– Так, берем. Какая ты умница, а я бы ведь и не подумала об этом… Взяла бы робота, вон он как огоньками мигает. Но ты права, машинка лучше! А ты что хочешь на Новый год? – бабуля наклонилась к девочке.

– Лыжи! – неизвестно почему ответила девочка.

Не то, чтобы она увлекалась, просто на тот момент ничего другого в голову не пришло.

– Ну ладно… Лыжи так лыжи, – баба Галя растерялась, – только тут спортивного магазина нет… Значит, вы попозже с дедом съездите, я все равно в них ничего не понимаю.

Машинку упаковали в блестящую бумагу, а еще девушка продавец вручила Наденьке елочную игрушку.

– Подарок от магазина! – отрапортовала она и торжественно, прямо в руки девочки погрузила золоченого стеклянного медведя.

Покупки загрузили в багажник вместе с машинкой, только елочную игрушку девочка взяла с собой, чтобы не разбилась в дороге. Тимофей даже не проснулся, дед тоже. Машина со всеми пассажирами поехала домой. Наденька смотрела в окно и удивлялась, по краям дороги стоял лес, плотно укутанный снегом, кругом было белым-бело. Вот только что, буквально полчаса назад они были в городе, где чернел асфальт, и сугробы были откровенно грязными и невразумительными. Девочка думала о том, зачем взрослые поливают дороги от наледи, ну про безопасность, допустим, понятно. Все взрослые очень пекутся о безопасности, иногда даже излишне пекутся. Но вот зачем снег вывозить из города, ей было непонятно. Что он, мешает кому-то? Тем не менее, под окнами больницы каждый вечер проезжали оранжевые грузовики с мигалками, груженые снегом. Куда они его? Может быть Деду Морозу, может в Устюге не хватает снега? А он же там живет… Только зачем ему грязный снег… вот ведь в чем вопрос…

За этими размышлениями Наденька не заметила, как машина вкатилась в деревню. Здесь дорога была белоснежной, не в пример городской. Началась выгрузка из машины, Тимофей проснулся и сначала никого не узнал, заплакал. Бабушка Галя тут же начала вокруг него ритуальные пляски, дед шустро вынул вещи из багажника и отпустил водителя. А Наденька смотрела в темно синее небо, на котором были рассыпаны сотни звезд, и продолжала удивляться тому, какой разной может быть зима.

– Миша, дом-то выстудили, с медсестрой этой… Сейчас детей заморозим с тобой! Надо печь растапливать, – засуетилась бабушка. Дед, молча, скинул шубу, усадил детей на кровать и прямо домиком накрыл ею Надю и Тимофея. Получился вигвам с кучерявым овечьим мехом внутри. Мужчина, как был в свитере сбегал во двор, вернулся с целой охапкой дров и начал растапливать печь. Ребята пригрелись под шубой, Наденька смотрела, как огонь пускает на стены свет сквозь щели в заслонке, немного тянуло дымом, оттаявшие дрова ароматно пахли деревом… И шуба, пахла, чем-то неуловимо… родным.

Наденька и Тимофей так и уснули, а баба Галя расстроилась, что не покормила их щами из печи.

Следующее утро началось рано, сказывался, наверное, больничный режим. Первый раз девочка встала вместе с бабушкой, около шести утра она слышала, как та возится с чугунками и сковородками, как дедушка пытается тише греметь ведрами, в которых еда для коровы. Баба Галя немного на него из-за этого поругалась, мол "детей разбудишь".

Девочка выбралась из-под одеяла, проснулась она в пижаме, и Тимофей тоже был переодет, хотя этого она не помнила.

– Проснулась? – театральным шепотом спросила бабуля, услышав возню в комнате, – сейчас я валенки принесу, не вставай босиком. Они как раз из печурка, тепленькие.

Через секунду девочка уже была усажена за стол, а бабка наверстывала упущенное вчера – метала всю еду, которая была в доме внучке в тарелку.

– Каша вот, рисовая на молоке…

– Не хочу кашу.

– Да ты просто попробуй, вдруг я пересолила.

Каша была с запекшейся пенкой, бабушка прямо ложкой отодвинула ее от края керамического блюда и, стоило Наденьке зачерпнуть первую ложку, как она уже не могла остановиться, больше всего ей понравилась немного запекшаяся пенка.

– Бабуля, какая ты хитрая женщина оказалась. Вон как ловко уговорила меня на кашу, хоть я ее и не люблю, – улыбнулась девочка.

