Загорский стоял у «Виллиса» с откинутым брезентом-крышей, рассматривал фото Бардина, когда подбежал Ветров.

– Извиняюсь, что заставил ждать, – улыбнулся майор. – Последние вводные получал. А давай для простоты на «ты», – предложил Ветров и дружески хлопнул капитана по плечу.

Загорский двумя пальцами чиркнул по пиджаку в том месте, где прикоснулся Ветров, как бы отряхнул. Пристально посмотрел майору в глаза, отчего последнему стало не по себе. Тяжелый взгляд, казалось, говорил: все про тебя известно, как мы тебя пропустили в двадцатых, юный троцкист? Как на работу в органы попал?

– На «ты»? – сказал Загорский. – Не вижу необходимости. Может попозже. Если подружимся. А это вряд ли. Н-да. Играем в одной команде, а вы не уведомляете о фактах по делу. Сокровища Петербурга, янтарная комната. Разные бывают ценности, отношение к заданию отсюда разное.

– Вы в курсе? – обескураженно сказал Ветров. – Откуда? Хотя, что это я…

– А я подслушивал! – Загорский ухмыльнулся. – Дверь Колупаева тонкая.

– Но вы понимаете, капитан, что это известно узкому кругу лиц. Так и должно остаться.

Капитан в знак согласия склонил голову в шляпе, во вмятине фетра Ветров заметил заплатку.

Слегка припадая на правую ногу, к ним подошел пожилой желтокожий мужичок, мелкого роста, рябоватый, расхристанный.

– Прикомандированный. Знакомьтесь – указав на Ветрова, предложил Загорский.

– Оперуполномоченный Сметана, – прокряхтел пожилой. – Николай Прокопьевич.

– Майор Ветров. Владимир Владимирович.

– Так себе имечко для вашей конторы, – вынес вердикт Сметана. – Еще при Ежове служил такой Вэ Вэ Финкельштейн. Враг народа оказался.

– Ну, знаете, – майор не нашелся, что возразить. – Мало ли людей с таким именем!

– А еще Вэ Вэ Исаев, так он…

– Николай Прокопьевич! – прервал Сметану Загорский. – Давайте исторические экскурсы потом. Едем на базу.

Они сели в «Виллис», Сметана – за руль, Загорский с ним рядом.

Ветров, упав на заднее сидение, подумал, что если сыщик Загорский внешне похож на гангстера из американского фильма, то Сметана – комический персонаж из французского. К кино загнивающего Запада Ветров приобщился на закрытых показах, что проводились в элитном дачном поселке. Простым советским людям такой кинематограф был противопоказан – рано им еще.

***

«Базой» оказалась трехкомнатная квартира на первом этаже многоквартирного дома. В большой комнате стоял стол, за которым расположились сотрудники Загорского. Борис Сорокин – недавний выпускник физмата, безупречный логик, совсем молодой человек, стесняющийся своей близорукости, он старался как можно реже надевать очки, поэтому постоянно щурился. Не уступала ему в способностях Вилена – миловидная шатенка со стрижкой каре, красивая девушка с нежной кожей, только крупные крепкие руки со ссадинами на казанках портили образ. Близнецы братья Гавриловы, Исай и Серега, похожие КАК две капли, похожие НА две капли – широкие лбы их, сужаясь, переходили во впалые щеки, и острые подбородки. Мать близнецов – еврейка, отец – фрезеровщик.

Загорский подошел к карте, закрепленной на стене, Сметана занял место за столом, Ветров присел возле Вилены и сказал:

– Чайком не угостите, хозяюшка?

Девушка промолчала.

– Итак, товарищи, – заговорил Загорский. – Внимайте. О службе нашей написано не на скрижалях каменных, а в разуме и сердце. А посему безусловная централизация и строжайшая дисциплина, как главное условие. Нам предстоит найти… Николай Прокопьевич!

Сметана выложил на стол документы и несколько фотокарточек Бардина, которые раскидал присутствующим как игральные карты.

– Потеряшка? – спросил Борис Сорокин.

– Заяц, – ответил Загорский. – Серый дезик.

– Крепим? – уточнили в один голос братья Гавриловы.

– Нет. Наша задача его обнаружить и передать, – Загорский посмотрел на Ветрова. – Коллегам. Майору Ветрову.

Ветров кивнул. Он предпочитал помалкивать, тут свой розыскной жаргон: «потеряшка», «дезик».

