Сказал он, оглядывая наши серьёзные лица.

– Ты чего Брат, не знаешь, что за такие анекдоты бывает? – Остудил его Котелок.

– Давай-ка по аккуратней.

– А, что они мне сделают, всё равно на войну. Да и здесь все свои.

– Свои-то свои. И ты прав, что на войну. Только говорят, что за речкой, особисты тоже не зря свой хлеб едят. Так что по-братски, фильтруй базар.

– Давно хотел спросить Перстень. – Сказал Феликс:

– Ты, где таких словечек набрался?

– Каких таких? – Удивился я.

– Ну, хотя бы, «фильтруй базар»? У нас так зеки на посёлке общались.

– А у нас пацаны во дворе. Половина уже чалилась, а вторая, кого в армию не загребли, скорей всего, сейчас в командировках.

– А, что так?

– Да я, как – то не задавался этим вопросом. Сидел и сидел, главное, чтобы человек хороший был. Я так думаю. А от сумы и тюрьмы, сам знаешь.

– Ладно, проехали.

Похоже, что мой ответ Феликса устроил. Давай выпьем, чтобы у Боба всё хорошо сложилось. А, что если его к самолёту не будет?

К самолёту, Роберта привёз ротный на своей «волге». Строй в триста полупьяных десантников, выстроился у трёх ТУ 134. Пока ждали команду на погрузку, в аэропорт въехал штабной уазик, а следом за ним, «волга» ротного. Из «волги» выскочил Боб и бегом побежал в строй.

–Мой РД22 взяли?– Первым делом спросил он.

– Да.

За первым вопросом последовал второй,

– Погрузка когда?

– Сказали, через полчаса начнётся. – Ответил я

.– На РД.

– Зырь!

Из штабного уазика, подъехавшего к самолёту, вылез Сафон. Подойдя строевым шагом к стоявшему в группе офицеров ротному, он что – то доложил ему. Ротный в ответ кивнул ему головой. После этого, Сафон подойдя к строю сказал:

– Перстень, Боб, Феликс – пошли со мной. Поможете мне документы в самолёт перенести.

Зайдя за штабной уазик, Брат достал из машины, две бутылки «горилки з перьцем».

– Давай пацаны, на ход ноги. Пусть вам сопутствует удача. А я, всё сделаю, чтобы попасть к вам.

– Ты давай-ка брат не горячись. Гусара вон прямо из строя выдернули. Подъехали патрульные, и выдернули. В уазик засунули и увезли, что, по – чём – ни кто не знает.

Феликс потянулся к бутылке.

– Может за анекдот? Да вроде все свои были.

– А стакан и закусь есть? – Спросил у Сафона Боб.

– Машина укомплектована. На закусон, пару яблок тоже найдётся. А про Гусара я знаю:

– Его отец, привёз из Киева, четыре ящика – «горилки з перьцем». Три дня бухал с начштаба и прямо перед самолётом, выиграл в карты желание. Гусар передаёт привет,– он потряс бутылкой,– и говорит, что он не причём. Говорит, что карточный долг и всё в таком духе.

– Ну, слава Богу. – Выдохнул Феликс:

– А то я думал особисты, за анекдот докапались.

– А я всё равно в Афган пойду, хоть кто пусть отмазывает.-

Сказал Сафон выпил и передал стакан мне.

– Я хочу выпить, пацаны, за то чтобы мы все после войны встретились. -

Начал говорить я.

– И вот так же, для начала, взяли пару бутылочек Горилки з перцем. -

Продолжил Сафон.

Что хотели, Феликс с Бобом услышать не удалось. По тому, что объявили построение. Быстро допив напиток, и обнявшись с Сафоном, мы побежали в строй. А Андрюха понёс документы к самолёту. Майор возле трапа стал называть фамилии. Когда назвали мою фамилию, то выйдя из строя, я увидел два трапа и, два майора с документами. Трезво раскинув мозгами, я решил, что наверняка пройду посередине и попал животом в поручень.

