Она вдыхалась легко, расцвечивала мир невидимым многообразием красок. И я летела среди этой красоты, как вдруг небеса потемнели, воздух пошел рябью, меня протащило сквозь переход, и окружающее потускнело.

Здесь оказалось так пусто! Кругом похожий мир, но черно-белый. Пускай я различала зелень лесов и синеву рек, однако магии не было. Совершенно. Ни единого глоточка. А без нее оказалось тяжело, словно мучила жажда, а напиться невозможно.

Я судорожно вдохнула и вырвалась из омута наружу. Едва мне стало плохо, с силой поборола чужие чары и выплыла на поверхность. Реальность вернула в сырость подворотни, подарив ощущение от тепла мужских ладоней на щеках. Сердце билось учащенно, дыхание выходило из груди прерывистыми выдохами. И на краткий миг удалось поймать странный взгляд, с которым Эйден изучал меня, пока позволял узнать об их мире.

Он опустил руки, и стало пусто. Еще хуже, чем в мире без магии. Я сделала попытку вопросами заглушить в себе эти чувства. Мне не нравились эмоции, вошедшие в привычную, родную повседневность с этим странным мужчиной. Мне не хотелось их впускать в свою душу. Никогда за всю жизнь не доводилось испытывать столь неестественные для меня уязвимость и беспомощность. Я боялась зависимости, которая грозила утянуть в себя, подобно чарам, погружавшим в чужие воспоминания. Боялась человека, который вдруг пришел за мной из ниоткуда и изменил весь привычный порядок вещей. Изменил специально – я все больше и больше в этом убеждалась.

Он убрал ладони, я отодвинулась подальше.

– Эти два мира связаны? Они похожи, да? Поэтому можно строить переходы?

Эйден кивнул.

– Почему портальщиков мало? У вас дар не передается по наследству?

– Люди забыли, что магию, как и любое умение, нужно развивать. Точно так же тренируешь тело. Всесторонне. Усилив ненадолго, эффект не закрепишь, а последующие поколения начнут терять силу.

– Как ты меня нашел?

– Я ждал в доме тех, кто придет по следу. Когда открылся портал, и ты ушла в иную реальность, а после вернулась, стало ясно – они явятся следом. На тебя заявили за незаконное вторжение, а любой, кто способен шагать через пространство, представляет большую ценность. Каждый, в ком проявился дар, обязан доложить о нем менторам, а затем явиться на распределение.

– В обязательном порядке? Портальщиков в вашем мире угнетают? Это какой-то дискриминированный тип населения?

– Вы ценны, а потому охраняетесь законом. Это цитата из государственного положения о магах.

– Словно ценную зверушку описал! Только я не из вашего мира!

– У людей по ту сторону нет магии. По мнению ищеек, ты нарушила закон. Портальщики опасны, они способны стереть пространство практически в любое место. Любой незарегистрированный создатель переходов приравнивается к преступнику. Ищейки взяли след в этом доме здесь и проследили за тобой до самого поместья.

– Ты знал, что так будет?

– Предполагал. Энергетический след сохраняется от часа до нескольких дней в зависимости от силы магического выброса.

– Откуда ты знаешь, что у меня он был силен?

– Первый переход через пространство, максимально – второй всегда самая большая концентрация силы, как и в случае проявления любого дара.

– И что при этой большой концентрации?

– Портальщик способен пройти между двумя мирами дважды. Перемещение внутри одного мира не требует столько затрат энергии.

– То есть ищейки до сих пор в Мэнэр-холле?

– Их могли забрать новым порталом, сотворенным с той стороны.

– Они снова меня ищут!

Я попыталась вскочить, но Эйден перехватил.

– И вернутся в дом, как только смогут, но собаки ушли по ложному следу, значит, ищеек тоже собьем.

– А что нужно для создания переходов между мирами?

– Запас силы, как у верховного магистра.

– А кто такой магистр?

– Один из сильнейших в магическом мире.

Я вспомнила, о чем кричали люди на кухне. Повернулась и, пристально вглядываясь в лицо Эйдена, спросила:

– Что означает «Темный кардинал»?

Ответил спокойно, даже не изменившись в лице.

– Плохого персонажа из сказки. Истинное зло, которым пугают детей. Имя стало нарицательным.

– Нарицательным благодаря кому?