– Это ты просто мою не пробовала, – засмеялась Галя, – так, у меня там тесто на подходе. Сейчас дед скотину накормит, и за лыжами поедете, раз ты все равно проснулась.

Так и поступили. С дедом ходить по магазинам было одно удовольствие, он шел за лыжами и никуда не сворачивал. Только один раз заглянул в косметический магазин.

–Так, надо что-то Гале подобрать… А может, тебе помада нужна, вон смотри какая… Красная!

–Дедушка, она вырви глаз, – Наденька засмеялась. Продавец-консультант присоветовала бальзам для губ, аргументировав тем, что зимой он всем нужен. Дед немного засмущался, Наденьке взял, а вот от мужского отказался. Для супруги выбрали какую-то систему ухода за руками. Дальше была покупка лыж, ну тут быстро обернулись: продавец спросил про цвет и заставлял Наденьку поднимать руку, чтобы правильно выбрать размер. Уже к одиннадцати дня они вернулись домой. Аккурат к пирогам с капустой.

Наденька уселась у кухонного окна. Брат капризничал и отказывался есть суп. Еще бы, ведь на столе уже были пироги! Кто же захочет суп, когда вот они – протяни руку и возьми. Именно этим он и занимался, но блюдо с желанными пирогами поставили подальше и он никак не мог их достать, как ни старался.

– Баб, дай! – настойчиво басил Тимофей.

– Тимошенька, вот пока суп не съешь, пироги не дам, нельзя же сухомяткой питаться! Вредно, животик заболит.

Поняв, что от бабки ничего не дождешься, мальчик взял в оборот деда.

– Дюдя, дай!

– А знаешь, у бабы Гали есть волшебная деревянная ложка. Из нее все вкуснее, хочешь, покажу, – дед Миша хитро прищурился.

– Да, – мальчику стало интересно.

Дед сходил за ложкой, она действительно была деревянная, с хохломской росписью. На ней красовалась красная рябинка, и ручка была золотистой. Такая удивительная, и такая круглая, не то, что железные.

– Ну-ка попробуй, лучше ли щи-то бабкины стали? – дед торжественно вручил ложку.

Тимофей начал проверять, и вот ведь чудо, суп оказался настолько вкусным из волшебной ложки, что был съеден очень быстро. Теперь и пироги можно с чаем, если войдут.

Наденька смотрела в окно, солнце уже шло к горизонту, хотя был еще день, а летом в это же время оно стоит высоко над головой. На улице трещал мороз, от него то и обледенели стекла внутри дома, они были покрыты чудесными узорами, кажется, вот ель стоит присыпанная снегом, а вот завитушки похожие на метель, а вот огромная снежинка… Девочка приложила ладошку к стеклу, сделала себе проталину в узорах, чтобы выглянуть на улицу. Там, перед закатом, все было окрашено в розоватый цвет, над домами поднимался дым, прямо вверх, столбом. Люди топили печи. От того так уютно было сидеть в тепле за столом и пить горячий чай с бабушкиными пирогами. Тут пиликнул телефон. Девочка совсем про него забыла, да до него ли сейчас, интернет все равно ловит тут "из рук вон плохо", как говорила бабушка.

"Знаю, что сети нет. Завтра буду у бабушки. Нас из школы отпустили. Как приеду- наберу на домашний". – Вика прислала смс-сообщение.

– Вика едет! – сообщила девочка.

– Вот и славно, все вам повеселее будет. Снеговиков хоть полепите или дед вон вам горку зальет, – баба Галя тоже обрадовалась этой новости, – а может лыжи пригодятся.

За окном становилось все темнее и темнее, и вот розовый закат сменился на темно синие сумерки. Все переместились в большую комнату к телевизору, бабушка принялась за шитье, она решила, что Тимофею непременно нужен зимний комбинезон, потому что покупной "на рыбьем меху, никакого толку от него". Пару раз, поймав пробегающего внука, бабуля совершала примерку. У нее как раз был отрез толстенного синего драпа, вот и пригодился, и подкладку она сделала двойную, чтобы уж наверняка не замерз. Наденька увлекла Тимофея и учила вырезать снежинки, ему любое занятие быстро надоедало. Но тут подключился дедушка Миша и предложил сделать гирлянду из старых открыток. Он достал их с чердака целую пачку, бабуля пожертвовала на такое дело тонкую атласную ленту. В общем, работа кипела так, что внезапно и неожиданно наступил вечер. Взрослые ушли на двор, кормить скотину, а дети смотрели "Спокойной ночи малыши", украшать дом было решено завтра, а на сегодня дел достаточно.