Однако, были и другие причины, которые грели его душу. Он хотел бы еще раз увидеть родителей, и ту, что забрала его сердце и покой. Он видел ее лишь однажды, но запомнил навсегда.

Полгода назад, стоя перед дверьми лаборатории он дал себе слово, что если по окончанию эксперимента останется в живых, то больше не оставит попыток добиться ее, и тем самым объединить их семьи.

Мужчина улыбнулся своим мыслям, прикрыл потяжелевшие веки и позволил доктору дальше проводить исследование.

Доктор поправил электроды на груди пациента и кардиограф снова запищал ровным и четким биением сердца. Невольно поднял голову и встретился взглядом с глазами двух молодых парней, улыбающихся ему с фотографии в рамке на рабочем столе. Одним из них был он сам, Виктор Клэйтон.

Отвел глаза пытаясь сбросить с себя это наваждение, которое так или иначе лишало его сил и всяческой надежды. Виктор вернулся к столу большая часть поверхности которого была завалена различными бумагами, сплошь исписанные витиеватым подчерком. Каждый листочек имел огромную значимость для Виктора. На каждом из них были записаны подробные результаты всех экспериментов: от фиксирования точного времени начала, до смерти подопытного…

Каждому испытуемому выдавался порядковый номер, так как Виктор полагал, что настоящее имя пациента образует связь между ними, а допустить этого никак нельзя. Его новый подопечный имел номер сорок восемь. Казалось бы, не большая цифра, но за каждой из них стояла смерть…

Смерть была неизменным окончанием всех предыдущих исследований, и говорила прямо в лоб о неудачах каждого последующего. И каждый раз перед глазами Виктора стояли те, кто умер на вот этой самой кушетке, напоминая ему о множестве ошибок.

Хотя он сам знал, что именно делал не так, но говоря об этом он видел что его не понимают. И так или иначе они добровольно шли на смерть, толком не осознавая для чего, и что именно от них требуется. Но доктор видел в их глазах боль, горечь и страх того, что они больше никогда не увидят родных. То есть возможно, хоть что-то они все же понимали.

Именно поэтому Виктор стал изучать психологию. Он понял, что без "вскрытия" черепной коробки дело не сдвинется дальше, и жертвы уже умерших будут напрасны. Однако, ко всем нужен был индивидуальный подход: то, что срабатывало с одним – другому от этого метода было только хуже.

За двадцать лет он досконально изучил все приемы психологического воздействия на людей, и теперь без труда мог найти подход к каждому. В арсенале его знаний были разные области медицины, и сейчас Виктор совершенно точно знал, какой метод применить в тот или иной момент.

Для того, чтобы эксперимент наконец вошел в свою финальную фазу в первую очередь необходима вера пациента. В глазах пациента номер сорок восемь он видел веру, силу, и отчаянное желание жить. Именно в этот раз Виктор не сомневался – у него все получится.

Доктор сидел спиной к мужчине, не отрывая взгляда и записывая данные с монитора в тетрадь, бросил через плечо:

– Постарайся дышать ровно. Хорошо. Очень хорошо, – глядя перед собой Виктор одобрительно кивнул. – Теперь задержи дыхание, три секунды и продолжай дышать медленно и глубоко.

Номер сорок восемь последовал его указаниям, и услышал:

– Угу.

Виктор был доволен: он считал, что большая заслуга принадлежит именно этому пациенту. Он не возражает, не расспрашивает как все остальные, отчего работать с ним гораздо легче.

– Давай отдохнем, – доктор обернулся и испытуемый медленно открыл глаза.

Виктор снял с него датчики и помог выйти за дверь, которая вела в просторную каморку где они и жили. Там, среди груды мусора и пришедшей в негодность старой аппаратуры стояли две раскладушки для сна и квадратный обеденный стол.

