— Что такое? — удивился принц. — Но ведь если это так, то, значит, король опять помирился с королевой Екатериной!

— Вы ошибаетесь, ваше высочество!

— Но после ареста Рене, пытки и…

— Все Валуа отличаются такой же жестокостью, как и слабостью, — перебил его Пибрак. — Король настолько гордится непривычной для него твердостью, которую он проявил по отношению к делу Рене, что теперь хочет довести свою энергию до прямой жестокости. Он идет к королеве для того, чтобы поиздеваться над нею.

— Ну, если кто-нибудь из них обоих будет одурачен, то уж никак не королева, — с улыбкой ответил Генрих.

— Я сам так думаю, но ведь королю неизвестно то, что известно нам с вами, а потому он и торжествует! Ну а теперь нам пора!

Пибрак повел принца к королю. При виде Генриха Карл IX с приветливой радостью воскликнул:

— А, вот по крайней мере серьезный партнер!.. Здравствуйте, господин де Коарасс, вы очень хорошо играете в ломбр!

— Ваше величество слишком милостивы…

— У нас будет сегодня вечером славная партийка, — прибавил Карл IX.

— Если ваше величество изберет меня своим партнером…

— Но как же, как же, господин де Коарасс! Это решено заранее! Мы будем играть с вами вместе и не побоимся целого света!

Генрих улыбнулся и промолчал.

Король, кончавший как раз обедать, вытер салфеткой усы и сказал:

— Господин де Коарасс, не желаете ли исполнить мое поручение?

— Я к услугам вашего величества.

— Ступайте к королеве…

— К королеве-матери?

— Да, конечно! Предупредите ее, что я буду очень счастлив поиграть у нее в карты сегодня вечером. Генрих поклонился.

— Вы там и подождите меня, — прибавил король. Принц отправился к королеве Екатерине. Обыкновенно каждый вечер в ее салон от девяти до одиннадцати часов вечера собирались придворные кавалеры и дамы. Там играли в карты, занимались магическими опытами, а иной раз аббат Брантом приходил туда читать отрывки из своих новых произведений. Но арест Рене и отчаяние королевы нарушили этот установившийся порядок. Действительно, придворные были в недоумении относительно того, как вести себя теперь. Разделять отчаяние королевы по поводу ареста Рене — значило рисковать милостью короля, а радоваться постигшей его судьбе было равносильно бравированию гневом Екатерины. Поэтому хитрые придворные предпочитали оставаться у себя, выжидая дальнейших событий.

Вследствие такого решения придворных королева-мать была одна в своем салоне, когда Генрих вошел. Она была грустна.

Правда, она твердо надеялась на спасение Рене, но это было в первый раз, что король проявил твердую волю, а такой поворот настроения ее сына не мог не огорчать ее.

Увидев де Коарасса, она выказала немалое удивление.

— Ваше величество, — с изящным поклоном сказал Генрих. — Я пришел не за тем, чтобы заниматься колдовством. Я колдую лишь в свое время!

— Так какой же добрый ветер занес вас ко мне? — с милости вой улыбкой спросила Екатерина.

— Я послан его величеством королем!

— А, вот как! — сказала королева нахмуриваясь. — Но это вышло совершенно случайно, — поспешил прибавить Генрих, который отлично понимал, что человек, бывший в милости у короля, тем самым навлекает на себя немилость королевы.

— Как же это так?

— Я обедал у своего кузена Пибрака, его величество случайно узнал об этом, а так как ему нравится моя игра, то его величеству пришло желание поиграть сегодня вечером в ломбр.

— Вот он вас и позвал? Но ведь для ломбра требуются четыре партнера?

— Вот поэтому-то его величество и послал меня к вам!

— Понимаю, — иронически сказала Екатерина, — значит, я понадобилась ему в качестве четвертого партнера?

— Его величество просит ваше величество принять его у себя сегодня вечером!

— У меня больше не играют, — сухо ответила королева.

— О, если бы я смел дать совет вашему величеству! — сказал Генрих.

— То каков был бы этот совет, господин де Коарасс?