– Догадайся.

И так невозмутимо мне сообщили, что рядом находился очень плохой персонаж. Зло, которым пугали детей. Постойте!

Умей мысли звучать подобно словам, сейчас они стали бы едва слышнее шепота. Совсем тихо в голове прошелестело: «Зло из чащи!»

Я его оживила? Я?

Дыхание перехватило, руки затряслись. Оставалось лишь притвориться дурой, потому что ответить прямо духа не хватило.

– Не знаю, – голос звучал хрипло и подрагивал, обличая меня во вранье. – А что в той сказке? Зло победили?

Он кивнул.

– Умертвили. Разделили душу и тело, чтобы гибель ужасного создания была еще мучительней. Душу оставили в одном мире, тело – в другом.

– А почему? Он что-то совсем плохое сотворил? – в горле першило, и очень хотелось пить.

– По легенде, его существование угрожало всей империи. Потому зло сперва предали, а затем умертвили. Только оно обещало воскреснуть.

– А тогда что? Конец миру?

Он подтвердил совершенно спокойно:

– Конец.

– Всему? – прошептала я.

– Этому уж точно, – глаза смотрели знакомо равнодушно, а я сглотнула. Дальнейший вопрос был просто попыткой выдумать для собственного спокойствия некую небылицу, ведь собственными глазами видела ужас на лицах людей:

– Может, неправда? В легендах любят присочинить.

– Может, и неправда.

И улыбнулся. Знакомо. Как при первой встрече. Холодно, красиво. Я вздрогнула всем телом и, перебирая ладонями по шершавым доскам, с трудом поднялась на ноги, зачем-то проговорив: «Аны больше нет. Точно знаю. Она жила в том мире и приходилась мне родственницей».

Он тоже поднялся, посмотрел сверху вниз, не подходя ближе, но закрывая собой проход к улице. Я ощущала его напряжение, видела, что при внешнем спокойствии пальцы его неестественно выпрямлены, словно сведены судорогой.

– Наше родство не превращает меня в нее! Что я тебе сделала? – ладони метнулись к горлу, накрыв его дрожащими пальцами.

– Ты знаешь, что сделала она?

– Я чувствую, ты ее ненавидишь. Или, может, меня. Я не всегда понимаю. Но, пожалуйста, отпусти.

– Ты мне нужна.

– Надолго? Оставь меня в покое, оставь одну!

– Сколько времени надеешься пробыть одна, если оставлю в покое?

– Я…

Закусила губу, ужаснувшись ситуации, в которой очутилась.

– Подумай, – он сделал плавный шаг, подступив ближе. – Ищейки явились за тобой, и только благодаря тому, что обратил против них их же изобретение, нам удалось уйти. Но не стану преследовать я, продолжат они. Если решишь помочь, обещаю в ответ забрать то, что нарушило ход привычной жизни.

Мне мигом вспомнились слова приветствия для неведомой наследницы проклятой крови. Главное слово «проклятой». Вот только в чем заключалась суть? В том, что дарила ему некие способности, но на короткое время? Как он сказал: «Усилив ненадолго, эффект не закрепишь». Только в чем смысл, если сам должен быть достаточно силен, судя по всем перечисленным Ане регалиям? Ох, зря не набралась духу дочитать дневник до конца.

– Не стоит бояться, – он почти утешал, ласково коснувшись щеки рукой. И если бы хоть мысль возникла отстраниться. Вот это особенно ужасало и выбивало из колеи. При всей опасности, которую понимала, я не чувствовала ее рядом с ним. Точнее, и ощущала, и нет. – В твоих силах помочь и освободиться от того, что пугает.

– Откуда тебе знать о моих страхах? Может, это нож, которым размахиваешь направо и налево? Или умение вторгаться в чужую жизнь и рушить в ней все? Загонять в ловушку незаметно для жертвы? А вероятно, даже угроза уничтожить мир?

– Тебе виднее.

Он опустил ладонь, слегка коснувшись шеи, а кончиками пальцев мимоходом провел до самого запястья, позволив за эти мгновения едва ли не по полочкам разложить не только необъяснимые порывы души, но и нелогичные реакции тела. Ана описала их в дневнике, назвав лишь отголоском истинных эмоций, а на деле, как она и упоминала, все ощущалось гораздо острее.