– Ырысту Танышевич Бардин. Покинул расположение части. Все есть в материалах дела, ознакомится всем, – Ростислав ногтем очертил овал на карте. – Такой где-то радиус пока. Ориентировки коллеги дали. Результата не принесло. По имеющейся информации наш бегунок направляется…

– На запад!– вклинился Сметана.

– Вот и нет, Николай Прокопьевич! Направляется он на восток. Мальчик домой захотел.

– Во дурак! Его же там, – Сметана жестами изобразил какую-то изощренную пытку-казнь. Потом покосился на Ветрова, осекся. – То есть, я говорю, так оно и проще, что на восток.

Загорский отошел от стены, сел во главе стола.

– Задача осложняется тем, что цель поиска Бардина конфиденциальна, – он обвел взглядом сотрудников. Ветров отметил, что они понимают друг друга без слов.

– Легенда, допустим, кража в штабе, Бардин – свидетель, – предложил Исай Гаврилов

– Или как с розыском Иваневского, – сказала Вилена.

– Иваневский – перебежчик, – обращаясь к Ветрову, громко прошептал Сергей. – Это Вилюнька ненавязчиво напоминает, как она извлекла предателя из американской зоны оккупации.

– А ты не завидуй, – сказал Сметана.

– Я восхищаюсь.

– Например, как с делом Титова, – дала Вилена еще одно предложение. – Представить к награде, искать под видом корреспондентов. Он же наверняка думает, что кучу подвигов совершил.

– Он и в самом деле совершил, – произнес Борис, он все это время листал дело Бардина.

– А твои идеи? – предложил Загорский.

– Нет, мне нравится идея Вилены… Александровны. Журналист – хорошо. Но я бы занялся личными связями. Родственными.

– Его родственные связи дома! – воскликнул Сметана. – А он до туда не доберется! Косоглазый! Он же сразу в глаза бросается!

Хрясь! Загорский вдарил кулаком по столу. Потом встал, подошел к карте. Повисла напряженная тишина. Слышно лишь, как Борис скребет карандашом в блокноте

– Так, – сказал Загорский, не оборачиваясь. – Вижу истинно русского человека! Не мои слова, а Ленина! Про великоросса-шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким является типичный русский чиновник. А вы товарищ Сметана и есть чиновник, хоть и от «уголовки». И вы, я смотрю, скатываетесь к старорежимному образу мысли. И все эти годы, интернационализм даром?! Для советского человека, для коммуниста нет ни эллина, ни иудея. Ни славянина, ни азиата. Товарищ Сметана!

Николай Прокопьевич вскочил. Принялся застегивать застегнутую пуговицу на воротничке.

– Сделайте одолжение, оперуполномоченный Сметана, чтобы я этих расовых высказываний больше не слышал. Мы с кем воевали четыре года?! С расизмом! Для чего?

– Виноват, товарищ капитан, – промямлил Сметана. – Больше не повторится.

«Чтоб победивший дракона, не стал драконом, – подумал Ветров. – Эх, Феликс, Феликс». Ветров с негодованием смотрел на Сметану, бессловесно осуждая его за такие слова, хотя сам час назад называл азиата и косоглазым, и чуркабесом.

– Я имел в виду, что внешность, – лепетал Сметана. – Что азиатов мало.

– Хватает их тут, – сказал Серега Гаврилов

– Все равно мало! Дать директиву всех таких задерживать аккуратно, а потом сверить. И легенды не надо никакой! Сказать: «Задержите. Надо».

– Это мы по своей линии уже сделали, – заметил Ветров.

– Вариант перебежчика, думаю, тоже исключать нельзя, – сказала Вилена.

– Наши работают, – буркнул Ветров.

– Ваши наработают, – протянула Вилена. Она была зла на майора за «чайку, хозяюшка».

– Изучаем документы. Думаем, – подвел итог Загорский, вернувший деловитость после вспышки гнева. – Особое внимание на материалы оперустановки по месту службы. Итак группа свободного поиска, предварительно подбиваем: На вас, Гавриловы – транспорт, попутки, вокзалы, всё. На вас, Вилена, пресса. Вы, Борис, коль пожелали, отрабатывайте связи. Земляки, сослуживцы. Майор Ветров занимается по своей линии. Если ваши поручения сработают, то всем будет проще. А вы, товарищ Сметана, не хотите работать головой – работайте ногами. В своем прямолинейном, жандармском стиле. Район поиска при надобности расширяем на восток. Надеюсь, далеко от Берлина он нас не заведет. Всё! Врываемся!