– А зачем ты к нему ходишь? – спросила Ева.

Меня они уже достали этим вопросом!

– Чтобы Лешу мне он нашёл!

– Это сейчас, а раньше?

– А раньше я помогала. Так мы сдружились.

– И?

– Что «и»?

– Зачем ты к нему ходила?

– Ев, – меня уже бесила эта психология. – Так получалось! Он мне звонил и просил о чем-то, я ему звонила и что-то просила.

– Что именно?

Прибить её хотелось!

– Зачем тебе это знать? – хоть я и улыбалась, но в душе готова была огреть подругу тяжёлой сумкой.

– Ты ходишь каждый день к парню, с которым зачем-то хочешь меня познакомить. Я допускаю с твоей стороны искренность, но мне надо понять, что меня ждет дальше. Ты так и будешь к нему ходить каждый день утром и вечером? Я хочу понять, что вас заставляет так часто видеться помимо твоего интереса к Алексею?

Я выдохнула и постаралась доходчиво объяснить:

– Обстоятельства. Именно они вынуждают меня к нему обращаться. Я с бабушкой живу, и на её пенсию мы не можем купить хорошую технику. А Макс все умеет. Вот и ходила я к нему, то утюг, то микроволновку, то принтер починить. А он меня за едой частенько посылал, так как со своими часто ругается. И как я ему откажу? Кто мне комп восстановит, если я к нему хоть раз не приду?

Ева задумалась, а потом, улыбнувшись, сказала:

– Надеюсь, что так оно и есть. Я не хочу зря надеяться…

В далёком детстве, кажется, одна знакомая моей бабушки принесла мне на день рождения старый «Денди» с разными кассетами. И я подсела на игру в цирк. Играла я все выходные и до школы, и после школы быстро делала уроки, чтобы скорее сесть за игру. Тогда я была похожа на зомби. В моей голове всего была одна цель: скорее пройти задание, чтобы увидеть новое… Меня перестали интересовать подруги, учёба и другие какие-либо дела. Я все делала, что просила бабушка, только лишь бы она мне разрешила подольше поиграть.

И однажды я пришла из школы, а вместо «Денди» на моем столе стояла маленькая швейная машинка. Тоже старая… И бабушка сказала:

– Вот учись! Хоть толку будет больше.

Как я её тогда возненавидела! Я заперлась в туалете и долго плакала. Единственную нормальную игрушку, хоть и старую, и её бабушка выкинула!! Потому что подумала, что она проклята и заражает бесами…

Какая швейная машинка?! Мне было двенадцать лет. Я хотела играть, мечтала о компьютере, и чудом мне подарили старый «Денди» с уродской графикой. Так и его лишили!

Бабушка не знала, что со мной делать. И стала возить по монастыря, думая, что я бесноватая.

А там мы случайно встретили знаменитую фигуристку. Пообщавшись с ней, я узнала, что она никогда в жизни не играла в «Денди» и не любит смотреть телевизор. Смотрит фильмы по дивиди и только те, которые мама советует. Иногда ходит в кино и не тратит свои часы жизни зря. Узнав её тяжёлый график, я поняла, насколько праздно живу и трачу жизнь попусту. Эта знаменитая девушка ценила время и самообразовывалась, поэтому достигла результата. Сейчас её пригласили быть моделью.

– Я стараюсь разрушать стереотипы. Ведь говорят, что модели и спортсмены – тупые, как пробки. А я читаю и знаю несколько языков… Свое время надо тратить только на полезные вещи, иначе всю жизнь так и останешься на дне. С кем ты живёшь? С бабушкой? А её не станет, чем заниматься будешь? На что жить?

И этот разговор с ней так сильно подействовал на меня, что я долго думала о своих способностях. Я не спортсменка. В единственный кружок, в который меня взяли, это общий хор, да и то быстро выгнали. Я часто хихикала, когда нам показывали приёмы распевки. Ну, правда, они такие смешные! Все певцы на распевках становились похожими на ненормальных. Начинали, как куры, а затем выли, как бешеные дикие собаки.

В общем, талантов у меня вообще не оказалось, ну, никаких!

И я уже отчаялась. Ни петь, ни плясать, ни драться, ни подавно, ни есть готовить я не могла. Зато в глаза бросилась старая швейная машинка.

