Каковы будут ее действия, если здешние дамы все-таки предъявят аргументы в пользу своего взгляда на ситуацию, Марианна не решила. Авось не предъявят.

– Гражданка Кулагина Валентина Павловна? – сухо, официальным тоном поинтересовался Саша Пастухов у пышной и гладкой, словно сдобная булочка, сорокапятилетней брюнетки с ярким макияжем. – Мы договаривались о встрече. Капитан Пастухов.

Саша привычным движением извлек из нагрудного кармана рубашки служебное удостоверение и в развернутом виде продемонстрировал гражданке.

Та проговорила томным сопрано, поведя ладошкой в протестующем жесте:

– Ну что вы… Не надо… Я вам верю. Подождите минуточку, я попрошу, чтобы меня подменили.

Покачивая бедрами, Кулагина удалилась в глубь мерно гудящего цеха химчистки-прачечной и вскоре вернулась с сухощавой дамой за пятьдесят, занявшей место у стойки, с противоположной стороны которой уже собралась небольшая очередь из желающих почистить или простирнуть свои зимне-весенние вещи.

– Кира Анатольевна, я не на гулянку отпросилась, – сказала она недовольной подменщице, ставя точку в их препирательствах, начавшихся в кулуарах. – Государственное дело, должны понимать.

После чего с трогательной улыбкой на устах подошла к Пастухову и проговорила голосом ласковым и приятным:

– Господин капитан, пройдемте в скверик, это рядом.

Она уселась на скамейку возле газона с дурманящими маргаритками, аккуратно оправила юбку, чтобы не морщинилась на бедрах и прикрывала колени в нужную меру, проговорила, лучась глазами:

– Простите, я так разволновалась, когда вы пришли…

Не обратила внимания на ваше имя в документе. Не могли бы вы…

«Ах ты, растение хищное! – возмутился про себя Пастухов. – Не на того напала, поперхнешься».

– Капитан Пастухов.

– А… А как правильно к вам обращаться: товарищ капитан или господин капитан?

– Да по хре… Короче, по-любому можно.

С Валентиной Павловной приключилась заминка, но она справилась с замешательством и продолжила речь с мягким жаром в голосе:

– Господин капитан, я вам очень, очень благодарна за то, что вы откликнулись на мой призыв. Я слабая, беззащитная женщина, особенно сейчас, когда с моим Кирюшей приключилось такое несчастье, настоящая беда… Я даже посоветоваться с ним сейчас не могу, а мне это так необходимо. Пришлось рассуждать своим глупым умом, но ведь вы простите меня за это? Вы ведь свою жену не корили бы? Да? Простили бы жену-то?

«Ловка, шельма», – подумал Саша, вовремя прикусивший язык, чтобы не ляпнуть, что не женат.

– Не надо меня благодарить. Я приказ командира выполняю.

При воспоминании о командире взгляд Пастухова потеплел, и он поспешил спрятать глаза, уткнувшись в раскрытую папку с бумагами. Найдя нужную и не выпуская из рук листок с синим рукописным текстом, поинтересовался:

– Ваше заявление? Про колдуна Ягина, который предоставил вам некачественную услугу?

– Мое, – томно выдохнула Кулагина и потупилась, прижав в красивом жесте руки к груди.

– Вы хоть понимаете, о чем вы в письменной форме заявили прокурору, гражданочка? Вы признались, что наняли киллера. Чтобы тот убрал с дороги жену любовника. За соучастие пойдете.

– Он не киллер! Он колдун! – вскинулась Валентина Павловна, заменив томные нотки скандальными. – И не убивает он, а лишь проклятие шлет на смерть. Нет орудия убийства, значит, нет и преступления. Разве я не права?

– Что вы в таком случае от правоохранительных органов хотите? Если, с вашей точки зрения, все в рамках закона?

– Чтобы оградили, хочу! Потому что он предупредил: за неуплату ждет наказание. Известно же какое… Ему человека проклясть – раз плюнуть.

– Вы проживаете в другом районе. Как вы на него вышли? На вашем доме тоже его объявления расклеены?

– Вы пришли помочь мне или допрос учинить? – надула губки Валентина Павловна.

– Пока это беседа без протокола. Хотите, повесткой пригласим? Пообщаемся через стол с включенной настольной лампой в двести ватт.

– Мне подруга посоветовала. Ягин помог ей свекровь… проводить.

– На каком году жизни свекровь проводилась? Причина смерти?

– Ей восемьдесят два вроде было. А причиной назвали остановку сердца.

– С каким диагнозом ваш приятель в больничку попал?

– Инсульт, – еле слышно проговорила Валентина Павловна и прерывисто вздохнула. – Ишемический инсульт с частичной парализацией.

– Где работал? Сколько полных лет?

– Сорок восемь. А работал водителем маршрутки. На своей машине людей возил.

– У вашего приятеля нервная работа, а в его возрасте и без того риск подобных заболеваний высок. Уход подругиной свекрови вообще обсуждать не вижу смысла. С чего вы взяли, что к ее смерти причастен колдун? Не отвечайте, сам угадаю. Вам очень хотелось убрать с дороги соперницу, и вы с готовностью поверили, что есть способ это безнаказанно проделать. Так сказать, без шуму и пыли. И что в результате вы получили?

– Что? – растерянно спросила замороченная Валентина Павловна.

– Выставили себя заказчицей убийства. Нехорошо это, гражданка Кулагина, даже очень для вас плохо. А подруга как на него вышла?

– Она не говорила об этом, – промямлила Валентина Павловна.

– Жаль. Адрес и телефон подруги диктуйте.

– Я вспомнила! Ее сориентировала парикмахерша из салона красоты. Они разговорились, когда Наташка у нее стриглась. Наташка ей на свекровь пожаловалась, парикмахерша тут же посоветовала специалиста. Сказала, что работает он чисто, не придерешься. Скинула Наташке на мобильник его номер, а пароль сказала устно. В тот день он был «корова на снегу». Попросила ни с кем не делиться, где и от кого узнала про колдуна. А новых клиентов ему приводить можно, только про предыдущее звено никому рассказывать нельзя. Поэтому самой Наташке тоже нужно шифроваться. Если она приведет клиента, то из гонорара мага ей будет положено пять процентов.

– Зачем пароль?

– Так ведь должен же маг понять, что это клиент звонит, правда? Если пароль называешь, значит, тебя кто-то из агентов направил. Мне Наташка уже другой называла: «гробовые раскаты». Дала мне его мобильный, я позвонила, проговорила на автоответчик этот бред. Он перезвонил и назначил, когда к нему прийти.

– Каков пароль сегодня?

– Я не знаю! – испугалась Кулагина. – Откуда мне знать? Если бы не прокатил меня этот шарлатан, я, может быть, и вступила бы в их бизнес, а он прокатил. До несчастья мою судьбу довел. А кошке облезлой хоть бы хны.

– Какой кошке? Законной супруге вашего любовника?

– Да что вы все время: любовник, любовник!.. Он мой любимый человек! А баба эта, представьте, в тот день, как ее проклял шарлатан, с острой диспепсией в больницу угодила, с поносом и резью в животе, иными словами. Криво он проклятие наслал, в Кирюшку оно срикошетило, потому что от диареи не помирают. Она небось черешней обожралась, вот и загремела по неотложке с подозрением на дизентерию. Кирюша – человек долга, он, как приличия велят, сопроводил ее до приемного покоя, вернулся домой, а у подъезда его и шарахнуло. Сейчас в палате интенсивной терапии под капельницей. И что мне делать прикажете? Денег аферисту я платить не собираюсь, он не выполнил, на что подрядился, а только все испортил. Из-за его косяка мне с близким мужчиной распрощаться придется, поскольку зачем мне неполноценный?.. Утку из-под него доставать?.. Пускай кошка облезлая с ним возится, коли такая живучая.

– Любимый человек, говорите?

– Да что вы все мне мораль читаете? Сейчас каждый устраивается как может.

– Как вы узнали, что он в больнице? Разве он мог позвонить?

– Да какой там позвонить, шутите?! Все на моих глазах произошло. Я на скамеечке возле подъезда его поджидала. Мы соседи по дому, даже – по подъезду. Эти буржуи в двушке обосновались, на четвертом. А у меня однушка на пятом, по диагонали от них, окнами во двор. Я увидела с балкона, что его бабу в машину «Скорой помощи» сажают. Обрадовалась, идиотка. Ну, думаю, сработало, не подвел колдун. В четырех стенах не усидела, вышла на улицу ждать хороших новостей. И тут, блин. Таких новостей хороших дождалась, что хоть вой. Мужика лишилась и деньги потерять могу, если родная полиция не заступится. Я ж не дура, упираться. Если не ушлете колдуна этого проклятущего на Колыму, придется платить по тарифу.