–Товарищ ефрейтор да вы же пьяны. –

Удивлённо сказал бравый майор.

Как будто, до этого всех трезвыми отправлял, подумал я и ответил:

– Так точно товарищ гвардии майор, пьян и чё?

– Какая рота? – Строго поинтересовался тот.

– Сапёрная. – С вызовом ответил я.

– Проходите.

Я, слегка покачиваясь, чинно, проследовал в салон и, занял место у иллюминатора.

Последнее, что запомнилось в самолёте:

– Если будите курить на борту, не получите воды.

Сказала красивая стюардесса. И я уснул под шум загудевшего мотора.

***

«Автоматная рожа».

Перстень проснулся от какого-то шума.

– Крыса! Лови! Сапогом его долби! –

Галдели зеки. Пытаясь ударить кто, чем крысу.

Со второго яруса было хорошо видно все, что происходит в секции. По проходу между двумя рядами двух ярусных кроватей, в сторону выхода из отряда, пытается проскочить, молодой паренёк.

– Загоняй на дальняк23, топить будем. – Крикнул кто – то из блатных.

– Нет, топить не вариант.– Ответили ему.

– Посчитают, и побег объявят, на ровном месте. Сам знаешь, нам сейчас шухер24 не нужен. – Ну что загнали? – Раздался вопрос из последнего проходняка25. -Да. – Двое присмотрите за ним. Остальные пошли в ПВР26на сходняк27. Кто там, в кишке из шнырей? – Заварите ведёрко чифиря из общего.

Блатные28 и мужики29 потянулись в ПВР, по пути обсуждая происшедшее. В девяностые годы, на чёрной зоне30, помещения для воспитательной работы, были, комфортно оборудованы, самими зэками. Завалившись на удобные диваны, стоявшие в несколько рядов напротив телевизора, зеки продолжили обсуждать случившееся. – Я слышу у меня, что то под шконкой31 шебуршит. – Начал уважаемый всеми Саня Крытник:– Сами знаете, я сплю в пол глаза. И, конечно же, сразу проснулся. У меня там запрета32– три литра – на курке33. Смотрю, эта крыса курок подламывает. Хотел его за шкибон поймать, а он мне, нехороший человек, пальцем в глаз тыкнул. Хорошо не выбил.-

Глаз Крытника был предъявлен обществу, и выглядел плохо.

– Он же до моего проходняка под пятью шконарями на брюхе прополз. Странно, что ни кто не рюхнулся?34 _ Красава. – Кто это такой, вообще? – Что-то я его раньше, не видел. – Это с последнего этапа.-

Смотрящий за отрядом Дучан подошёл к двери и, открыв её сказал.

– Давай крысу сюда. И, что там, с чаем?

–Через десять минут будет готов, уже засыпали. Вжик с Окунем принесут, если что надо, я здесь. – Старшина, подобострастно прогнувшись, заглядывал в глаза Дучана.

– Не трись здесь, иди в кишку, если позовут, тогда подходи. – И добавил:

– Козлам35, шнырям36 и прочей шерсти37, вход в ПВР закрыт.

– Я понял.– Сказал, исчезая старшина.

В помещение втолкнули крысу, и поставили лицом к обществу. Вид у него был плачевный. Из разбитого носа текла кровь и заплывший глаз с распухшим ухом и щекой дополняли картину. Попытавшись прилепить на место полу оторванный рукав робы, и осознав тщетность своих усилий, он, затравленно озираясь, встал напротив диванов. – Слушаем мнение порядочных сидельцев по этому вопросу. – Начал сходняк Дучан:

– Кто будет высказываться?

– Пусть расскажет, кто ему, про курок сказал. И дайте, я ему в глаз врежу. Это будет для начала, а то мне досадно и, глаз болит. – Сказал Крытник, слезая с дивана. Не спеша, мягкими, кошачьими движениями, он приблизился к крысе. Потом незаметным движением руки уронил его на пол. Затем молча развернулся и снова удобно устроился на диване рядом с зеком по кликухе Неряха.