— Я посоветовал бы непременно исполнить желание короля. Как знать? Быть может, его величеству самому больно, что он высказал такую непреклонность по отношению к вам! Быть может, это посещение способно изменить все!

— Вы совершенно правы, — ответила королева. Она взяла молоточек из черного дерева и три раза ударила им по звонку. На звонок явился месье Нансей, один из офицеров свиты королевы.

— Нансей, — сказала Екатерина, — прикажите зажечь свечи, поставить столы и предупредить кавалеров и дам, что его величе ство играет у меня сегодня вечером.

Лицо Нансея просияло, и он с веселой поспешностью вышел, чтобы исполнить желание королевы.

— Вот видите, ваше величество, — заметил Генрих, — очевидно, и месье Нансей того же мнения, как и я, что король хочет примириться с вами!

— Господин де Коарасс, — поспешно сказала королева, — король придет не ранее как через четверть часа. Вы слишком хорошо читаете в будущем, чтобы я не воспользовалась случаем узнать от вас о намерении короля. Пройдите со мной сюда! — И, взяв Генриха за руку, она провела его в соседнюю комнатку.

— Ваше величество, — сказал принц, — боюсь, что мои пророческие способности ослабли и я не буду в силах ответить на ваш вопрос!

— Ну а я уверена, что вы отлично сумеете, — ответила королева. — Что вам нужно? Флакон с симпатическими чернилами?

— Нет, только вашу руку!

Екатерина протянула ему руку, Генрих затушил свечи, и комната погрузилась во мрак. Но королева уже привыкла к странностям колдунов, а потому не выразила ни малейшего испуга или удивления.

Генрих взял руку королевы, сжал ее своими руками и некото рое время молчал.

— Ваше величество, — сказал он наконец. — Король придумал эту карточную игру из каких-то злобных побуждений. Я не знаю, что он собирается сделать или сказать, но он постарается побольнее уколоть ваше величество.

В этот момент в соседней комнате послышался голос короля:

— А где же моя матушка?

— Король! — шепнула Екатерина. Она ощупью нашла крючок двери, открыла последнюю и шепнула Генриху:

— Идите туда! Королю не к чему знать, что мы занимаемся гаданием. Эта дверь выходит в коридор. В конце коридора вы встретите другую дверь, которая ведет в комнаты принцессы Маргариты. Вы постучите, вам откроют. Вы скажете Марго, что король играет у меня и что я прошу ее тоже пожаловать сюда.

Генрих ушел, и королева закрыла за ним дверь. Попав в коридор, он подумал: «Не наивно ли со стороны королевы указывать мне путь, который я и без того хорошо знаю!»

Когда он постучался в дверь комнаты принцессы, голос Маргариты спросил:

— Кто там?

— Колдун! — ответил Генрих.

Принцесса открыла дверь, узнала Генриха и покраснела.

— Как? — сказала она. — Вы осмелились…

— Меня послала королева, — ответил принц и рассказал Маргарите все, что только что произошло.

Принцесса позвала Нанси и приказала дать одеться.

— Вы будете присутствовать при моем туалете, — сказала она Генриху.

Принц с трепетом радости уселся около венецианского зеркала, перед которым Маргарита занялась туалетом, а через четверть часа после этого она торжественно входила в салон королевы-матери, опираясь на кисть руки сира де Коарасса.

У королевы уже было довольно много народа. Благодаря Нансею весть о посещении Екатерины королем быстро разнеслась по Лувру, и так как большинство решили, что это означает примирение между сыном и матерью, то все поспешили прийти. Пришел даже сам Крильон. Но так как герцог отнюдь не был придворным, то, надо полагать, он явился по специальному приказанию короля.

Карл IX уселся за игорный стол. Видимо, он был в отличнейшем расположении духа.

— А вот и мой партнер! — сказал он, увидав Генриха. — Идите, господин де Коарасс, идите! Доброго вечера, Марго!

Принцесса поклонилась ему.

Король взял карты и начал тасовать. Вдруг он положил колоду на стол и сказал, обращаясь к матери:

— Кстати, я хотел сообщить вашему величеству новость! Уловив иронический оттенок в голосе короля, Екатерина вздрогнула, но тотчас подавила волнение и ответила: