– Я что, идиот, убивать единственного медика? – спросил, почти рыча, качок, но с места не двинулся. – Никто из моих людей не пошел бы на это без моего ведома.

– Да? А ты их всех за сутки так хорошо узнал? – никак не успокаиваясь, спросил старлей. – Она была одной из нас. Моей… с-сука. Кто это сделал? Слава, что ты видел?

– То же, что и вы. Пришел за кобурой и сразу позвал вас, – ответил я, поднимаясь. Михаил стрельнул на меня взглядом, но ничего не сказал. – Тут должна была находиться еще одна девушка, Кристина. Она помогала препарировать собак. Может, она что-то видела?

– Найди ее, немедленно, – приказал начстанции, тяжело опустившись на единственный стул. – И соберите всех в одном месте. Нужно пересчитать пассажиров и осмотреть на предмет крови. Такое безобразие невозможно провернуть, не заляпавшись. Герман где? Он же должен лежать здесь, со сломанной ногой. Найти!

Ситуация резко стала критической. Я на минуту даже подумал свалить, как есть, безоружным. Но потом понял, что если в самом безопасном месте произошла такая жесть, то нужно по крайней мере выяснить, что именно это было. Иначе при встрече головы лишиться могу уже я, а не малознакомая женщина.

То, что станция потеряла медика, представлялось второстепенной угрозой. Оторвать голову и выдрать руку с мясом – это нужна просто нечеловеческая сила. Провернуть то же с помощью ножа, наверное, можно, но я не уверен, что это будет столь же жутко и эффективно. Перед глазами встал вид свисающих в разные стороны обрывков кожи, и меня чуть не вырвало. Схватившись за колонну, я несколько секунд тяжело дышал.

– появилось и тут же пропало предупреждение. Я резко выпрямился, оглядываясь по сторонам. В носу до сих пор стоял стойкий запах крови. Но, возможно, причина была в том, что я запачкал куртку, когда валялся на полу.

– Что за чертовщина происходит? – проговорил я, внимательно всматриваясь в слабо освещенные участки туннеля. Ничего.

– Эй! Чего встал?! – резко окрикнул меня один из полицейских. – Девчонку ищи. И волонтера своего со сломанной ногой.

Герман нашелся быстро. Парень сам ковылял на шум и тревожные крики, опираясь на вполне нормальный костыль. Где он его раздобыл, я расспрашивать не стал, как и не ответил на вопросы о происходящем, послав в медпункт. А сам продолжил обшаривать станцию. Благо она была не такой большой. Через несколько минут, когда остальные выжившие уже строились в колонну по десять, я вернулся с рюкзаком девушки.

– Ну? – набычившись спросил у меня Михаил.

– Ее нигде нет. Вещи все оставила, даже куртку. Так что, либо она решила покончить жизнь самоубийством, выйдя наружу, либо с ней что-то случилось. Но, как по мне, она здесь совершенно ни при чем. Не могла хрупкая девушка такого сделать.

– Нет, конечно. Но она могла хоть что-то видеть, – ответил начальник станции. – Вставай в строй, ко всем. Сейчас ультрафиолетом просветим.

– Я и так могу сказать, что на мне кровь. И собачья, после драки на поверхности. И ее, – не стал я юлить. – После того как меня чуть не в лужу положили.

– Ты прав, но исключения я делать не могу. Вставай, – мрачный, как грозовая туча, сказал Михаил. – Прошу всех вытянуть руки ладонями вверх.

Люди так и сделали. Все без исключения. Даже качки Василия. Все прекрасно понимали, что на станции произошло ужасное и хотели поскорее снять с себя подозрения. Михаил лично ходил между нами, осматривая каждого. А после всех, у кого на одежде или руках оставалась хоть капелька крови, ставили в сторону. Я, естественно, попал в это число, ибо был заляпан по колени, и на руках с курткой тоже следов хватало.

– Остальные свободны. Можете возвращаться к своим делам, – разрешил Михаил. – Чем быстрее мы во всем разберемся и выявим убийцу…

– Никто такого не сделал бы, – подал голос Василий, у которого руки были за спиной закованы в наручники. – Просто сил не хватило.

– Ты вдруг в криминалисты записался? – зло спросил Михаил.

