Наконец, Эви вздохнула:

— Иногда мне все еще кажется, что я сплю.

Роман оглянулся на нее через широкое плечо. Эви уставилась на чайник с потерянным выражением лица. Она выглядела такой красивой, уязвимой, сидя здесь, что у него разрывалось сердце.

— Это не сон, Эви, — пробормотал он. Выпрямился и снова повернулся к ней, указав пальцем на пустой очаг. В котором мгновенно вспыхнуло пламя — идеальное, ровное, подходящий источник света и тепла.

Пламя весело потрескивало в тишине, Эви уставилась на него, должно быть, все еще ошеломленно осознавая действительность.

— Нет, — пробормотала она. — Я знаю, что нет.

— Эви, — начал Роман, медленно идя к столику с чайником и чашечками. Поднял чайник, налил немного дымящейся жидкости в одну из чашек и подошел к ней. — Выпей. Поможет.

Эви взглянула на чашку и произнесла:

— Нужны сливки, — а потом посмотрела на него.

Роман уставился в эти самые прекрасные янтарные глаза и едва не рассмеялся. Если бы он мог читать ее мысли, то понял бы, что она хотела сливок. Вместо этого ему пришлось пробираться сквозь эти дебри, как человеку.

Роман взглянул на кружку, и та автоматически наполнилась густыми белыми сливками, составляя идеальную смесь с черным чаем. Лалуре тоже нравилось. Роман готов был поспорить, у Эви с ведьмой много общего.

— Спасибо, — прошептала она, забирая у него чашку.

— Не за что. Это не кофе, который как я знаю, ты любишь гораздо больше, но, возможно, чашка чаю со сливками избавит тебя от приступов паники.

Эви замерла, с трудом сглотнула, посмотрела на него.

— Как ты узнал о моих приступах паники? — спросила Эви, слегка заколебавшись.

Роман моргнул, быстро соображая.

— Кажется, у тебя как раз перед моим приходом начинался именно такой приступ. — Он узнал о ней не только это, наблюдая за ней несколько дней. И кое что вытащил из головы Лалуры, войдя в хозяйскую спальню… слава богу. — Я понял все по твоему сердцебиению, и… почувствовал запах кофе в крови. — Ложь, хоть и не вся.

Эви, казалось, все обдумывала.

— О, — наконец отозвалась она, продолжая пить чай. — Иногда они повторяются. Еще с детства. Но на самом деле от кофе не становится хуже. — Эви еще глотнула чая и улыбнулась. — Это хорошо.

— Рад, что тебе понравилось, — произнес он, имея в виду именно это. Затем отступил, глубоко вздохнул и произнес: — Ты хотела знать, почему Джексон называет меня милордом.

— Словно ты король или какой-то повелитель, — заметила Эви, опуская чашку.

— Потому что я на самом деле он и есть.

Молчание растянулось на несколько ударов сердца.

— Ты кто?

— Я его король, Эви. Фактически, я правлю как суверен над всеми вампирами и их Потомками на планете. — Роман помолчал, перевел дыхание, успокоился и продолжил: — Я правлю уже в течение очень долгого времени.

О чем бы ни думала тогда Эви, она замолчала от такого признания. Ее лицо было непроницаемо, и Роман отдал бы все на свете, лишь бы суметь выхватить из ее головы хотя бы малейшую мысль.

— Как долго? — наконец спросила она почти шепотом.

И тут Роман почувствовал приближение беды. Осознавал, что ответ на этот вопрос может открыть дверь для очень многого. Но надежды не было. Он не мог ей врать.

— Три тысячи лет.

Снова тишина, в котором набатом усиливался стук ее сердечка.

— Плюс… минус.

Глава 16

Вызывать и ловить акири — дело рискованное. Обычно именно акири находили колдуна. Их жизни зависели от симбиотических отношений с пользователем темной магии. По этой причине их привлекал зов силы, определенные вибрации в воздухе, и вскоре колдуну предлагали сделку. Пропитание в обмен на вечное рабство. Каждый раз все случалось одинаково.