Дописав последние результаты ученый прочел все свои заметки по пациенту номер сорок восемь, и оставшись удовлетворенным отложил журнал в сторону. Оставшись наедине с самим собой взгляд Виктора то и дело цеплялся за фотографию. Каждый раз глядя на нее, он вспоминал те дни, когда на его плечах еще не лежала такая большая ответственность. На душе не было столько камней преткновения, и он не был связан по рукам и ногам обещаниями. Дни, когда он был молодым и беззаботным.

Перед его мысленным взором возник облик его давнего друга, которого встретил еще на первом курсе университета. Эта встреча полностью изменила его жизнь, и многое изменила в нем самом. Все, что он знал об этом мире стерлось, словно кто-то ластиком убрал неудачный набросок знаний. Виктор навсегда запомнил ту их первую встречу; идущего к нему на встречу элегантно одетого парня. Высокого, широкоплечего – тогда ему казалось, что Апполона списывали именно с этого парня. С момента, как они познакомились, все пошло не по плану, который Виктор набросал себе на ближайшие двадцать лет.

Как оказалось, мир не такой каким он привык его видеть. Столько тайн и темных уголков находились за гранью понимания… И что делать, когда все эти тайны сваливаются тебе на голову? Ужасное чувство… Как будто с головой окунули в грязную лужу и не дали возможности отмыться.

Джонатан, именно так звали обворожительного молодого человека, попросил тогда у Виктора слишком много. Гораздо больше, чем он мог ему дать. Но, предложенное Джонатаном так его захватило, что он с легкостью отказался от своей прежней жизни и полностью погрузился в исследования.

Они вместе разработали план, достали необходимое оборудование. Вместе они закончили обучение на два года раньше положенного срока, получили степень магистра, а следом и докторскую. Джонатан остановился на этом, но Виктору помог получить ученые степени в нескольких направлениях. И наконец, став кандидатом медицинских наук, Виктор смог усовершенствовать оборудование потратив на это все свои сбережения.

Работа пошла в гору. Вместе они изучили все данные по иммунологии и генетике, неврологии и биохимии. После десятков проведенных исследований набросали точный план, и приступили к работе. Джонатан стал первым испытуемым.

Казалось, они все делают правильно и поймав чувство эйфории допустили грубую, неисправимую ошибку, которая привела к первой смерти. Джонатан умер, но перед этим взял обещание со своего друга, что он во что бы то ни стало доведет дело до конца. Не отступать. Даже если исследование зайдет в тупик – прорубить стену непонимания и снова идти вперед

Долгое время после его смерти Виктор не мог взять себя в руки, он никак не мог смириться с тем, что из-за его ошибки Джонатан умер.

Через несколько недель в лабораторию пришел человек, сообщил, что он от Джонатана, и убедил Виктора продолжить исследования, не смотря на возможные неудачи.

Тогда каждому своему подопечному Виктор и стал присваивать порядковый номер, чтобы не привязываться, чтобы больше не было так больно…

От эксперимента к эксперименту были свои сложности, он не мог вычислить единую правильную формулу для каждого пациента. Потому как таковой ее не существовало. У каждого испытуемого была своя задача, которая помогала продвинуться еще на шаг вперед. Каждый такой шаг помогал Виктору установить, что именно нужно искать в недрах души, сердца и головы пациентов. На это ушло очень много времени.

Осознание неправильности примененных методов пришло после очередной смерти. Виктор никогда не разговаривал со своими пациентами на личные темы, лишь давал указания, и требовал беспрекословного их выполнения.

С каждым разом Виктор черствел все больше, и сейчас уже воспринимал смерть как само собой разумеющееся. Последние хриплые вздохи сзади него, на кушетке, стали чем-то обыденным, и больше не тревожили его душу. Он просто записывал дату и время прибытия бабки с косой, и терпеливо ждал, когда его постигнет та же участь. Отчаяние было слишком сильно, и казалось, что собственная смерть оставалась единственным правильным решением всех проблем.

Но вот спустя десятки лет шел последний забег, финальная черта была так близка.… И Виктора стали мучить другие сомнения: что делать дальше, после того, как получится осуществить задуманное?