Подготовив лучшую рубашку с очень красивой вышивкой к назначенному времени, я отправила к вампирше посыльного и через четверть часа на пороге моего дома появилась госпожа, ослепительно сияющая улыбкой.

— Ах Мейлея, я так рада видеть тебя столь скоро! — пропела вампирша, ее радость однако заметно стихла при виде угрюмого ведьмака, вальяжно развалившегося на кресле в гостиной.

— Ориана. Приветствую. А я тут зашёл к юной леди осведомиться о здоровье и благополучии по наказу Детлаффа, вы с ним знакомы, полагаю.

— Геральт… — неприязненно протянула она и от предложенного стула отказалась, сославшись на занятость.

Разговор как-то сразу незаладился, госпожа убедилась в том, что мастера Эретайн и Терзиефф-Годфрой по прежнему пекутся о благополучии своей подопечной, а так же просили ей кланяться, обещая встречу. Новости женщине несомненно не понравились, потому в скором времени она предпочла распрощаться, забрав покупку и пожелав всем присутствующим добра и благополучия. За ней откланялся и ведьмак, мне все же удалось навязать ему плату под видом компенсации дорожных расходов до Назаира.

Пару последовавших ночей я провела на полу в коморке под крышей, заливаясь одновременно слезами тревоги и тихонько вздыхая от облегчения, подаренного надеждой. Что скажет Детлафф, когда услышит послание: может отмахнется и забудет… Думать о таком исходе совсем не хотелось.

Всю неделю посыльные приносили огромные букеты кроваво-красных роз от Филиппа Ван Мурлегема, очевидно вампир решил самостоятельно завоевать понравившуюся даму, но опасался гнева ее покровителей, потому действовал на расстоянии. Меня подобное положение вещей лишь немного раздражало и отдаленно пугало, поскольку, как только всплывёт наш маленький блеф, все грозило вернуться на исходную позицию с неутешительными перспективами. Подобные выводы, однако, отступали на второй план при мыслях о возможности возвращения Детлаффа. Я была уверена, что смогу вновь расположить его к себе, стоит лишь оказаться радом, но пока нас разделяли континенты.

Вечер уже полностью вступил в свои права, заливая улицы Боклера густыми, непрозрачными сумерками, я возилась в своем убежище, тщательно стирая пылинки с тех игрушек, что остались мне в напоминание о темном, проницательном взоре покровителя. В дверь постучали, Марта сетуя на поздний час, открыла и по тону ее голоса я определила разговор с посыльным.

— Розы, госпожа Мейлея, — прокричала компаньонка, привлекая внимание хозяйки.

— Снова алые? Ну когда же он уймется. Отправь назад, пока мальчик не ушел.

— Эти синие, госпожа.

— Что?! — сердце бешено рванулось из груди, напрочь сбивая дыхание.

Я опрометью бросилась вниз по лестнице, захлебываясь подступающим волнением.

— Синие, говорю розы-то. Назад отправить?

— Нет! — ноги подкосились на последней ступеньке, побуждая неэлегантно осесть на гладкие доски, растирая по щекам горячие ручейки слез истинного счастья и полного, безграничного облегчения. — Эти оставь…

На пороге, у ног Марты стояла большая плетёная корзина, полная ярко-голубых с фиолетовым краем назаирских роз.

========== Посланник ==========

Комментарий к Посланник

Флорен - монета, включающая три грамма золота.

На следующее утро я отправилась в лавку цветочника, чтобы выяснить, кто прислал голубые розы. Однако там сообщили только то, что букет заказал посыльный знатного господина по имени Антуан Сенклер и при этом предъявил очень четкие инструкции: грубо плетёная корзина, непременно назаирские розы и никакой подписи. Не понять послания было просто невозможно: корзина из тех, которыми снабжал меня Регис каждый раз, когда мы отправлялись в лес за травами, цветы — несомненно указывали на Детлаффа и, наконец, отсутствие открытки должно было проверить мою сообразительность, а именно — как скоро я пойму первые две метафоры.

После не слишком долгих уговоров, включающих финансовые аргументы, цветочник снабдил меня адресом господина Сенклера, по которому я и отправилась ни минуты не мешкая.

