Литмир - Электронная Библиотека

– В таком темпе они не скоро выйдут на берег, – пронеслось в голове греческого бога, и он в один прыжок оказался на берегу, где уже стояли остальные. Они внимательно наблюдали за лидером и ожидали приказа.

– В воду не заходить. Она замедляет нас, – первым делом приказал он. – Не знаю, как долго те двое будут добираться, но пока они не появятся, мы ждем их. Вы двое, на тот берег и смотрите там. Мало ли они выйдут в той стороне. Двое остаются со мной на этом берегу, а остальные на мост и пытайтесь засечь их сверху.

Стоило ему договорить, как дождавшиеся приказа памятники тут же понеслись выполнять его . Сам Аполлон лишь уселся на широкую каменную лестницу, спускавшуюся в сторону набережной, и начал думать, не понимая, что его собратья еще не одну сотню лет будут медленно превращаться в гальку на дне могучей реки. Вода не просто гасила колебания, она сводила с ума. Динамическая структура жидкости постоянно колебалась под воздействием течения и полностью лишала какой-либо ориентации в пространстве, забирая у разума саму суть восприятия окружающего пространства.

Состояние, в котором пребывал организм Кирилла, нельзя было даже близко отнести к норме. Лихорадка, подкосившая и без того ослабленного Холодова, была мучительной. Он не знал, сколько времени провел за закрытой дверью технического помещения. Каждое движение тела давалось с невыносимым трудом и болью. Он был слаб. Настолько слаб, что ему не хватало силы открыть пластиковый колпачок бутылки с водой, стоящей перед ним на расстоянии вытянутой руки. Все, что он мог делать, – это лежа смотреть перед собой, словно ожидая прихода старухи с косой. Но надежда, что его спасут, не покидала сердце юноши. Он не знал, сколько времени уже лежит в таком состоянии. Знание этих цифр потеряло для него всю свою ценность. И правда, какой от них толк, когда все, что ты можешь делать, – это лежать, не в силах встать, или спать так крепко, что даже взрыв бомбы не смог бы тебя разбудить?

– Почему никто не пришел? – эта мысль не покидала его голову уже долгое время. –Сколько вообще нужно времени спасателям, чтобы отыскать самолет? А сколько времени прошло?

И снова сон. Он уже не замечал этих переходов от бодрствующего состояния к спящему. Боль, сковавшая его тело, была невыносима. А жар и лихорадка, пришедшие ей на помощь, были словно издевкой судьбы.

– Лучше бы я помер при падении! – думал Кирилл. Хотя даже думать у него сейчас не было сил. Стоило его серому веществу напрячься, как почти моментально он проваливался в объятия Морфея.

Даосы считают, что у каждого человека есть свой путь, по которому он должен двигаться для достижения просветления. Многие из нас движутся по нему неосознанно, словно в бушующем потоке течения жизни. Другие же ни разу не задумывались о своем предназначении, которое подготовила им судьба. А оно есть. Но мы не пленники, лишенные выбора. Ни в коем случае. Мы вольны делать свой выбор, где и куда поворачивать. Но пока мы следуем этому пути, мы непременно однажды достигнем заветного просветления. Жизнь – это движение от точки А к точке Я по извилистой горной тропе. Она усеяна препятствиями, для каждого они свои. Идущему по пути фермера судьба пошлет пустыню под ноги. Следующему тропой войны на пути встретится враг, которого он должен будет победить. А тот, кого ноги несут по следам мудрости, однажды поймет, что тропа кончилась много миль назад и что все это время он шел по собственному пути. Но в том и заключается самое главное величие этого пути и его беспроглядная жестокость. Судьба будет благосклонна к сошедшему с тропы мудрецу, только если он движется в правильном направлении. Мудрец ли тот, кто заблудился на собственном пути? Все мы – дети Вселенной, и всех нас она сопровождает на протяжении нашей жизни. С кем-то она говорит через уста окружающих. А кому-то достаточно сияющей в небе звезды, чтобы понять, куда он движется. Так может ли сошедший с тропы назвать себя мудрецом, если он не понимает, когда ему подсказывают дорогу? Как мы теряем интерес к глупым людям, так и судьба однажды может перестать зажигать звезды над нашими головами. И тогда она сама переносит нас в конечную точку нашего пути, минуя долгий путь, который и является жизнью.

