– Не знаю, чужая душа – потёмки. Могу только предположить, что уроды почувствовали безнаказанность и упивались своей властью над безоружными жильцами, терроризируя их. А в какой-то момент решили, что им не нужны лишние рты по соседству. Да и, наверное, опасались, что даже самые покорные и испуганные люди могут поднять бунт и броситься на обидчиков с голыми руками. В общем, если не брать во внимание количество убитых, то ими была выбрана одна из двух основных моделей нового мира – стать хищниками и убить всех остальных людей поблизости. Хотя, на мой взгляд, это тупиковая модель и вопрос времени, когда за твоей головой придёт более сильный хищник.

Всё же модель добрососедства даёт большие шансы выжить. Но всякие отморозки не желают делить оставшиеся припасы поровну, считаться со слабыми стариками и детьми, как с равными. Им хочется сытно и вкусно есть, заботиться только о своей заднице и не быть отягощёнными ответственностью за беззащитных людей. Вот и выбирают они путь, который кажется им более легким, но неумолимо ведёт к гибели. Не приди мы за ними, позже пришёл бы кто-то другой.

– Согласна, вседозволенность и безнаказанность, обрушившись на головы людей, которые уже привыкли жить по правилам, многих лишила рассудка и способности трезво мыслить. Всякие уроды сразу ринулись восполнять то, чего раньше не получали.

– Честно говоря, у меня и так настроение ниже фарватера после увиденного наверху, поэтому совсем нет желания обсуждать человеческие комплексы и пороки.

Больше часа мы провели за разговорами, вспоминая приятные и смешные моменты из уже прошлой, веселой и беззаботной, жизни, которую не вернуть.

Нашу беседу прервал звук заводящегося двигателя машины, почти сразу завелась вторая, мы прекратили разговаривать и стали смотреть в окно. Сквозь шум работающих машин слышались голоса людей. Потом раздался металлический звук открывающихся ворот, и машины тронулись.

Наконец мы увидели в окно проезжающие мимо два автомобиля. Первым ехал уже печально известный нам внедорожник с приметной аэрографией, вслед за ним большой пикап, с целой гирляндой мощных фар на крыше и огромными внедорожными колесами с зубастой резиной. Тоже довольно приметная машина, но про неё мы ничего не слышали. Проводив взглядом удаляющиеся автомобили, пока они не скрылись из виду, я сказал жене:

– Сиди тут, к окну близко не подходи, я пойду поговорю с остальными.

Первым делом я зашел в квартиру, где расположились Кузьмич и Ведьма. Они оживлённо переговаривались, я прервал их разговор, произнеся:

– Кузьмич, пойдём со мной, проведаем Артёма. А ты наблюдай дальше, скоро верну твоего подопечного. – посмотрев на Ведьму, добавил я.

Кузьмич быстро сгрёб со стола, на котором россыпью валялись патроны, несколько штук, и мы покинули квартиру. Артёма мы застали что-то быстро записывающим карандашом в небольшой блокнотик. Увидев нас, он произнёс:

– Ага, пгискакали, я знал, что вы пгипгетесь.

– Что-то ты негостеприимный хозяин, таким я обычно не наливаю. – бросил в ответ Кузьмич и плюхнулся задницей на кровать. Я примостился рядом и начал разговор:

– Давайте, рассказывайте, что вы видели за это время, а то я замучился наблюдать за парой мертвецов, машины тоже видел, проехали до дороги и свернули в сторону авиазавода. Больше нихрена интересного.

Пока Артём делал пометки в блокноте, Кузьмич закурил сигарету и пожаловался:

– Тебе хотя бы курить не запрещают, а моя Ведьма – самая настоящая ведьма! Говорит мне: «Хочешь курить – вали из квартиры и там кури», как будто купила эту квартиру и только сделала в ней ремонт. – жалобно произнёс он, а после с удовольствием сделал пару глубоких затяжек и, пуская сизый дым в потолок, продолжил. – А так, рассказывать особенно нечего, у нас тоже никаких движков не было, только недавно начался оживляж. Вышло четыре мужика и две бабы, прыгнули по разным машинам и укатили. Один из них ворота открыл, а когда они уехали, закрыл за ними и ушел обратно в дом.

Артём, услышав слова Кузьмича, ухмыльнулся и произнёс:

– Наблюдатель из тебя, как из говна – пуля. Навегное, всё вгемя только и делал что патгоны угодовал, да Ведьму пожигал глазами.

