Элдридж и Сэм оба стояли с осторожным бесстрастным выражением лица, которое иногда бывает у мужчин, когда они не хотят вмешиваться в конфликт между двумя женщинами. От этого Кендра еще больше раздражалась.
– И зачем мне вообще во что-то переодеваться? Что не так с тем, что на мне сейчас надето? – жаловалась она, пока они спускались по лестнице. – Боже, она ведет себя так, будто у нас встреча с королевой.
Сэм хмыкнул.
– Это лучше, чем встреча с королем, мисс. Бедный чокнутый парень.
Кендра сглотнула комок. Как всегда, ее живот сжался при мысли, что в это время главой Британской империи был король Георг III. Хотя технически, она полагала, правителем Великобритании сейчас был его сын Георг IV. Он стал принцем-регентом пару лет назад, когда его отец слег то ли от душевной болезни, то ли от болезни крови под названием порфирия. Специалисты в двадцать первом веке до сих пор не уверены на этот счет.
Из-за того что подобные размышления всегда вызывали у нее головную боль, она мысленно вернулась к расследованию, как только они вошли в кабинет. Он был копией убежища герцога в замке Элдридж, только меньше и светлее.
Книжные шкафы из светлого клена были заполнены в первую очередь книгами, а также кучей безделушек: китайскими фигурками, фарфоровыми или вырезанными из бамбука, классическими бело-голубыми шкатулками веджвуд и греческими вазами. Большой стол стоял в одном углу, камин – в другом. Три окна пропускали свет, который лился, минуя два ворсовых дамасских дивана с украшенными завитками подлокотниками и мощными ножками, вырезанными в виде когтей грифона. Три похожих по стилю кресла дополняли этот ансамбль.
Хардинг установил грифельную доску рядом со столиком из розового дерева и креслами. На полу была коробка. Внутри коробки была карта Лондона, куски писчей бумаги и контейнер поменьше с пастельными карандашами и кусочками грифеля. Конечно, не совсем те высокотехнологичные инструменты, к которым она привыкла, но они годились, на удивление.
Они развернули на столе большую карту с замысловатой системой улиц. Элдридж поставил четыре тяжелых медных канделябра на каждый угол, чтобы она не сворачивалась.
– Вот, это резиденция леди Довер. – Сэм ткнул пальцем в точку.
Кендре пришлось прищуриться, чтобы разобрать витиеватую надпись.
– Хорошо. – Она выбрала красный карандаш и пометила это местоположение. – Где клуб лорда Довера?
– Полагаю, он в этом районе, – сказал герцог, обводя область пальцем.
У них ушло пару минут, чтобы найти его. После этого Кендра пометила его синим.
– А где начало Брук-стрит, 52? – спросила она, Элдридж показал.
– Недалеко от таунхауса леди Довер, – заметила Кендра, проведя линию пальцем. – Но все же его окно возможностей довольно узкое. Не уверена, что он успел бы убить мачеху в промежуток между тем, как покинул клуб в десять и прибыл домой в одиннадцать – это если предположить, что он сказал нам правду относительно времени.
– Я пошлю своих людей, чтобы они нашли извозчика, но я бы не стал возлагать много надежд, – сказал Сэм. – Они каждый вечер забирают джентльменов около клубов и отвозят их по домам.
– Простите, ваша светлость. – Хардинг тихо проскользнул в кабинет. – Прибыла мисс Марат. Я отвел ее в гостиную в ожидании ваших указаний.
– Спасибо, Хардинг. Мы скоро придем, – сказал Элдридж дворецкому, затем посмотрел на Кендру и Сэма. – Будем надеяться, что мисс Марат сможет дать нам какие-то ответы на вопросы о прошлом леди Довер.
* * *
Мисс Марат была бледной худощавой женщиной со светлыми, как у викингов, волосами, которые она частично убрала в высокий пучок и частично оставила в виде широких кудрей свисать, обрамляя ее простое узкое лицо. Голубые глаза выглядывали из-за очень длинных, очень красивых ресниц, которыми она взмахивала слишком кокетливо для горничной. Месяц назад Кендре дали понять, что обязательным качеством хорошего слуги было умение сливаться с мебелью. Она с треском провалила эту миссию.
