– Да, я узнал. Ты, как говорят, та сила, что хочет зла, но совершает благо.

Он кивнул.

– Верно.

– Значит, ты Мефистофель? Воланд? Падший ангел? Сатана? Лукавый? Нечистый?

– Фу, не люблю последних определений. Как в деревне, право: «лукавый», «нечистый»…

– На какие же прозвища ты любишь откликаться?

– Воланд и Мефистофель придумано неплохо. Но ведь это я им имена подсказал.

– «Им»? Кому? Авторам? Булгакову и Гёте?

– Конечно.

– Вы общались?

– А ты сам подумай: осилили бы они такие огромные да умные и яркие кирпичи – без моей-то помощи?

– А зачем ты явился ко мне? Я ведь романов не пишу. Поэм – тем более.

– А как ты думаешь, зачем?

– Тебе нужна моя бессмертная душа.

– Верно.

– На каких условиях?

– Да ты ведь только что слюнки на молоденьких протестанток пускал. Мечтал, как бы им вдуть – обеим. И совершенно верно прикинул, что в старом твоем теле, дряблом и скукоженном, тебе ничего не светит. А вот был бы ты молодым, сильным и глупым – запросто бы и их уестествил, и еще десяток иных девиц. Думал об этом, а, Семен Иваныч?

– Допустим, думал.

– Вот я и пришел к тебе предложить сделку.

– Какую же?

– Что я тебе хочу сказать? Дьявольщина идет в ногу со временем, и всего вот этого: огня, дыма, кровавой подписи – этой средневековой чепухи больше нет. Если уж люди додумались свои земные договора на расстоянии электронной подписью скреплять, то инфернальные силы даже и текст соглашения больше на бумаге не печатают, достаточно пожатия рук, и все готово.

– А суть, суть-то контракта в чем?

– Вот слушай. Художественные произведения, в исполнении того же Гёте или Булгакова, живописуют процесс совсем не так, намеренно воду мутят и придумывают занимательные, но несуществующие подробности. А все почему? А все потому, что к договору, со мной заключаемому, прилагается секретный протокол, который оглашению ни при каких условиях не подлежит. И даже существует пожелание с нашей стороны пакт сей всячески, как называется в определенных сферах на Земле (близких к нам, впрочем, – оборонных и чекистских), «легендировать». То есть сущность его по возможности для простого люда туманить – что граждане, решившиеся описать его, с успехом и делали. Ну помилуйте, какой там домик, увитый виноградом, и бесконечная жизнь с полюбовницей! Какая там погоня за Прекрасной Еленой! Нет, нет, все обстоит совсем не так.

– А как же?

– «А как» – я смогу рассказать тебе это, только если ты соглашение с нами подпишешь. Не могу же я тебе поведать детали без окончательной уверенности, что ты – мой. Но я еще раз повторяю: на самом деле все обстоит и гораздо проще, и приятней, и удобней, чем описано в книгах.

– Так все же – как?

– Значит, ты согласен? По рукам?

– Вот не думал, что я с самим Сатаной буду рукопожатиями обмениваться.

– Ой, оставь эту выспренность! «С самим Сатаной»! Называй меня лучше Люцифером – красивое имя. Итак? – и он вдруг запел – недурственным баритоном, но с пародийными, дурашливыми интонациями: «Давай пожмем друг другу руки, и в дальний путь на долгие года!»

– Боже! На что я решаюсь!

Его передернуло.

– Не упоминай при мне имя этого, так сказать, всемилостивого и всемогущего, врага моего номер один! Ты все-таки совсем с иными силами сделку заключаешь!

– Ах, извини.

– Твоя рука?!

Я протянул ему руку. Он пожал ее. Ладонь его не была ни холодной, ни влажной, ни жесткой. И при пожатии ее не померк свет, не блеснула молния, не вырвалось из-под земли пламя. Нет, все произошло как при обычной сделке на Земле – и, может быть, как и при соглашениях, принятых среди людей, в нашем договоре была куча скрытых условий и невыгоднейших параграфов, напечатанных мелким шрифтом.

– Ну что ж. Теперь ты – мой. Поэтому, перед тем как отправить тебя в путешествие, расскажу тебе что и как.

– В путешествие? Куда еще?

