– Скорее бы ты закончил занятия, – вздохнула Ольга, когда Нор после обеда опять сел за учебники. – Не хочется тебя отвлекать, но я скоро сойду с ума от безделья. Я уже освоила в магии всё, что могла, а чтобы двигаться дальше, нужно на ком-нибудь пробовать. Даже в лечении без практики ничего не добьёшься, а это в магии самое простое. А передача мыслей почему-то не получается. Видимо, я что-то делаю не так. Не буду я ждать, пока ты освободишься, и займусь боем сама. Начну с базовых упражнений, а потом подключишься ты. Заодно ещё раз укреплю тело магией и хватит, а то ты станешь от меня шарахаться.
– На восьмой класс мне нужно два дня, – сказал Нор. – Извини, но быстрее не получается. Но я смогу отвлечься на тренировки, всё равно ты не будешь заниматься больше двух часов. И вечером можем посидеть на крыльце.
– Не хочу, – отказалась Оля. – Точнее, хочу, но не буду. Магией я себя успокаиваю, а потом, после твоих поцелуев, такое снится… Нор, я два года точно не выдержу, я и одного не продержусь. И что тогда?
– Ты меня любишь?
– А то ты сам этого не знаешь!
– Ну и чего ты тогда боишься? Продержимся столько, сколько сможем. Надеюсь, что я к тому времени уже стану для твоего отца родным человеком. Попросим его достать то, что нужно, а я дополнительно предохранюсь магией.
– Я тебе предохранюсь! – вскинулась Ольга. – Забыл, чем это кончается для мужчин? Это я сейчас не хочу детей, потом они у нас обязательно будут. Поэтому никаких «предохранюсь»! Мне не нужен муж, от которого нельзя родить! Всё понял? Тогда иди заниматься.
Вечером опять позвонил Сергей.
– Придётся вам завтра встать пораньше, – сказал он Егору. – У меня на работе запарка, поэтому к вам наведаюсь до восьми, а отвезу обратно только после четырёх. Исходя из этого, планируйте, чем будете заниматься.
– Ты за лето отвыкла рано вставать, – сказал отец Ольге, – а завтра нужно будет подняться часов в шесть, поэтому ложитесь сегодня раньше, чтобы потом не тереть глаза. Обойдётесь без своих посиделок.
– Посиделок больше не будет, папа, – ответила Оля, – а нам нетрудно один раз встать в шесть часов. Не будем мы тереть глаза.
– А что так? – спросил Егор. – Неужели поссорились?
– Никто ни с кем не ссорился. Мне трудно сидеть с Нором просто так, а не просто так – ещё трудней. Ты прав в том, что надо чем-нибудь себя занять. Сегодня побаливают руки, завтра у нас будет много дел, а потом я займусь боем. Сначала сама, а потом будет помогать Нор. Когда пойдём в школу, должно стать полегче.
– Понятно, – вздохнул он. – Терпи, дочь. В вашем возрасте влюбляются все, а вот до финала доходят немногие. И это в основном потому, что любят на расстоянии, а вы постоянно трётесь друг об друга. Конечно, такое нелегко терпеть, а у тебя, помимо готовки, почти нет других дел. Сил и свободного времени много, и гормоны играют, а тут под боком парень. Только это такое дело, что стоит начать и потом не остановишься. Была бы ты в выпускном классе, куда ни шло, а сейчас слишком рано. Старайтесь обходиться без поцелуев и больше нагружать себя работой. Со всех сторон будет одна польза. Да, кто-то обещал добавить родному отцу сил и ума. Что-то у меня не прибавляется ни того, ни другого. Долго ты будешь всё проверять только на себе?
– Садись, запущу тебе всё сразу. Вот и всё, скоро станешь Шварценеггером. Нужно будет только повторить то же самое раза четыре. И учти, что может начаться жор. Завтра надо купить в городе больше мяса.
Поужинали раньше, а после ужина Нор попросил Олю заняться белкой.
– Машка немного освоилась и подружилась с твоим котом. Они мотаются по комнате друг за другом и мешают заниматься. Поговори с ней сама, у тебя это лучше получается. Пусть играют в догонялки в других комнатах, а лучше – во дворе. Объясни, что твои «ребята» их не тронут.
– Сам с ней сюсюкаешь, а я должна заниматься воспитанием? Ты хотя бы попробовал использовать её зрение? Брал ведь, наверное, не только для того чтобы, она грызла наши орехи, а для дела.