Кендра думала, что эти ресницы будут самой запоминающейся чертой мисс Марат, но это было до того, как та открыла рот и начала говорить с самым чудовищным фальшивым французским акцентом, который ей доводилось слышать. Это было как ногтями по меловой доске. Так ужасно, что Кендра не могла слушать, как эта женщина расправляется с очередным звуком в своей деланой речи.
Она прервала служанку посреди того, как та благодарила герцога за то, что он послал за ней карету, по-видимому, это вызывало ажиотаж на постоялом дворе, где она сейчас остановилась.
– Merci de nous avoir reçus, Mlle Marat. Voulez-vous continuer en Français? Ou ferions-nous mieux d’arrêter de faire semblant que vous maîtrisiez cette langue et passer à l’Anglais à la place?[6]
Мисс Марат застыла.
Губы Элдриджа дрогнули, но он смог сдержаться.
– Полагаю, мисс Донован пытается сказать, что мы в курсе о востребованности французских горничных среди представителей света, но мы бы предпочли поговорить с вами в более непринужденном тоне. Вы же не француженка, мисс Марат?
Мисс Марат посмотрела на него и, что бы она ни увидела в его глазах, это заставило ее немного расслабиться. Кендра мысленно присудила герцогу пару очков за дипломатичность. Он отлично справляется с ролью хорошего полицейского, успокаивая возбужденные нервы свидетелей и усыпляя подозрительность преступников, заставляя их ощущать обманчивую безопасность.
– Леди Довер очень тщательно выбирала подходящую горничную, – признала она. – Но я из Туикенема, сэр.
– Вы обманули леди Довер и заставили ее подумать, что вы из Франции? – спросила в изумлении Кендра. – Она что, глухая была?
– Ах, нет. Леди Довер знала, что я не лягушатница. Она говорила, что, на ее вкус, они слишком высокомерны. Она просто любила, когда я притворялась, потому что это в моде, как вы и сказали, ваша светлость.
Кендра подозревала, что это притворство распространялось и на фамилию мисс Марат, но не стала ее об этом спрашивать. Ее интересовало не ее прошлое.
– Как долго вы работали у леди Довер? – спросила она.
– С тех самых пор, как ее муж, его светлость, склеил ласты. Она сменила всех слуг, да. Ей было плевать на тех старых, что были у его светлости. Говорила, что они слишком задирали нос.
Кендра полагала, что по той же причине она отсеивала и «лягушатников».
– Вам известно, сколько лорд Довер и его жена состояли в браке?
Мисс Марат нахмурилась.
– Нет. Я никогда об этом не думала. А что?
– Леди Довер говорила о своем прошлом? Чем она занималась, где она жила до того, как встретилась со своим мужем? О своей семье?
– Нет.
– Ее близкие никогда ее не навещали?
– Нет. Никогда. – Мисс Марат проговорила это медленно, таким образом, что Кендра буквально ощутила, как та осознает странность ситуации.
– Как она ладила со своим пасынком, лордом Довером?
– Ах, с этим! Леди Довер его вообще не любила. Он был занудой, говорила она. Но я думала… – Она резко прервалась.
– Что вы думали?
– Ничего. – Она бросила взгляд на Сэма.
– Что бы вы ни сказали, это не покинет пределов этой комнаты, – пообещал Элдридж. – И поможет нам найти того, кто сделал больно вашей хозяйке.
Служанка засомневалась, затем кратко кивнула.
– Это сущий пустяк. Просто… ну, леди Довер была симпатичной. Даже больше чем просто симпатичной. Она не привыкла к тому, чтобы какой-то джентльмен не поддавался ее чарам, вы понимаете, о чем я.
Кендра посмотрела на женщину с возросшим интересом. Может, она была более проницательной, чем казалась.
– Вы знаете, изменились ли их отношения недавно?
Мисс Марат нахмурилась.
– Что вы имеете в виду?
– Их неприязнь в какой-то мере усилилась? Леди Довер когда-нибудь угрожал ее пасынок?
– Не совсем. Но на прошлой неделе они очень сильно поссорились. Мы были на кухне и слышали, как они кричали из гостиной. Его светлость кричал громче леди Довер. Когда он ушел, она была очень сердита.
