поединок окончен.

Что случится дальше до отвращения предсказуемо. Тебя поймают, Лайт. Обязательно. Кто-то другой, не я.

Однако я для тебя навсегда останусь живым. В каждом следующем L, сколько бы их еще не появилось, (будь уверен, у меня есть последователи в доме Вэмми), ты станешь видеть мое лицо. Связь L и Киры не разрушена.

Твоя жажда бороться против меня и одновременно быть со мной останется.

Я видел твое одиночество. Ты мог бы растаять, не стать глыбой льда. Но слишком поздно.

Наше время почти истекло. Прости, что не смог стать твоим другом, ведь это было, наверное, единственным, что могло бы воскресить твою душу.

Если бы я попытался… Но собственные гнев и гордость оказались сильнее.

Ты не сумел преодолеть Киру в себе, а я слишком зациклился на роли L.

Поэтому прости. Нам никогда не искупить обоюдной вины.

Последний парадокс заключается в том… очень трудно дышать и думать, мысли путаются… Но смотри, смотри на меня, Лайт, я хочу умереть именно на твоих руках… ведь Кира, которого я ненавидел, заставил меня потянуться к Лайту, которого я…

Если бы только вовремя переломил свою гордость… Прости, Лайт.

Прости, что не смог стать твоим другом…