Дом заказчика иллюстрировал средний достаток, но при этом находился в весьма богатом районе. Дверь открыл лакей, осведомившись о причине визита, пригласил в гостиную и отправился сообщить о моем прибытии хозяину. Скоро появился худощавый мужчина средних лет с острым, быстрым взглядом и пружинистой походкой дельца, занимающегося решением сомнительных вопросов.

— Мадемуазель Терзиефф-Годфрой! Какой сюрприз! Признаться, я ожидал увидеть вас значительно позже.

Мое терпеливое молчание побудило его продолжить.

— Вы, несомненно, хотите узнать: кто отправил вам букет?

— Мне известен этот господин, я пришла осведомиться: где он теперь?

— В Назаире, разумеется, — холодный блеск, его бесцветных глаз наполнился странной, жесткой сосредоточенностью, а черты лица приобрели отсвет надменного удовольствия.

— Как вы связываетесь?

— У благородных господ, вроде вашего покровителя, есть свои способы… Почтовые птицы например, на худой конец, порталы.

— Почему означенный мужчина изъявил желание напомнить о себе?

— Доподлинно мне это не известно, но полагаю, что его ушей коснулся слух о чрезмерном внимании к вам со стороны Филиппа Ван Мурлегема.

— Кто, по вашему, мог донести подобные сплетни до столь утонченного слуха?

— Я разумеется, — ни капли не смутился делец, безразлично пожимая плечами.

— Могу ли узнать причину вашего интереса к моей скромной персоне?

— Мастер Терзиефф-Годфрой поручил присматривать за вами и сообщать о происшествиях ему или милсдарю Эретайну.

— Если я попрошу передать господину Детлаффу послание, как быстро оно достигнет адресата? — голос приобрел взволнованный звон, при мысли о том, что связаться с покровителем получится так скоро.

— Зависит от оплаты, — широко улыбнулся Сенклер.

— Слушаю? — грудь сдавило тугим спазмом, неужели возможно ещё все вернуть назад, извиниться, простить, исправить?

— Три флорена, и милорд Эретайн получит его сегодня же вечером.

Я молча, не торгуясь, достала деньги. Сумма была не малая, но это совсем не имело значения.

— Вот, мастер Сенклер, — холодные пальцы чуть дрожали, опуская узорчатый кошель на низенький столик прямо перед посыльным.

— Антуан, прошу вас! — расплылся в любезной улыбке хозяин, с интересом разглядывая меня.

— Передайте милсдарю, что жестоко судить побывавшего однажды в капкане зверя за излишнюю осторожность.

— Только это?

— Слово в слово, — невозмутимо подтвердила я, нервно оправляя юбку, будто в попытке избавиться от его назойливого внимания.

— Хорошо, госпожа.

— Когда мне вернуться за ответом?

— Можете прислать служанку вечером.

— Благодарю, мастер Антуан.

— Не за что, дорогая, право не за что.

Мы чопорно распрощались. Уже на пороге, перед открытой дверью, делец пробормотал себе под нос, будто ни к кому конкретно не обращаясь:

— Что ж, Quós ego, господа. Quós ego.

— Простите? — мое недоумение словно пробудило его, приводя в сознание.

— Ах, миледи… — казалось, что Сенклер внезапно очнулся, вынырнув из своих мыслей и с неприязнью обнаружил рядом меня. — Это лишь расхожее выражение, что-то вроде слов-паразитов, которые вырываются сами собой, как только мысли уносят нас далеко от места пребывания.

— Каково значение данной фразы?

— Нечто вроде боевого клича. Дословный перевод звучит как: «Иду на вы».

— Не слишком понятное изречение, — разговор меня трогал мало, поскольку мысли полностью занимало мучительное томление в ожидании ответа столь далёкого и, одновременно такого близкого покровителя.

— Застывшее, но оно знакомо мне давно, ещё с молодости.

— Так выражаются… Благородные господа, вроде тех, о которых говорили мы?

— Точно так, миледи, точно так.

— Вы — один из них, Антуан?

Мужчина словно смутился на миг, но потом легко обрёл самоконтроль.

— Что? Ох нет, миледи. Мое бессмертие даровано совершенно недавно.