Она продолжала хмуриться, будто не до конца понимая, о чем я ее спрашиваю. И наконец ответила:
— Нет, я не магл.
Я протянул руку и назвал свое имя, а она — я заметил — в первую очередь оглядела мои предплечья, приоткрывшиеся под широченными рукавами накидки. Я догадался, что она переживает по поводу татуировки. Не обнаружив ее, она заметно расслабилась. А вообще, классная тема с татуировкой. Если выберусь отсюда, набью себе такую же, как у этих!
— Гермиона Грейнджер, — назвалась она, отвечая на рукопожатие.
Я смог, наконец, рассмотреть ее получше, и мое второе впечатление о ней нисколько не отличалось от первого. Разве что бросилась в глаза ее бледность да синяки под глазами. Ну, читать надо меньше ночами, подумал я тогда. На свежем воздухе бы побольше гуляла, чем в библиотеке сидеть. У меня, конечно, были к ней вопросы. И я решил с них и начать. Она, в конце концов, первый человек здесь (эльфы не в счет), который с бухты-барахты не проявил ко мне открытой агрессии. Но это все, конечно, не проливало свет на то, кто она и почему так странно выглядит и ведет себя, если она не магл.
— А где тогда твоя палочка? И что с одеждой?
Гермиона помялась. Я заметил, что мои вопросы ей не понравились, но мне очень хотелось знать ответы. Ну правда, она мне показалась странной! Очень выбивалась из всей картины, которую я для себя составил об этом мире.
— Палочки у меня нет. А что не так с одеждой?
— Ну… Она магловская, — шепотом сказал я. — Ты же сказала, что ты не магл.
— Мне так удобно.
Сначала меня ее ответ поставил в тупик. А потом я вдруг сложил два плюс два, припомнил рассказы эльфов (короткие экскурсы в устройство волшебного мира; эльфы вообще не отличаются многословием), и тут у меня возникла дикая догадка. Я не смог скрыть изумления.
— Постой, ты что… та самая грязнокровка?
Она поморщилась, как будто я ее оскорбил. Но плевать, я уже понял, что не ошибся! С ума можно сойти, столько болтовни я слышал о ней за последнее время, сплошные загадки и домыслы, а она вот она — стоит передо мной на расстоянии вытянутой руки.
— Не называй меня так, пожалуйста. Я маглорожденная, да. Не знаю, что ты имел в виду под «та самая».
Гермиона отшагнула от полок, наклонилась, аккуратно подобрала книгу и, встав на цыпочки, водрузила ее на место; после чего скрестила руки на груди и улыбнулась мне. Не усмехнулась, а именно открыто и очень даже дружелюбно улыбнулась, я от этого совершенно отвык.
— Позволь, теперь я задам несколько вопросов.
Она расспросила меня о том, кто я такой, и я все рассказал ей: о том, кто я, откуда, про то, как нас поймали, что я делаю здесь, где живу. Не рассказал только, как со мной обращаются, но это же и не важно. Но зато упомянул про Беллатрису, и о том, что она похвалила меня. Реакция Гермионы была странной: она поморщилась, как будто бы у нее вдруг заболели зубы. Это потом я уже понял, что она тут, наверное, в другом положении, ей такая похвала от настоящего волшебника не светит. Вообще, она сама-то что — умеет колдовать или нет? Надо будет поинтересоваться у эльфов, чем грязнокровки отличаются от маглов, а чем от волшебников. Но, с другой стороны, не очень понятно было вот что: если ее тут держат по приказу самого этого их Лорда, то какого ж черта она так запросто разгуливает по дому? А если ей можно разгуливать, так что ж она не уйдет отсюда? Хотя да, мне-то дали понять, что отсюда не уйти. Но если она не магл, и ей не нужно работать на них так же, как мне, то почему она тогда вообще здесь? А еще, если в тот раз, когда я столкнулся тут с Драко, кричала именно она, то это значит, что… Короче, вопросов у меня была масса, и я как раз собирался ей все их задать, но снова ничего не вышло. На улице вдруг послышалось несколько хлопков, и Гермиона осторожно выглянула в окно, стараясь не высовываться из-за длинной тяжелой портьеры, а потом выругалась совершенно по-магловски.
— Они здесь. Извини, мне нужно идти.
Вымученно улыбнувшись, она проворно метнулась к двери и скрылась за ней, но потом снова заглянула в библиотеку и добавила тихо:
— Пирс, пожалуйста, не говори никому, что видел меня. У меня из-за этого будут неприятности.
