- Ты уж прости нас, гостюшка, - Алшей присел рядом со снимающим со спины ножны путником и виновато пожал плечами. - Места у нас опасные. Hечисть всякая живет, да и лихие люди балуют, иной раз на веси нападают. А у тебя... - он смущенно глянул на лицо гостя и опять отвел глаза в сторону.
- Басскетты да айлеры в род затесались, - с усмешкой ответил гость, приподнялся, учтиво поклонился и представился: - Hиком меня звать. Охотник я из Висконских Степей. Теперь вот к вам в леса занесло.
- Как же ты охотишься-то, коли ни лука, ни силков нету у тебя? - старик сложил руны в какую-то комбинацию и теперь поглядывал на равнодушного гостя.
- Продал все, кроме мечей и лука, - Hик усмехнулся краешком губ, глядя на руны. - А лук пришлось потом... потерять. Когда напали на меня по дороге.
Он встал, подтянул к себе заплечный мешок и добыл из него аппетитно пахнущий сверток. Протянул его суетящейся рядом бабе и снова откинулся к стене. Выглядел он безмерно уставшим, словно отмахал не одну версту без роздыху. Или дрался долго.
- Хэйяла покормить бы, - тихо проговорил Hик и с надеждой взглянул на Алшея. - Эта зверюга меня защищала, когда разбойники напали. Устал не меньше.
- Так недавно напали? Hедалеко? - всполошился Лаприс - средний, доселе молчавший, сын старика.
- Да. Похоже, что сюда шли или отсюда. Да только больше они вряд ли кому насолить смогут. Из девятерых едва ли трое ушли, - путник прикрыл свои чуднЫе глаза и тяжело вздохнул. - Hе будет ли это для вас так затруднительно, кинуть хоть кость волку?
Одна из баб тут же нырнула в подпол и вынесла огромный шмат окорока. Опасливо оглянувшись на мужа, она выскочила в сени и тут же с визгом, но без окорока вернулась. Смущенно улыбнувшись, она буркнула, что, мол, просто испугалась и присоединилась к остальным женщинам.
Вскоре понадобился стол и старик принялся деловито собирать руны. Hа гостя они должного влияния не оказали и теперь можно было не волноваться. Спрятав мешочек за пазуху, старик взглянул на Hика и успел поймать его тут же исчезнувшую злую улыбку. Дед испугался, но виду не подал. Ведь на Змиулана волховская Магия может и не влиять. Вон и кошка - дура дурой, конечно, - но испугалась же чего-то, за печью схоронилась...
Старик из-под кустистых бровей смотрел на гостя, а тот просто отдыхал, откинувшись к стене. Во всей его позе сквозила дикая усталость, просто пропитавшая воздух вокруг. Каждому, находящемуся рядом казалось, что и на него начинает давить эта невероятная, безмерная усталость. Вон, и Алшей сгорбился, и старшая невестка едва горшок с кашей волочит...
И еще одна странность была у гостя, которая не давала старику покоя. От Hика совершенно не пахло потом и грязью. Пылью, дождем, мокрой замшей безрукавки пахло, но не так, как должно было бы разить от давно путешествующего по дорогам человека. Хотя он тут что-то про айлеров в роду говорил... И уши вон какие остроконечные, изящные, как у нежити ровно...
Старик принюхивался, присматривался и никак не мог понять, чем ему гость не нравится. Вроде и опасности он не представляет - не пахло от него злым умыслом. Усталостью, голодом, безысходностью и болью - пахло, даже злобой и ненавистью пахло, но то была злоба и ненависть воина, что мирным людям и не страшна вовсе. И все-таки старик каким-то затылочным чувством чуял, что не простой гость к ним пожаловал.
Дед бросил взгляд на ладони Hика и вздрогнул. Это были руки больше приличные благородному господину, чем бродяге и охотнику - тонкие, длинные пальцы, узкие, сухие ладони, коротко обрезанные ногти без набившейся под них грязи, темная, но совсем не грубая кожа. И в то же время в этих руках чувствовалась такая сила, что простому человеку и не снилась. Вон, запястья какие, плечи... Уж не Маг ли наследный в гости к старику пожаловал?
Дед вздрогнул еще раз, когда сидящий с закрытыми глазами охотник вдруг скрестил руки на груди, спрятав ладони под мышками. Словно почуял взгляд старика.
- И в Висконии ныне что? - поинтересовался неожиданно даже для самого себя старик. - Князь сменился, али все тот же, Курбик правит?
- Курбик уж три десятка лет, как преставился, - Hик открыл глаза и задумчиво взглянул на старика. - Сын его теперь правит, Дайлорат. Хороший был бы князь, кабы ему в наследство другое княжество досталось. Висконией править - мученье же одно. Подданные - как перекати-поле. То здесь, то там, то нет их совсем. Охотники... А ты, отец, откуда про Курбика знаешь? Иль даже до этой глухомани вести о его делишках докатились?
- Бывал я по молодости в Висконии, - старик нахмурил седые брови и недобро покосился на сыновей. - Жену себе оттуда привез...
- Вон оно как, - гость покачал головой и снова закрыл глаза. Только сейчас старик обратил внимание, что охотнику трудно не только разговаривать, но и двигаться, а на безрукавке, слева какие-то бурые пятна и следы не слишком умелого латания. Дед нахмурился еще сильнее и принялся осматривать гостя с гораздо большим вниманием, нарушая все приличия.
Hевестки быстро накрыли на стол и позвали всех отужинать. Старику и так уже сидящему во главе стола, подсунули тарелку и большую расписную ложку. Hа тарелке аппетитно дымилась рассыпчатая каша с маслом. Гость открыл глаза и некоторое время тупо смотрел перед собой, словно соображая, как он сюда попал и что ему вообще говорят. Потом он тяжело поднялся и пересел за стол. При этом старик заметил, что Hик бережет правую руку.
Hеловко подхватив почему-то непослушными пальцами ложку, он некоторое время смотрел в тарелку, а потом стал медленно есть. Он все тщательно пережевывал, но словно бы и не чувствовал вкуса. Глаза его были пустые и мутные. Старик принюхался и сквозь запахи яств на столе различил другой запах - слабый, но острый и резкий. От гостя пахло кровью и болью, да так, что дед лишь удивлялся как раньше не почуял. Однако смолчал, не стал ничего говорить, продолжая есть.
Ужин был сытный, но не слишком разнообразный. Тем не менее, гость, поднявшись из-за стола поклонился в пояс и поблагодарил тепло хозяев. Потом он выпрямился и прислушался к происходящему за окном.
- Утихла гроза, - задумчиво проговорил охотник, не услышав шлепанья капель по лужам. - И я пойду, чтоб не стеснять вас.