Кузьмич от таких обвинений забыл, как дышать, и уставился на Артёма, выпучив глаза. А потом его прорвало, он дрожащим от негодования голосом ответил:

– Слышь, картавый! Ты говори, да не заговаривайся! Сам ты говно, из картавого говна! Нормально я наблюдал, не отлынивал, и пули я, кстати, сделал нормальные, твоим до моих далеко!

Артём весело засмеялся и, отложив блокнот с карандашом, ответил:

– Не оги, как бабка базагная, тебя все хогошо слышат. Если ты действительно смотгел в окно, то скажи мне, какие из квагтиг используют бандиты в качестве жилья и где у них сидит наблюдатель?

– Да я откуда знаю, где они сидят? Нашел гадалку по клит..ру. – удивленно и немного растерянно ответил Кузьмич, справедливо опасаясь, что Артём не просто так задал эти вопросы и, скорее всего, знает на них ответы. Артём, словно ожидая подобный ответ от Кузьмича, радостно заулыбался и, взяв в руки блокнот, произнёс:

– Я так и знал, что ты нифига не заметишь! Даже подготовиться успел к твоему пгиходу и минуте позога. Вот, смотгите!

С этими словами он развернул к нам блокнот, в котором жирными буквами было написано: «Кузьмич слепой еб..н».

Я думал, что там будет действительно что-то важное, и не ожидал увидеть такое. Судя по отвисшей челюсти Кузьмича, лицо которого наливалось дурной кровью, он тоже был удивлён коварством картавого. Не выдержав, я присоединился к весёлому смеху Артёма, а Кузьмич стоял красный, как варёный рак, глядя на него исподлобья. Дождавшись, пока мы насмеёмся, он выпалил:

– Ха-ха-ха, как смешно, мне подобные записки казались смешными в классе пятом, а вы, два великовозрастных дебила, всё ещё ржёте над подобным, как будто застряли в развитии. И вообще, я требую, чтобы ты, картавая паскуда, обосновала свои слова! А то сейчас ты похож на пустозвона, который сотряс воздух ничем не подкреплённым заявлением в попытке выставить меня дураком.

Артём сделал серьёзное лицо и ответил:

– Не пегеживай, сейчас я нагисую тебе доказательства.

И взял в руки карандаш и перевернул страницу в своём блокнотике. Кузьмич резко подскочил к нему и, вырвав блокнот из рук Артёма, произнёс:

– Давай нормально уже говори, почему я плохой наблюдатель, если ты собрался ещё одно обзывательство написать, то я не ручаюсь за себя, всеку тебе по-взрослому!

Артём, в глазах которого скакали весёлые черти, оценивающе посмотрел на Кузьмича и спросил:

– Это с каким вкусом самогон позволяет настолько сильно вегить в свои силы?

Видя, что Кузьмич уже на взводе, я вмешался и произнёс:

– Всё, пошутили и хватит, вернёмся домой, там будете соревноваться в остроумии. Артём, если тебе есть что добавить к словам Кузьмича, мы внимательно слушаем.

Артём перестал улыбаться и проговорил:

– Бандиты обосновались в пегвом подъезде, на тгетьем этаже, я видел в бинокль движение в двух квагтигах, гасположенных гядом. Наблюдательный пост или один из постов, котогый мне удалось обнагужить, находится на пятом этаже. Количество людей и частоту смены кагаула я пока не знаю, слишком мало вгемени пгошло.

Артём закончил свой доклад. Кузьмич, выслушав его, задумчиво поскрёб затылок и проговорил:

– Ладно, картавый, вынужден согласиться, ты глазастее меня, я этого не видел.

Внезапно мне пришла идея и я тут же озвучил её:

– Я тут подумал, может, попробовать устроить засаду на тех, кто недавно уехал на двух автомобилях?

Все заинтересованно посмотрели на меня и задумались. Первым ответил Кузьмич:

– А что, неплохая идея. Считай, сразу половину отряда перебьём. Я – за.

Проговорил он и вопросительно посмотрел на Артёма, который всё ещё размышлял над моими словами. После недолгих раздумий Артём согласился:

– Согласен, идея интегесная, ликвидиговать половину банды, устгоив засаду на догоге, менее гискованно, чем в темноте штугмовать их убежище, когда они там всеми окопаются.