Я молча кивнул. Мне предстояло многое обдумать.
***
Этим же вечером произошло еще кое-что. Никаких особых заданий у меня не было, гостей никто не ждал, эльфы сказали, что сегодня будет простой семейный ужин. То есть в столовой планировались только члены семьи: Нарцисса, Люциус, Драко, а еще Беллатриса и ее муж мистер Лестрейндж. Я, знаете, ощущал что-то странное: у меня вообще не было надобности выходить из моей каморки, но я готов себе признаться, что хотел увидеть Беллатрису снова. И ведь у меня даже был для этого прекрасный повод! Ну не знаю я, что меня так потянуло к ней, может, я просто думал, что так заработаю себе больше очков вперед, чтобы не схлопотать в будущем очередное беспричинное наказание. Не знаю, в общем. Просто пошел и все. Эльфы молодцы, кстати, вообще не задавали вопросов. Они в целом их не задают, просто делают, что сказали хозяева.
Я встал у дверей, ждал; они должны были вот-вот появиться. И действительно, минут через пять я услышал голоса. Сначала мимо прошел Люциус, не обративший на меня никакого внимания. Потом Нарцисса — сначала взглянула на меня недоуменно, но потом точно так же сделала вид, что я пустое место. Она была, как обычно, в суперэлегантном платье в пол (на этот раз темно-зеленом; она их меняет каждый день), а рядом, весь в черном, — ее сын. Они меня не интересовали, и спасибо, что прошли мимо без комментариев. Замыкала процессию как раз Беллатриса, чинно держащая под локоть своего вечно хмурого мужа.
Мы с ней примерно одного роста, я даже немного выше; поэтому, как только она приблизилась, я инстинктивно вжал голову в плечи. Вот тут, признаюсь, у меня реально поджилки затряслись, когда пришло время к ней обратиться. Я прекрасно знал (видел уже не раз), на что она способна. Жизнь и здоровье мне все еще были дороги. В общем, я решился.
— Мадам Лестрейндж, — хрипло начал я, прямо на ходу прочищая горло. Она посмотрела на меня как на умалишенного и жестом отправила возмутившегося было мужа в столовую, сама задержавшись на пороге, мне кажется, только из любопытства. Да боже, я и сам не знаю, как я решился вообще с ней заговорить. — Мадам Лестрейндж, сегодня в библиотеке я видел грязнокровку Гермиону Грейнджер. Она попросила не говорить никому, что я ее видел, и я подумал, что вам нужно об этом знать.
Она какое-то мгновенье еще смотрела на меня, а потом вдруг расхохоталась. И этот смех до сих пор стоит у меня в ушах…».
========== Глава 5. Малфой ==========
Драко ненавидел эти собрания. Они не были частыми — обычно не чаще раза в неделю, а то и в две, — но каждый раз он шел туда, как на эшафот. Под встречи в поместье был выделен большой зал, где стоял длинный стол и стулья с резными спинками; кресло же во главе стола предназначалось Темному Лорду. Сейчас оно пустовало, хотя все остальные места уже были заняты; сидевшие за столом волшебники тихо переговаривались. По правую руку от Хозяина всегда сидела тетя Белла, рядом с ней Родольфус и Рабастан, а дальше места занимались произвольно. Стул по левую же руку теперь занимал Долохов, за ним (Драко догадывался, что это только по праву хозяев дома) — отец, мама и только потом сам младший Малфой. Сегодня рядом с Драко оказался Уолден Макнейр. Малфой знал его с детства, он всегда был частым гостем в поместье и считался давним другом Люциуса.
В воздухе витало напряжение, вызванное ожиданием: Темный Лорд нечасто задерживался, и, хотя в последнее время это происходило с удивительной периодичностью, каждый раз было похоже на русскую рулетку: никто не знал, в каком настроении появится Повелитель, предсказать это было практически невозможно. Если раньше все так или иначе зависело от успеха или неуспеха очередного важного политического маневра или операции, то теперь все могли только догадываться, что было причиной с виду совершенно необоснованных вспышек гнева. Теперь ведь даже Поттер считался мертвым! Ну, по крайней мере, Драко обнадеживало, что у отца в этот раз нет плохих новостей для Лорда; это вселяло надежду, что именно сегодня семья не попадет под горячую руку. Хотя, конечно, как и всегда, гарантий не было ровным счетом никаких. Драко все равно не мог успокоиться.
