Последнее задание

В дверь постучали. – Кто там?

Из-за двери мужской голос. – Это я.

– Кто ты?

– Это я, Ийон.

– Какой Ийон?

Из-за двери. – Ийон Тихий, принес заметку про вашего мальчика.

– Какую заметку? Какого мальчика? Нет тут никакого мальчика … Что?! Что вы говорите?! Вы Ийон Тихий? Тот самый?! Немыслимо! Одну минуту, уже открываю!

Дверь распахивается и сильно бьет по лбу. То ли из глаз, то ли в распахнутую дверь во все стороны брызгами разлетаются искры, и сон резко обрывается.

Он точно помнил, что перед тем, как уснуть, включил гравитрон и сладко уснул, словно на невидимом воздушном матрасе, под потолком каюты, но проснувшись, обнаружил себя висящим вниз головой.

– Опять батарейки сели, – успел он ругнуть гравитрон, прежде чем попытался овладеть ситуацией. В голове шумело. Он привычно крутнулся в воздухе и доплыл до зеркала. На лбу непрошеным гостем красовалась свежая шишка. Он в очередной раз пожалел о своей привычке спать без шлема.

Коснувшись шишки, чтоб убедиться, что это все наяву, он сразу вспомнил про сон и улыбнулся его нелепости от того, что не было и не могло быть никакой двери. В действительности был люк. Входной люк в его звездолёт, через который не услышишь стука ни от кувалды, ни от чего поувесистей, и который он открывал последний раз полгода назад, когда пришлось сделать посадку на малой планете в созвездии Близнецов для ремонта заклинивших рулей.

Не было никакой двери, но всё остальное – было. Был и Ийон Тихий, и заметка про мальчика из мультика, который приходилось смотреть последние два месяца из-за того, что после прохождения в магнитном шторме, бушевавшем в галактике Тобаго, все диски с фильмами и развлекалками размагнитились, и остался целым только один диск непонятного возраста и производства с мультиком про русского мальчика и его кота с не очень русскими повадками. Теперь кот стал приходить к нему во сне вместе с Ийоном Тихим.

Он посмотрел в сторону стола, который был и обеденной зоной, и журнальным столиком, и шахматным столиком и даже гладильной доской накануне дипломатических визитов на очередную планету. Над столиком висело два портрета. На одном портрете был тот, чья радушная улыбка стала визитной карточкой планеты Земля. Улыбка эта превратила её хозяина из гражданина страны в гражданина планеты Земля, которого все считали своим земляком, независимо от цвета их кожи, разреза глаз или кулинарных наклонностей. Этот гражданин Земли открыл дорогу к звёздам для всего человечества тогда, совсем давно, в той далёкой жизни, когда ещё не было на свете ни его, командира этого звездолёта, ни его родителей.

А рядом висел портрет того, кто открыл интерес к звёздам именно ему, заворожил с детства своими звёздными хрониками, историями звёздных приключений, побед и неудач. Легендарный Ийон Тихий. В детстве не удавалось понять: где правда, а где вымысел в этих звёздных дневниках, которыми бредили все сверстники, а старики многозначительно кивали на все вопросы, словно сами были очевидцами тех историй.

Имя своё, данное родителями, он напрочь вычеркнул из судьбы, и в звездолётной академии астронавигаторов его знали совсем под другим именем. Во всех учебных документах и в навигаторском дипломе академии он значился под именем Нейон Ти. Его всегда удивляла недогадливость окружающих: курсантов академии, профессоров, кураторов. Для него самого параллель в фамилиях с его кумиром была поначалу вызывающей и постыдно – очевидной.

Он первое время с трудом выдыхал свое имя, опасаясь быть обвиненным в попытке одеть себя в имя не по плечу своих заслуг. Но – слава звёздным горизонтам! – как было написано над главным входом в звездолётную академию, никто ничего не замечал. Он был счастлив этой возможности хотя бы фамилией прикасаться ежеминутно к своему идеалу. Давно наступило время, когда Нейон стал сопричастным к мечте не только фамилией. Он начал летать к звёздам и освоил уже не одну модель звездолёта.