– Я не только спортсмен и бизнесмен, но и тренер. И как тренер обязан знать предельные нагрузки человеческого тела. Даже на стероидах такого усилия не развить. Это надо брать машину, чтобы так рвались мышцы, – ответил Василий, стараясь сохранять достоинство. – В остальных случаях это просто нереально.

– И что, хочешь сказать, что у нас групповая галлюцинация? Или, может, кто-то притащил гидравлический домкрат и им отрывал голову Лизе, да так, что мы ничего не услышали, хотя были в сорока метрах? – язвительно спросил Михаил. – Кто-нибудь может предположить, что за чертовщина здесь происходит?!

– Нет, – покачал головой Василий, остальные послушно ждали своей очереди, и только мы с Германом сели чуть в стороне.

– Ты видел что-нибудь необычное, пока был в лазарете? – спросил я парня.

– Ничего такого, – раздосадовано ответил Герман. – Если бы я только был рядом, когда это произошло, может, все бы обошлось. Я ведь собирался остаться на посту у медпункта, но потом Кристина вернулась разделывать собак, и мне подумалось, что надо проголосовать.

– Значит, вы познакомились? Отлично. Можешь в подробностях описать, что она делала и говорила, пока была рядом? Когда ушла и вернулась? А то ее нигде нет.

– Кристина уходила на голосование. А до этого, когда разделывала очередную тушу, неожиданно обрадовалась. Будто жемчужину нашла в собаке. Или золотой слиток, – сказал Герман, покачав головой. – Я спросил, чего она так веселится, а она ответила, что герой будет очень рад и что нужно проверить еще несколько экземпляров.

– Я выходил в зал наверху, ее там не было, а вот трупы псов-монстров, наоборот, лежали на месте. Значит, она вернулась, – задумчиво произнес я. – Ты говорил об этом Михаилу?

– Да, но он сказал, что в расследовании это никак не поможет. Определить, кто стал убийцей без орудия или предмета, невозможно, – ответил Герман. – Я действительно не видел ничего подозрительного.

– Ладно. Не расстраивайся, – похлопал я его по плечу. – Мы обязательно разберемся, что происходит. И накажем виновных.

Я поднялся и вошел в медкабинет, превращенный неведомым убийцей в скотобойню. Михаил тоже оказался внутри. Он внимательно осматривал каждый сантиметр комнаты, регулярно делая пометки. А затем, поднявшись, долго и громко ругался, значительно пополняя мой запас мата.

– Что-то нашли? – спросил я.

– Я не следак, – грубо ответил начстанции. – Убийств повидал достаточно. Но только на войне. И там такой фигни не было. Даже если голову шальным минометным снарядом отрывало. Не знаю. Это просто… сука, она же мне как дочь была, непутевая.

– Соболезную, – сказал я, ища на операционном столе описанные жемчужины. Как ни странно, на отдельном чуть изогнутом подносе лежала окровавленная субстанция. Правда, жемчужину она нисколько не напоминала. Скорее это был здоровенный паук или плющ с шарообразной сердцевиной. И стоило задержать на этом взгляд, как внизу поля зрения появилось сразу несколько значков.

Так, это уже интересней. Выходит, Кристи достала из собаки нечто такое, от чего мои показатели могут увеличиться. И если с энергией все было более или менее понятно, я ее уже поглощал, то с силой и выносливостью возникали вопросы. Я могу увеличить собственную силу за счет фрагмента чужой плоти? Как?

– О чем задумался? – вырвал меня из размышлений Михаил.

– Эта штука. Она вроде из собаки вырезана? – сказал я, подходя к столу. Съешь – поднялся откуда-то изнутри призыв. Поглоти, сожри, проглоти, съешь! Немедленно, прямо сейчас! Мне оставался всего шаг до куска плоти, как меня скрутило, чуть не заставив набросится на сырое мясо. Желудок призывно заурчал, но начальник станции по-своему истолковал звуки.

– Пошел вон! Не хватало еще, чтобы тебя здесь вырвало. – Он быстро выволок меня из-за ширмы. – Спокойно, парень. У всех бывает первый раз. Смерть, особенно такая отвратительная, – это всегда неприятно. Но со временем привыкаешь.