– Закончу с учёбой и попробую, – пообещал Нор. – И зрение, и кое-что ещё. Пока некогда.
– А что ещё? – заинтересовалась Оля. – Если не скажешь, не буду помогать!
– У зверей, помимо зрения есть слух. Есть и обоняние, но людям оно мало что даёт. А вот возможность подслушать чужие разговоры…
– А почему я об этом не знаю?
– А ты подумай сама. Ты помнишь в магии только то, что было в наших книгах, или то, что я когда-нибудь применял сам. Но что это были за книги? В «Началах магии» только основы, а два десятка трактатов описывали какие-то отдельные способы применения силы. Но я беседовал со своим учителем и с некоторыми из магов, которые бывали у отца или посещали замок проездом. Эти разговоры «размазаны» среди множества других воспоминаний. Чтобы вспомнить нужное, тебе надо знать, что искать, а лучше – получить подсказку, как в случае с многократным воздействием на человека. У меня то же самое с памятью твоей жизни. Знаю всё, а вспоминается только то, с чем сталкиваешься сам или целенаправленно ищешь. Вспомни разговор с магом Разусом.
– Вспомнила! – радостно воскликнула девушка. – Надо будет попробовать.
– Вот иди и пробуй, только вначале забери Машку.
Сидевшая на учебниках белка что-то протестующе заверещала, потом попыталась прыгнуть на Нора, но он отскочил от стола.
– Не вздумай к чему-то принуждать магией! – предупредил он Ольгу.
– Очень надо! – фыркнула она. – Всякая пузатая мелочь не будет меня слушать! А вообще-то, я благодарна твоей белке. Она показала, что воспитанием наших детей придётся заниматься мне. Тебе их доверять нельзя, разбалуешь так, что потом, как ни лупи, ничего нельзя будет исправить.
– А тебя в детстве много лупили?
– Мало, – согласилась она. – После шести лет, по-моему, не было. А почему?
– Была послушным ребёнком? – предположил Нор. – Я почти ничего не помню из времён твоего сопливого детства.
– Я тоже мало что помню, но отец рассказывал. Я в детстве немало чудила, за что и получала по заднице. Наказывал всегда отец, мама была добренькой, вроде тебя. Зато я твёрдо усвоила, что родителей нужно слушаться и нарушала это правило только тогда, когда была уверена, что они об этом не узнают! Малышей наказывать нужно. Главное, чтобы провинившийся знал, за что его наказывают, и наказание было соразмерно вине и не причинило вреда. А теперь смотри на свою белку.
– Что ты ей сказала? – удивился Нор, когда Машка соскочила со стола и выбежала из комнаты. – Принуждение ты не применяла, я почувствовал бы.
– Я дала ей понять, что ты принадлежишь мне, а она идёт довеском, – объяснила довольная Ольга. – И что, если она не будет меня слушать, выгоню на фиг из дома, и ты мне в этом не помешаешь. Занимайся, только не бросай дверь открытой. Я не собираюсь следить за нашим зверинцем, а у малышей в голове ничего долго не держится.
Остаток вечера Оля дрессировала Уголька с Машкой, попутно пытаясь настроиться на их слух, но ничего не получилось. Отец провозился в конюшне с ремонтом сбруи и пришёл в спальню, когда Ольга уже спала. Стараясь не шуметь, разделся, покачал головой при виде спавших на дочериной подушке кота с белкой и выключил свет.
Побудка началась со звонка будильника, который Оля поставила на шесть утра. Будильником не пользовались давно, поэтому его звон оказался для котёнка полной неожиданностью. Белку страшные звуки напугали ещё больше. Оба зверька в панике кинулись к Оле под одеяло, напугав не отошедшую от сна девушку.
– Будешь знать, как разрешать им спать на своей кровати, – сказал Егор сердитой дочери. – Я вчера не стал наводить порядок, потому что не хотел тебя будить.
– Можно подумать, что я что-нибудь разрешала этим паразитам! – сказала девушка. – Воспользовались тем, что я заснула, и забрались сами. Ногу расцарапали до крови. А ну, выходите на суд и расправу!
– Что ты кричала как резаная? – спросил вошедший Нор. – Я спросонья перепугался, пока не понял, что ты жива и здорова.