Со времен первопроходцев звёздных путей всё изменилось. Вместо космонавтов—астронавигаторы, вместо ракет – звездолёты, вместо звездопроходцев – звездотаксисты и звездопроходимцы всех мастей. Причем быть звездопроходимцем—привилегия не для каждого. Многие однокурсники Нейона Ти охотно перешли в звездотаксисты. После закрытия последнего экспедиционного корпуса астронавигаторов и свертывания программы поиска параллельной Вселенной они занимались межпланетным извозом, не признавая никакой другой деятельности, связанной с хождением по поверхности какой бы то ни было планеты. Эра освоения Вселенной была закончена. Человечество остановилось на достигнутом, оградив красными флажками и маяками черные дыры, в которых безвозвратно пропала уйма ракет, звездолётов и целых караванов.

Нейон недолго звездолётил в роли таксиста и до сих пор не любил вспоминать про то время. Возить в соседние галактики весёлые компании было очень выгодно, однако ему быстро надоело после таких полётов чистить салон от бутылок, пакетов, фантиков, шелухи и ещё более крупных непотребств туристической гульбы, загонять звездолёт в химчистку и, даже, частично менять электронику, которая не выдерживала перегарных паров весёлых компаний и, буквально, выгорала, не рассчитанная на контакт с парами от коктейля Курдль из смеси серной и соляной кислот.

Однажды пришлось вызывать аварийку, когда на одной из космических ухаб звездолёт тряхнуло и целая бадья кислотного коктейля вылилась, прожгла пол в салоне и повредила систему охлаждения. Шумных туристов это даже развеселило. Они, весело шевеля зелеными щупальцами, фотографировали через иллюминатор звездолёт-спасатель, дотащивший их до порта назначения. Кому же захочется такое вспоминать?

Неожиданно Нейона пригласили работать в БМБ. Как он потом шутил – послали на три буквы. Он согласился, потому что это не просто буквы. Это БМБ. Бюро Межзвёздной Безопасности. Полный соцпакет, страховка, пенсия, звездолётное топливо, запчасти плюс престиж и командировочные. Никто до конца не знал сфер деятельности этого БМБ.

Нейон никогда не мог угадать каким будет следующее задание, а они были самые разные и неожиданные. То надо было срочно доставить груз каких-то семян и растений на вновь созданную планету, то надо было вывезти в огромной клетке с прутьями толщиной в руку самку огромного Кармадона, у которой сзади вместо хвоста был огромный хобот, а спереди башка с тремя глазами, свиным пятаком и огромными бивнями, и вони от которой было не меньше, чем от туристов. Эту Кармадоншу надо было отвезти из зоопарка созвездия Плеяд на Марс для размножения в естественных условиях. Даже ездил с дипломатической миссией и доставлял какие-то пакеты на планету Никомед, где его встречали как посла, и в знак высочайшего уважения к его особе, еще на трапе звездолёта, окатили из свинцового ушата фиолетовыми фекалиями священного курдля под завистливые взгляды и восторженные вопли толпы встречающих.

После того визита он начал предварительно изучать по межзвёздной энциклопедии обычаи и нравы планет прежде, чем посещать их и это не раз оказалось для него спасительной мерой. Ведь не делай он этого, быть бы ему без головы после посещения планеты Тауфо, где радушные хозяева отрубают своим гостям голову и украшают ею праздничный стол. Для них самих тут проблемы нет – за час, буквально на глазах, они регенерируют любую часть своего тела и с детской наивностью удивляются гостям, которые не радуются такому гостеприимству.

Где бы ни оказывался Нейон Ти, всюду он искал следы пребывания своего книжного кумира, астронавигатора Ийона Тихого. Увы, следов этих почти нигде не осталось. Мечта его поохотиться на курдля так и осталась мечтой. В лучшем случае ему показывали необъятное чучело легендарного динозавра. Массовая сафари на курдлей в прошлом закончилась для них печально. Они перестали плодиться, втянутые в индустрию развлечений межгалактической аристократии и вымерли повсеместно, за исключением планеты Никомед, где единственный древний курдль был и флагом, и гимном, и гербом планеты, и средством выражения высочайшей любви к посланникам других планет.