С тех пор я с бабушкой стала учиться шить. А моя бабуля работала на фабрике, поэтому училась я у профессиональной портнихи. Так и стала швейная машинка моим тайным хобби. К пятнадцати годам я уже обшивала себя, а к семнадцати – стала шить на заказ. Пока однажды не сломалась одна очень важная деталь, и когда я Максу принесла починить машинку, он мне сказал:

– Проще её выбросить. Она у тебя раритет. Таких деталей нигде нет и не найдёшь. А если найдёшь, то вашей пенсии не хватит, чтобы купить. Продай её и купишь себе новую.

В принципе, я была готова проститься с ней. Но моя бабуля раскричалась:

– Аня, только через мой труп! Это машинка моей бабушки! Она целое состояние стоит! Накопим и заменим деталь! А пока я жива, ты её не продашь!

Таким образом я пошла работать официанткой. Учёба, пусть и по бюджету, но надо было бумагу и самый дешевенький компьютер приобрести. Хорошо, что мне Макс помог с рук его купить. Ну а бумага, принтер, интернет – все это новые расходы. И уже не до швейной машинки было.

А я мечтала и работала, пытаясь хоть что-то отложить. И вспоминая свое детство и игры в «Денди» меня передергивало. Я ничего не добилась, хотя старалась. Нашла клиентов, так и тех растерялась, пока пахала, чтобы заработать на старые детали…

Макс говорит, мол, купи новую, а детали с заработанных денег уже купишь. А я спешу. Хочу при жизни бабушку порадовать. Ведь я сломала её «трудовую лошадку».

С тяжелыми воспоминаниями я подошла к квартире Макса.

– Больно мне надо тебя подслушивать! – фырчала Лиза. – Целуйтесь, сколько хотите! Все равно она тебя не полюбит! Она тупая!

– Сама ты безмозглая! – отвечал Макс.

И тут я решила постучать. Так и хотелось их спросить: «Вы обо сейчас мне говорили?».

Но вдруг дверь передо мной открылась, и без «здрасти» и «до свидания» мимо пронеслась Лизка, лишь буркнула Максу:

– Твоя пришла… Можешь её хоть зацеловать без меня!

– Что сделать? – спросила я у смущённого друга.

Макс заулыбался и ответил:

– Я тебе говорил, что у неё месячные, и она не в себе. Попросил её сегодня убраться, вот и злится.

На языке так и завис вопрос: «А при чем тут зацеловать?». Макс, видимо, ожидал этот вопрос, поэтому сразу ответил:

– Злится, что я тебя не заставляю за информацию убирать мою комнату. Она думает, что я в тебя влюбился.

Макс внимательно посмотрел на меня, а я пожалела, что он очки не снял, потому что не понимала, что мой друг от меня сейчас хотел услышать. Поэтому я лишь нервно засмеялась:

– Малолетка! А ты зря меня не попросил. Лучше я убралась бы, чем попусту время потрачу на игры.

– Хорошо, я запомню, – тут Макс на меня таким едким взглядом посмотрел и добавил: – Но ты сначала потрать время, а потом мне скажешь: зря или нет. Прошу, – пригласил он меня в комнату.

Войдя туда, я заметила в ней перестановку. Диван с креслом поменялись местами, и свой рабочий стол Макс развернул. Лишь журнальный столик так и остался стоять посередине комнаты. На нем, кстати, уже были коробки с пиццей, банки энергетиков, чипсы, сухарики, кальмары… Словно к нам сейчас вломится бухать целая компания его несуществующих друзей.

– Это все нам? – усмехнулась я.

– Тебе мало? – удивился он. – О! Забыл!

Он вышел из комнаты и принёс их холодильника коробку морса. Терпеть его не могу. Пьёт наш Максик всякую химию, оттого и худой:

– Будешь?

– Я лучше чаю, – сообразила я.

Ну, ничего здесь выпить нельзя. Уж лучше вина или пива купил бы. Даже водка подошла бы…

– Сначала пицца, – поймал Макс меня у двери и, схватив в объятия, поднял. Затем донёс до дивана и усадил. – А то остынет, – пояснил он.

Я на него вытащила глаза, думая, как мне реагировать. Нет, ну, конечно, мы всегда по-дружески обнимаемся. Иногда он меня по улице через лужи таскал, здесь частенько озоруем…

Да, Макс меня часто на руки берет. Это все из-за Лизки в голову стало лезть все подряд. И я в ответ, улыбаясь, сказала: