— Я понимаю, – спокойно и даже как-то инертно ответила сущность, сотканная мыслями триллионов инопланетных организмов.
— Не думаю, что это так, – покачала головой Элеонора, сдавшись и признав поражение. Она не могла понять своего мужа. Между ними лежала пропасть, шириною в миллионы световых лет. Он только что прямым текстом сказал, что не видит ничего плохого в истреблении других разумных существ. Если бы он считал убитых субъединицами, его действия ещё можно было бы как-то оправдать, но тот, кого она назвала Мульфэтором знал, что Человечество отличается от него, и каждая особь данного вида обладает собственным разумом и свободой воли. Однако для него данный факт не был достаточно веской причиной, чтобы воздержаться от убийства, что было демонстрацией полного отсутствия эмпатии. Начисто лишённый сострадания и сочувствия, инопланетный монстр.
— Я забочусь о тебе, – парировал Мульфэтор, и тут ей, по идее, стоило бы спросить – почему? Но Элеонора не решилась. Ей было слишком страшно узнать ответ. Тем более, что она только что поняла, со сколь чуждой и бесчеловечной сущностью вступила в контакт. Агрессия Роя была осознанной. Он знал, что делает, когда вскрывал черепа её коллег в желании завладеть их знаниями и заживо растворял военных на полях сражения. О да, все эти действия были совершены расчётливо, и не могли считаться результатом непонимания, вызванного разницей между их видами. Рою не было дела до тех, кому пришлось умереть ради его целей.
Он, похоже, привык бросать себя в пекло и позволять субъединицам гибнуть ради новых знаний, и не считал это чем-либо страшным, хотя, кажется, и сознавал, что люди несут потери. Существо, миллионы раз умиравшее в миллионах обличий, не боялось смерти, а следовательно не могло понять людей, ставивших выживание во главу угла. Их виды были слишком разными, и Джадд начала сомневаться в том, что контакт вообще возможен. Потому что Рой, похоже, не собирался менять своих привычек и никак не отреагировал на её возмущение тем пренебрежением, которое он демонстрировал по отношению к потерянным жизням. Возможно, Разум Роя вообще не понимал человеческих эмоций. Чего нельзя было сказать о мыслях, которые он, похоже, считывал с лёгкостью.
— Скажи, ты слышишь каждую мою мысль? – спросила Элеонора, напряжённо замерев в кресле. От его ответа зависело многое.
— Да, – пасть на стене двигалась, роняя слюну на мясной пол, и обнажая длинные, желтоватые зубы, похожие на костяные клинки. Один короткий звук, изменивший так многое. До того, как оказаться здесь, Джадд думала, что телепатический контакт между человеком и существами Роя вообще невозможен. Что любая попытка вторгнуться в сознание существа, принадлежащего к другому биологическому виду, заранее обречена на провал и ведёт только к смерти. И даже после того, Мульфэтор доказал ей обратное, девушка всё равно продолжала думать, что это очень сложно. Что чтение её мыслей требует от него некоего сознательного усилия.
Оказалось, что нет. Он слышал её всё время. С момента, как она попала на борт биокорабля. И даже не попытался утешить, когда проливала горькие слёзы, колотясь о створки шлюзовой камеры, или успокоить, когда вздрагивая от каждого шороха, пробиралась по похожему на кишку коридору. Нет, Рой заговорил с ней,только когда решил, что ей холодно. Он заботился о её физическом комфорте, но полностью игнорировал психологический. Часть импульсов её мозга, похоже, не считывалась или не распознавалась им.
— Ты не мог бы не читать меня? – осторожно попросила Джадд. – У людей это считается невежливым – лезть в чужие мысли.
— Я не понимаю, что значит «вежливо», – заметил Разум Роя. – Но если не хочешь, чтобы я читал твои мысли, перестань думать.
— В смысле? – округлив глаза, переспросила Элеонора,шокированная подобным заявлением. Мульфэтор требовал невозможного.
— Не думай, – повторил тот. – Я слышу каждую твою мысль так же чётко, как если бы ты говорила вслух. Поэтому – не думай.
— Люди так не умеют! – потеряв терпение, девушка всё-таки повысила голос. Её и так беспокоила собственная уязвимость как в физическом, так и в ментальном плане, а тут ещё и собеседник внезапно отупел и принялся долдонить одно и то же, как заведённый.
— Тогда не проси меня не слушать, – последовал закономерный ответ, поставивший точку в их разговоре. Элеоноре просто нечего было на это возразить. Если Мульфэтором её диалог с самой собой воспринимался как непрерывное говорение вслух, то просить его не слушать её было бессмысленно. Это ведь были мысли, а не звуковые сигналы, а значит он не мог даже уши заткнуть. Но и она не могла не думать. Тот, кто хоть раз пробовал не думать вообще ни о чём, знает, что это практически невозможно. Потому что даже сконцентрировавшись на желании не думать, ты всё равно продолжаешь думать о том, что не думаешь. И выхода не было.
Нет, Элеонора конечно слышала о древних восточных практиках по медитации и расширению сознания и даже читала об экспериментах, проведённых на эту тему, но всё это было слишком далеко от неё.Обладая пытливым умом настоящего учёного, Джадд не могла остановить свой мыслительный процесс. Она постоянно о чём-то думала, задавалась какими-то вопросами, анализировала то, что ей удалось узнать, и соотносила с уже имеющейся информацией. Временами переизбыток мыслей даже мешал ей заснуть, а потому девушка просто не представляла себе, каково это – полностью очистить от них свою голову. Для неё это было непостижимо.
В обычной жизни это не только не мешало, но ещё и помогало в работе, однако сейчас могло вылиться в проблему. Рой слышал каждую её мысль. А значит мог оскорбиться, некоторыми её замечаниями. Разум, управляющий полчищами межзвёздных хищников не казался ей особо эмоциональным, однако находившаяся в его полной власти Элеонора имела полное право опасаться его реакции. Что если бы ему пришло в голову переделать её? Изменить по собственному усмотрению как тех несчастных с Эдем-4.
Вопрос отозвался покалыванием мурашек на затылке, так как ей уже приходилось видеть людей, переделанных Роем с помощью некоего вируса. Учёные, обнаружившие фрагменты его РНК, пришли к выводу что это – самая страшная инфекция, с которой когда либо сталкивалось человечество. Она не просто разрушала тело, а видоизменяло и преобразовывало его, одновременно ставя под полный контроль Коллективного Разума. С помощью этого ужасного биологического оружия можно было выкашивать население целых миров, за считанные дни! Скорость распространения болезни вполне позволяла это и единственное, что спасло колонию на Эдем-4, это странное нежелание Роя пускать в ход самое сильное своё оружие. Мульфэтор действовал избирательно, подвергая воздействию вируса очень немногих. За всё время было трансформировано не более полудюжины учёных и солдат, с помощью которых ему, в конце концов, и удалось выйти на связь с генералом Мэйкписом, предложив всю эту сделку с принудительным браком.
Все сотрудники лаборатории видели шокирующие кадры, демонстрирующие течение болезни. По мере того, как их геном перестраивался, несчастные теряли большую часть своего интеллекта и здравомыслия, как будто их собственный разум поглощала коллективная воля Роя. При этом они становились быстрее, сильнее и выносливее за счёт потери человеческого облика. Каждый изменённый выглядел так, словно над его дизайном поработал сумасшедший,у которого было слишком много запасных частей от разных биологических видов. Покрытая коричневым панцирем кожа, наросты и щупальца, торчащие из самых неожиданных участков искажённого мутацией тела, исковерканные лица, с чёрными фасеточными глазами и извивающимися жвалами. Некоторые из них, конечно, сохраняли интеллект, но лишь в степени, необходимой для управления колониальной техникой или контактов с людьми.
Мысль о том, что её могут превратить в столь жалкое и, одновременно, отталкивающее создание, наполнила Элеонору ужасом. Который был тем сильнее, что она не понимала существа, во власти которого оказалась и не знала его планов касательно собственной персоны Чтобы избежать заражения вирусом и превращения в не пойми что, ей следовало успокоиться и перестать воспринимать существ вокруг себя как беспощадных чудовищ, коими те, по сути и являлись. И желательно – чем быстрее, тем лучше.