А пока у судьбы были на Кирилла иные планы. И она не желала его смерти, пока он не сделает то, что должен. Потому она тихо прошептала :

– Просыпайся…

Он открыл глаза и понял, что особо это не помогло. Беспроглядная тьма помещения, в котором от закрылся от окружающего мира, чтобы зализать свои раны, словно дикий зверь, давно не была для него чем-то необычным. Тут не было ни источников света, ни иллюминаторов, через которые бы сюда попадали лучи солнца. Но это было уже не нужно. Кирилл чувствовал себя куда лучше, чем при последнем пробуждении. Но сил все еще не было. И неудивительно. Последнее время единственное, что попадало в его организм, – это обезболивающие и жаропонижающие лекарства, которые он нашел в самолетных аптечках. Скрипя зубами, он потянулся к пластиковой бутылочке и, наконец-таки открыв проклятую крышку, принялся жадно пить. Жидкость мягко обволакивала его пересохшую глотку, неся расслабляющий холодок организму. Словно избавившись от сковывающего грудную клетку спазма, Холодов сделал глубокий вдох и закашлялся. Затхлый воздух невентилируемой комнаты, в которой он расположился, был омерзителен. Но он все еще был очень слаб. И только сейчас Кирилл понял, насколько он был голоден. Разорвав пленку на контейнере с самолетным пайком, он уловил противный запах начавшего портиться мяса. Подавив рвотный рефлекс, подкативший к горлу, он выкинул куриную отбивную в дальний угол и принялся уплетать покрытый сладковатым соусом рис.

– Рис – это хорошо. Много калорий, а значит, энергии, необходимой для восстановления организма. Черт, как же хочется простого куриного супа! – думал Холодов. Но, увы, выбирать не приходилось. От одной только мысли о горячем теплом бульоне он чуть не взвыл, а проснувшийся желудок требовательно сообщал мозгу, что голоден.

Расправившись с рисом, Холодов подтянул к себе следующий контейнер с едой. На этот раз ему повезло. Тушеная картошка с говядиной была еще в пригодном для употребления состоянии, а потому надежда получить необходимый белок вновь распустилась, заметно повышая настроение пришедшего в себя парня.

Когда с трапезой было покончено, Кирилл подошел к двери, разделяющей его с «комнатой трупов», и стал внимательно прислушиваться. Было слишком тихо. Холодов огляделся в надежде отыскать в темном помещении хоть что-то, чем можно будет отбиваться. Увы, кроме валяющихся под ногами лекарств, бутылок из-под воды и контейнеров с едой, в технической комнате находилась только какая-то неизвестная Холодову аппаратура. Он понятия не имел, для чего служили эти приборы.

Слегка приоткрыв дверь, Кирилл ощутил, как резкий поток свежего воздуха ударил ему в лицо. От неожиданного насыщения кислородом у него слегка закружилась голова, а все еще слабое тело чуть шатнулось, и он оперся плечом на дверь, открывая ее все шире и шире.

Диких зверей, чьего появления так опасался Холодов, в салоне не было. Единственное изменение, которое произошло во время его «спячки», было появление мерзкого запаха. Дернув рычаг аварийного выхода в хвосте, он открыл проход и буквально выпал из него, кашляя от омерзительного запаха гниющей плоти. Упав на четвереньки, он корчился от спазма в глотке. Еда, переваривающаяся в желудке, рвалась наружу.

– Черт возьми! Да сколько же я спал? – за день-два тела не могли начать так сильно пахнуть. Учитывая, что жары не было, а в салоне сохранялась прохлада.

В свое время Кирилл встречался с девушкой медиком и перед экзаменами помогал ей с учебой. Ему всегда нравилась медицина, но, увы, химия молодому человеку не давалась, а потому о мечте стать врачом можно было забыть. Но в остаточной памяти то и дело всплывали те или иные медицинские факты. И один из них сейчас не давал Кириллу покоя. По трупам можно определить, сколько времени прошло с момента падения.

10
{"b":"772668","o":1}