Чистая и невинная, потому что хранила себя достаточно долго.

Порочная и покорная, потому что отдалась незнакомцу в первый раз. И кончила. Дважды.

Вспоминая ее вкус, я тоже пошел на второй круг.

Если не помру от обезвоживания, то завтра моим потенциальным стажерам будет почти легко. Я, наверно, не смогу быть не в духе после такой убойной дозы секса и дрочки.

Не сбылось. Я не выспался, потому под вечер меня осенило – я же кончил в нее. Ко всему прочему добавилась еще и перспектива стать отцом.

Ночью мне снилась моя невинная дива. Она оказалась школьницей, младшей сестрой Алешки, разумеется, забеременела. Ее отец собирался кастрировать меня, а потом протащить по всем инстанциям, включая прессу, и, в конце концов, посадить.

Я просыпаюсь в холодном поту, отчаянно радуясь, что живу в реальности с хмурым питерским небом, бесконечными утренними пробками и запахом свежей выпечки из ближайшей пышечной.

Вхожу в лифт, наслаждаясь одиночеством. Почти всегда приезжаю в офис первым, чтобы спокойно поработать лишний час, но сегодня не тот день. Двери почти закрываются, но их блокирует портфель, а потом и его обладатель протискивается, не дожидаясь, чтобы створки разъехались.

– Привет, – говорит Лешка, ухмыляясь.

Мне становится жарко, но я здороваюсь, как обычно.

– Я решил поработать сегодня побольше. Мы на финиш выходим по делу Самарина, – болтает приятель, как обычно, о работе.

– Да, слышал. Прогноз хороший, да? – уточняю я аккуратно.

– Да, все вроде бы на нашей стороне. Но ты же знаешь.

Киваю. Потому что знаю, наше правосудие умеет удивлять. У Леши первое крупное дело. Ему очень нужна победа для хорошего старта в карьере. Хотя и проигрыши закаляют. Может даже лучше.

– Уверен, все будет отлично. В любом случае, поработать чуть больше обычного – это хорошо.

Леша усмехается, и я читаю в его глазах: “Ох уж этот трудоголик Бельский”. Ну да, я такой.

– А у тебя сегодня стажеры, да? – меняет он тему немного неожиданно.

Меня это настораживает и не зря.

– Да. А что?

– Там девочка будет. Знакомая. Подружка моей Наташки. Ты с ней попробуй…

– Что? – перебиваю я, раздражаясь.

Леша сразу дает заднюю.

– Да ничего особенного, Cереж. Попробуй не перегрызть ей горло до смерти и не всю кровь выпить.

– Ничего не могу обещать.

Я хмурюсь, но, в принципе, доволен. Никаких блатных у меня в помощниках не будет. Леша знает это, и странно, что заикается о своей знакомой. Наверно, и правда волнуется.

Неужели из-за той курицы, которая бросила юрфак после моей стажировки в прошлом году? Так это не я виноват. Она сама оказалась непрофпригодной.

– Как вечеринка, кстати, прошла? Твой друг очнулся? Все выжили?

– Да-да, только на ковер персидский наблевали. Отец еще не видел. Может, не заметит совсем.

– Хорошо бы.

Я смеюсь бессовестно громко, и Леха хмурится, делая вид, что обиделся.

– На этом ты закончил свой запоздалый подростковый бунт?

– Не знаю. Наверно, – отвечает он.

И я точно знаю, что Белов будет чудить еще пару лет. А потом перебесится, женится на своей Наташе и уйдет с головой в работу. Он хоть и придурок, но надежды подает. Может, и зря я его забраковал три года назад. Сейчас бы мне помогал. Но Белов слишком избалован достатком. Ему все подавали на блюдечке. Пусть закаляется без блата не на самых простых делах.

Мы выходим из лифта, и Леша поворачивается в сторону своего кабинета.

– Увидимся, – говорит он.

Я, наконец, решаюсь спросить уже в спину:

– Лех, а у тебя сестра есть?

Он спотыкается и оборачивается.

– Нет, я единственный ребенок.

Камень с души.

– А… Это хорошо.

Леша еще некоторое время удивленно смотрит на меня, кажется, собирается спросить, зачем мне это, но не успевает. Я ухожу к себе, прикрывая дверь.

Мой рабочий день начинается с кофе, но это в мечтах. Обычно я сразу сажусь за стол и погружаюсь в работу, а чашку эспрессо позволяю себе уже ближе к девяти.

– Доброе утро, Сергей Александрович, – слышу я.

Вашу мать, еще даже виндоус не загрузился, а настроение испорчено на весь день. Гребаные стажеры. Я вздыхаю и поднимаю глаза.

Боже, дай мне сил остановиться вовремя и не вцепиться ей в глотку. Я ведь обещал Белову. Или не обещал?

Блондинка в короткой юбке стоит в дверях и держит в руке стакан. Даже с этого расстояния я чувствую, что в ее кофе тонна молока и сахара. С трудом подавляю рвотный рефлекс. Наверно, именно поэтому не сразу отвечаю. А то бы…

Она принимает мое молчание за что угодно, кроме самого молчания, и смело чешет к моему столу.

Боже, дай мне сил.

В нос ударяет резкий сладкий запах парфюма вперемешку с пряным кофе. Хорошо, что я сижу, а то уже свалился бы. Такая аромо-атака подходит пробивной бестии, которая, похоже даже собирается сесть на краешек моего стола.

Но – нет.

Она лишь ставит стакан и лучезарно улыбается вставными зубами. Я сглатываю, невольно пересчитывая весь ее фаянс во рту. Нет, это невозможно. Почему я не нашел время, чтобы лично отобрать претендентов? Оценки в зачетке и курсовые – это еще не все.

– А я вам коооооофе принесла, – растягивает слова девчонка, накручивая локон на палец.

Да, очень секси, детка.

Но – нет.

– Марш отсюда, – командую я, как в армии, разумеется, не сумев сделать голос тихим.

– Что? Куда? Но…

Она искренне удивлена. Конечно, так старалась. Укладка, юбочка, наверно, и бикини накануне выщипала. И кофе – да. Кофе – это же путь к сердцу босса.

– Марш домой, – повторяю я, раздражаясь еще сильнее от ее глуповатого удивления.

А ведь она точно не дура. Я лично изучал все курсовые и эссе, которые они писали, смотрел оценки. Но некоторые девочки все равно считают, что мало быть просто умной. Надо еще и сосать, и кофе носить, и ноги брить.

Нет, надо, конечно. Я не против. Но тот кастинг на секс проходит у меня в личных сообщениях. А на работе мне нужен, мать его, стажер. Хоть вводи правило – брать только парней. Но с моим везением я попаду на гея в первый же год.