Однако проблема с колдунами в том, что они добились определенной репутации черного мага с помощью черной магии. Им никогда нельзя доверять… Чарльз должен знать. Он и Рейт зашли намного дальше, когда дело доходило до более темного спектра заклинаний. Сообщество оборотней слишком сильно пострадало в результате трудов Рейта: заклинание, чтобы вернуть превращенного волка обратно в состояние дремлющего? Выполнено. Заклинание, чтобы удалить метку пары у дремлющей? Без проблем.

Другие наслаждались положительной стороной запрещенного вида магии чернокнижника, воскрешение мертвых — просто прогулка в парке для опытного чернокнижника.

Колдун мог заставить жертву чувствовать все, что они хотели, даже прикосновения. Этой силой обладали черные маги. Порочно, непредсказуемо и потрясающе.

И теперь Чарльз использовал эту магию, выполняя самое мерзкое, что мог колдун. Это жестоко и могло иметь ужасные последствия, но на данном этапе Чарльза это не волновало.

Он знал, что для него время истекло. Роман Ди Энджело подозревал его уже некоторое время. Это витало в воздухе, что-то вот-вот должно случиться. И теперь у юной Эвелин Грейс Фэрроу, очевидно, проснулись способности провидицы, и она сдала его.

Чарльз улыбнулся. Мерзкой улыбкой.

Он прав, подозревая, что Эви особенная. В глубине души осознавал, что его влечение к ней нечто большее, чем красивая внешность, и факт, что в нее влюбился сам король вампиров. Чарльз хотел мести, да, и черт возьми, он ее получит. Но нет причин, по которым он не мог извлечь в процессе что-то полезное для себя. Эви Фэрроу пообещали скоро к нему доставить.

Шестеро айкири, которых он призвал и поймал, помогут ему в этом.

На мгновение Чарльз остался один на вершине скалистого холма, откуда открывался вид на море с одной стороны и на полуразрушенное кладбище с другой. Ночной ветер трепал его волосы и одежду, луна отражалась в яркой синеве глаз. Не было слышно ни звука, кроме далекого плеска волн о скалы далеко внизу и завывания ветра на склоне утеса, да шепот в редкой высокой траве.

Перед ним на земле был выложен круг из камней. Он построил его сам, достаточно большой, чтобы с комфортом вместить шесть гуманоидных форм, но достаточно маленький, чтобы удержать их в пределах досягаемости его магии.

В левой руке Чарльз держал книгу в черном кожаном переплете, ее оставил ему Рейт. Обложка без украшений, без замка или застежки для оберега секретов. Они тут не нужны. Каждое слово в книге написано кровью Рейта, оно впитало его сущность, и никто, кроме названных, не смог бы открыть и прочитать то, что есть на страницах.

Чарльз на мгновение опустил взгляд на книгу, позволяя свыкнуться с ночью, подготавливаясь к тому, что грядет. Затем правой рукой открыл книгу на определенной странице и без колебаний полностью вырвал ее из книги. Вспышка, и книга закрылась сама по себе, а вырванная страница засветила красным. Символы на ее поверхности загорелись, отбрасывая кровавое сияние на правую руку и предплечье Чарльза.

Вампир-колдун прикрыл глаза, прошептал заклинание и отпустил страницу. На мгновение она зависла, не поддаваясь даже ветру. Затем, с каждым словом заклинания, страница поплыла вперед, подчиняясь невидимой силе, пока не оказалась подвешенной на месте прямо в центре большого круга.

Тогда Чарльз почувствовал, как его словно окутывает магическое притяжение. Оно высасывало его дух, сущность того, чем он являлся. Он украл шесть жизней, забрал шесть раз их силу и души, привязывая к себе самым неестественным образом. Те, кто не владел магией, сочли бы воскрешение самым сложным из возможных заклинаний. Или, возможно, какой-то формой телекинеза, или даже телепортации.

Но ухватить нити судьбы полдюжины сильных личностей и завязать их в узел в своей руке оказалось намного, намного сложнее. Капелька пота выступила у него на лбу. Чарльз проигнорировал это, сосредоточив всю силу в центре круга и на странице, плавающей посередине.