Кевар повернул к себе сенсорный экран на столе капитана и принялся сосредоточенно писать, водя по стеклу пальцем, время от времени зачеркивая и стирая. Через несколько минут повернул экран обратно к детективу. На черном фоне светились яркие буквы:

Начало положено смерти,

Коса пожнет всех причастных.

Не зря принесены жертвы эти,

Но лишь для спасенья несчастных.

– Как-то так примерно это выглядит в переводе. Есть какие-нибудь идеи?

– Если честно, нет. Но я загружу и перевод, и оригинал в аналитическую программу – может что-то и найдем. А… откуда вы знаете этот язык? – с любопытством спросил детектив.

– Как я уже сказал, в свое время я немало читал – а память у меня неплохая. Что-то еще, как оказывается, помню.

– Еще раз благодарю вас за желание оказать помощь следствию, лорд. Если что-то станет известно или если нам действительно понадобится ваша помощь – я дам вам знать. И будем надеяться, что наш убийца в столице пролетом, и больше жертв не будет, – устало вздохнул капитан, возвращаясь к документам.

После более чем насыщенного утра Кевару была остро необходима хоть какая-то разгрузка: нервы его, хоть и привычные уже к большим стрессам, натянулись до почти ощутимого звона. В ответ на вежливое предложение капитана Теманова подвезти его до дома, лорд отказался и отправился на ближайшую станцию общественного транспорта.

Детектив произвел на него исключительно положительное впечатление: он казался вполне приятным человеком, что было редкостью для представителя государственного учреждения. Но главное, капитан показался лорду профессионалом своего дела – а это было еще большей редкостью. Так что Кевар решил не отвлекать лишний раз полицейского от дела – чем быстрее начнут полноценное расследование, тем больше будет шансов найти убийцу – так он для себя решил. Кроме того, и эта причина на самом деле была куда важнее (хотя сам Кевар себе в этом не хотел признаваться): ему было чрезвычайно трудно сходиться с новыми людьми, и общество даже самых приятных и положительных личностей крайне его тяготило. Причин для этого было множество: начиная от аристократического воспитания и привычки всегда держаться отстраненно и холодно, и до приобретенной за годы жизни в столице и, особенно, на фронте, нелюдимости.

На скамейках за стеклянными стенками остановки, приютившейся на крыше здания управления полиции, в унылом оцепенении сидели несколько человек самого потрепанного вида – то ли только что отпущенные и еще не поверившие в свою удачу мелкие жулики, то ли бездомные, греющиеся горячим воздухом из вытяжек на крыше здания. Само собой, ни о каких космокостюмах тут и речи быть ен могло: бедолаги или лишились права ношения этих незаменимых устройств за правонарушения (что автоматически переводило их в самую низшую и бесправную касту), или просто променяли свои браслеты на дрянной алкоголь.

Накренившееся табло с расписанием транспорта сообщало, что ближайший аэроэкспресс, следующий по маршруту Новый город – Аристократический полумесяц, ожидается через четверть часа. Недовольно посопев, Кевар прошелся туда-сюда мимо грязного стеклянного короба остановки. Угрюмые соседи не обратили на него никакого внимания или, скорее, сделали вид, что не обратили – все-таки не каждый день в этих местах встретишь разодетого отставного офицера, а уж тем более лорда.

А вот для Кевара как раз не было никакой новизны в таком соседстве: на фронте он и не такое повидал, вроде бы, ну что ему были эти несчастные? Но, на удивление, они умудрились одним своим видом вконец испортить его и без того паршивое настроение.

Если бы не его всегдашнее везение весьма специфического свойства (хотя, это еще с какой стороны посмотреть), позволившее ему выжить на войне и на первый взгляд не особенно применимое в гражданской жизни, им непременно полностью завладел бы очередной приступ черной меланхолии – почти до физической боли, как уже не раз бывало в последнее время. Но везение все же осталось при нем, и перед остановкой откуда-то снизу выплыл маленький красный космолет; откидной колпак кабины отполз вверх, и знакомый голос весело окликнул Кевара:

– Товарищ лейтенант, не желаете ли составить прекрасной даме компанию в небольшом путешествии?