– В ментальное путешествие, мой дорогой, в ментальное. Итак, вот как действует наша непрерывная, беспрерывная система «молодость в обмен на душу»? – Тут он стал похож на рекламного агента или бизнес-тренера, что пытается вкрутить своим слушателям какую-нибудь фигню, каковая немедленно решит все их проблемы: глаза загорелись, своей тростью, словно шпагой, он сделал выпад, будто фехтовальщик. В свете люстры сверкнул бриллиант. – Сейчас ты оставишь навсегда свое старое, поиздержавшееся, поизносившееся тело и, моею волею, переместишься, как хотел, в тело новое, сильное, юное! Простое переселение душ, реинкарнация – ближе всего к пониманию этого процесса подошли буддисты и йоги. Сейчас твоя душа здесь – а через минуту войдет в иную оболочку, что окажется гораздо моложе твоей прежней. И ты получишь шанс прожить со своим старым, существующим сознанием новую жизнь. Не хочу забегать вперед, но после, когда ты снова состаришься, уже в своем новом, полученном от меня сегодня теле – если доживешь, конечно, ведь в жизни все бывает, – возможно, ты, как постоянный клиент, получишь новый шанс на новое перерождение. И так – без конца. Вот оно, бессмертие.

– Ты говоришь, я совершаю не первый случай переселения душ?

– Ха-ха! «Не первый»! Конечно же, не первый! И не второй! И даже не тысячный! Подобной практике многие не то что десятки – сотни и тысячи лет. И людей, которые подверглись переносу и снова, заново живут свои жизни, в общем счете набираются тысячи, а то и десятки тысяч. Может, даже за всю историю человечества таковых насчитывалось и сотни тысяч. А откуда, ты думаешь, взялись все эти всемирные гении? Наполеон? Ленин? Шолохов? Илон Маск? Неужели им хватило бы одной, своей собственной жизни, чтобы добиться всех тех достижений, которые они продемонстрировали изумленному человечеству? Явно ведь они использовали наработки, ум и знания, приобретенные ими в своей предыдущей реинкарнации!

– И ни один из них – не рассказал?! Не проболтался?!

– Во-первых, друг мой, не забывай, что протокол, который мы подписали, секретный; во-вторых, кто будет рисковать прослыть сумасшедшим, повествуя, что он вторую или третью жизнь проживает? Кстати, подобные чудики, что начинают болтать, иногда все-таки встречаются – их ты можешь обнаружить в основном среди пациентов многочисленных домов скорби. И в-третьих, зачем же великим людям самим на себя поклеп наводить и рассказывать во всеуслышание, что это они не сами достигли своих феерических успехов, а черт их попутал и разрешил прожить на Земле другую жизнь – используя все наработки их предыдущего существования! Конечно, все молчат себе в тряпочку, и странно было бы иначе. И ты будешь молчать.

– Но в чем твой-то интерес? Ведь твоя цель – человеческая душа, разве нет?

– Конечно, душа! Так ведь я ее и получаю. Твоя сущность начинает переселяться и переселяться из одного тела в другое и поэтому, по сути, теперь будет жить вечно. Но – на моих условиях. Ведь отныне тебе, заключившему со мной сделку, не нужно душу свою совершенствовать. Не нужно становиться лучше – в расчете на эфемерное бессмертное существование и житие после жизни. Напротив, ты на Земле станешь проживать как тебе хочется, как тебе нравится, творить все что хочешь, без оглядки на этого вашего так называемого Господа! И тебе в будущем все равно станет светить новое переселение, и, таким образом, в итоге ты получишь эту, ту самую, сулимую вашим богом вечность. Но на моих, люциферовых, условиях!

– А что же, значит, Господь есть?

Он усмехнулся.

– Ну, если я есть – значит, есть и он.

– И бессмертие души в принципе существует?

– А ты подумай: зачем иначе мне соблазнять тебя? И уговаривать подписать договор? Ясно же, что раз я домогался твоей души – и получил ее, кстати! – то, значит, были до нее и другие охотники, иные претенденты. Просто у них, у всех этих ангелов-архангелов и светлой стороны бытия, пиар похуже, чем мой, и рекламные агенты практически не работают. Все пущено на самотек: поверил в этого вашего бога – значит, поверил. Выполнял всякие там заповеди, слушал проповеди – получишь посмертно царствие небесное. А как там все обустроено, у человечества ясной картины нет, а рекламные агенты со стороны добра или всевышнего ведут дела, повторюсь еще раз, довольно плохо. Вот и выбирают люди не самое совершенное бытие, зато хорошо знакомое – здесь, на Земле. Как и ты выбрал, кстати. Ну, мы заболтались. Пора тебе в путь.