– Сесси, это ты, что ли? – Кевар недоверчиво всмотрелся в смутные очертания силуэта пилота. Корректирующие его плохое зрение стекла шлема порой настраивались крайне долго.

– Ну а кто же еще. Залезай, небольшой тур по столичным забегаловкам тебе сейчас точно не помешает.

Юный лорд не заставил собеседницу повторять приглашение и проворно впрыгнул в кабину.

Маленький корабль несся чуть выше разрешенного уровня, и вокруг раскинулся великолепный вид на медленно просыпающийся в утренней дымке город. Искусственное солнце неторопливо поднималось по небесной сфере и меняло цвет с бледно-розового до оранжевого и дальше к ярко-желтому. Его блики отсвечивали от блестящих поверхностей зданий и бегали по синей глади раскинувшегося вдалеке озера Пунги.

Кевар бросил любопытный взгляд на попутчицу. С Сессилией Вайт они были знакомы с давних пор, еще до войны. Когда они виделись последний раз – а это было незадолго до его отбытия на фронт – она как раз поступила на службу в полицию на должность помощника главного психолога объединенного учреждения: тюрьмы и центрального участка. Вернувшись в город, Кевар навел справки: за пять лет Сесси умудрилась дослужиться до звания капитана и должности главного психолога, причем стала специализироваться в том числе и на переговорах с террористами. Глядя на старую знакомую, он пытался понять, какой отпечаток наложили на нее прошедшие годы, и не мог найти значительных изменений: все тот же задорный блеск в темных карих глазах, все те же смешливые складки в уголках рта – как будто бы она была все той же юной и веселой студенткой, разве что не по годам мудрой. Конечно, он искренне порадовался за нее – хоть кто-то сумел сохранить в себе радость и интерес к жизни в эти непростые годы. Но в то же время где-то в самой глубине густой мерзкой жижей заклокотала черная зависть – уж кому-кому, а Кевару вовсе не удалось пронести через эти годы и малой части того беззаботного жизнерадостного парнишки, которым он когда-то был.

Впрочем, он постарался как можно скорее отогнать мрачные мысли и запрятать их как можно дальше: все же, когда имеешь дело с одним из лучших психологов страны, лучше контролировать свои эмоции. С другой стороны, Кевар в конце концов предположил, что от Сесси ему все равно вряд ли удастся хоть что-нибудь скрыть, и решил нарушить тишину:

– И чем живет нынче главный полицейский психолог?

– Ага, выяснил уже, молодец, – в ответ девушка одарила его кривой, но вполне дружелюбной усмешкой и быстрым взглядом из-под длинных светлых ресниц. Маску она принципиально не носила почти никогда, считая, что многовековая традиция прятать свое лицо исключительно негативно сказывается на психике населения, – главный полицейский психолог живет в основном постоянным общением с буйно помешанными опасными для общества террористами и запуганными, уставшими от собачей жизни полицейскими. И тех, и других нужно по возможности привести в чувство, только, сам понимаешь, для разных целей и разными методами… В общем, жизнь достаточно насыщенная, но в то же время сил и времени ни на что, кроме работы, не хватает.

– Мне кажется, что, даже если бы в начале карьеры единственной твоей профессиональной обязанностью было перекладывание камушков из одного ящика в другой, в итоге ты пришла бы к тому, что мало того что грузила бы огромные глыбы, так еще бы и их заставляла тебе изливать душу.

– Да, могу с гордостью признать, что работоспособность – это вполне себе моя сильная сторона, – серьезно кивнула собеседница, лихо управляя кораблем одной рукой, энергично жестикулируя другой, – и психология тоже неплохо мне подходит. Очень интересно разбираться в мотивах людей, залезать в самое сокровенное…