Молодой стилист к этому моменту тоже закончил и молча, благоговейно осматривая свою работу, отступил, встав рядом с портным.

Старик сдержанно поблагодарил своих помощников и спустился с возвышения. Подойдя к небольшому шкафу с банкеткой, стоящими в тени у входа, он открыл дверь. За дверцей оказались с десяток совершенно одинаковых пар черных туфель, изящной, но без излишеств формы, с круглым, слегка оттопыренным носком и удобной невысокой подошвой. Чем-то они напоминали ботинки, которые носят военные.

Усевшись на банкетку, он выдвинул невысокую полку под верхней крышкой шкафа и извлек пару черных носков. Затем одел носки и ботинки. Тщательно, скрупулезно выверяя длину петли, он завязал шнурки и выпрямился, расправив плечи. В нем теперь уже не было ничего от того усталого старика, утром вставшего с кровати. Он снова подошел к зеркалу и так же как и утром всмотрелся в свое лицо.

Упрямый подбородок, высокий лоб, говорящий о недюжинном уме, безупречно уложенные волосы. Тугая, как барабан, кожа лица, обтягивающая мужественные скулы. Волевой взгляд, исследовал вас резко и смело, словно скальпель хирурга. Оставшись довольным, он кивнул гвардейцу у входа и когда тот открыл дверь, Президент вышел наружу.

      Суета и шум от снующих по коридору чиновников и клерков, остался за дверями его кабинета. Гвардейцы, повсюду сопровождающие его, теперь охраняли вход снаружи. А он, пройдя через небольшую прихожую, вышел в просторный, богато украшенный зал, служивший ему кабинетом.

Лепные карнизы, украшенные деликатным золотым напылением, словно легкий румянец покрывший щеки юной девы, отделяли безупречно белый потолок от зеленых, с золотыми вензелями, обоев. Декоративные светильники на стенах, искусно выполненные в виде подсвечника, украшенного хрустальными бусами и удерживающего в золотых чашечках по пять ламп-свечей – освещали мягким, теплым светом пространство кабинета. Сквозь высокие окна, венчанные тяжелыми золотисто-зелеными портьерами, прихваченными внизу золотыми канатами и отороченные вверху изящными ламбрекенами в широкую желто-зеленую полосу, были видны кирпичные зубцы, похожие на ласточкин хвост, ровным рядом выступающие над крепостной стеной из массивного серого камня.

      Тот кто еще недавно был ветхим стариком, прошел мимо длинного стола в центре зала, за которым он обычно принимал посетителей и проводил совещания, и направился к другому, меньшему по размеру, но гораздо более изысканному столу. Мраморно-белый, больше напоминающий старинное здание в миниатюре, с позолоченной лепниной, пилястрами, розетками и рельефами – это был его рабочий стол.

Он сел в уютное кресло викторианского стиля и протянул руку к светильнику на золотой стойке с абажуром изумрудного цвета. Потянув за кисточку на конце тесемки, свисавшей из под абажура, он включил светильник и отклонился в кресле, разглядывая преломление света в замысловатой мозаике абажура.

Оторвавшись от светильника, он нажал на кнопку коммутатора на одном из множества аппаратов связи, расположенных на столе слева. Тотчас же в кабинет вбежала миловидная блондинка, с выразительными, не лишенными рассудка глазами, но слишком беспокойная. Пробежав пару метров по бархатному ковру, она остановилась и слегка поклонилась, приветствуя его.

– Добрый день! Господин президент.

Он кивнул ей в ответ, после чего она просеменила на своих тонких ножках вплотную к нему и положила бумаги на на стол перед ним.

– На вечер у Вас намечено важное обращение, вот его приблизительный текст. Оно согласовано с Вашей администрацией и советниками. Кажется все в порядке.

– Хорошо, я сам посмотрю.

Отложив в сторону текст обращения, она указала на следующий документ.

– Это Ваш план мероприятий на сегодня. Разумеется мы будем корректировать его в соответствии с Вашими пожеланиями. Вкратце. Открытие центральной больницы после ремонта. Небольшая фото сессия. Заседание Госсовета, как возможность внести последние дополнения и исправления в текст обращения. Затем возвращаемся сюда и у Вас будет время подготовиться к обращению или отдохнуть. Вас устраивает?

– Да, вполне. Там видно будет.

– Хорошо. Есть еще несколько посетителей, Вы готовы их принять?

– Нет, сегодня не то настроение. Сошлитесь на мою загруженность и перенесите.

– Поняла.

– Что-то еще?

– Да. Ниже – она отложила в сторону лист с распорядком – Стандартно. Ряд документов которые необходимо подписать или резолюцию.

– Да, я посмотрю.

– Спасибо. Господин президент. Могу я что-то еще для Вас сделать?

– Нет, спасибо… А хотя… Попросите какого-нибудь гвардейца принести мне зеленый чай.

– Я могу сама.

– Нет, пусть этим займется кто-то из них. Нечего стены подпирать.

– Я все передам – улыбнулась она и кивнула.

Девушка отступила назад на несколько шагов и только убедившись, что он потерял к ней всякий интерес, сосредоточившись на бумагах разложенных перед ним, развернулась и поспешно выбежала за дверь.

Как только дверь за секретаршей закрылась, он отбросил бумаги в сторону и протянув руку взял одну из трубок телефонных аппаратов.

– Видел тебя в новостях. Что за околесицу ты нес? – спросил он в трубку, ни мало не интересуясь слышат ли его на том конце.

Судя по непроизвольным кивкам головы президента, на том конце трубки кто-то старательно оправдывался.

– Я тебя понял – сказал он, когда голос на том конце затих – В следующий раз думай, что говоришь, ты бросаешь тень на мое доброе имя – произнес он, чеканя каждое слово, а после вернул трубку на место. Пока трубка описывала дугу к телефонному аппарату кто-то на том конце, еще пытался торопливо объясниться.

Он посмотрел на часы. Прошла лишь пара минут. Время шло неторопливо. Он несколько раз щелкнул выключателем света, услужливо установленным поблизости от стола. Посидел еще немного. Попробовал придать новый порядок предметам на столе.

Наконец, отстраненно, отогнул угол титульного листа его вечернего обращения и пробежал по нему глазами. Погладив пальцами складки, собравшиеся на его лбу, он откинул лист, схватил карандаш и облокотившись локтем на стол, начал внимательно изучать текст на странице, время от времени черкая или внося изменения быстрым почерком.

Хватило его не на долго. Осилив пару страниц, он вдруг подумал, что все, что они пишет кажется ему знакомым не случайно. Он не первый раз произносил эти слова, они стали его мантрой. Из года в год повторял он их с экрана. И только сейчас неожиданно понял, что так складно написанные, с таким воодушевлением озвученные, они так и не стали реальностью, не обрели воплощение. Он не увидел результатов своих заявлений. Они так и не подкрепились делом. Карандаш завис над листом в нерешительности. Испарина покрыла шею, под воротником. Он остановился на вдохе, словно окружающий его воздух внезапно стал густым и удушливым. В этот момент ему страстно захотелось ощутить свежий воздух, вдохнуть его полной грудью. Открыть окно, распахнуть его во всю ширь и вдыхать. Наслаждаться влетающим в помещение ветром, разбрасывающим листы бумаги со стола. Он даже хотел подойти к окну и рвануть его, так силен был порыв. Но вовремя сообразил, что служба охраны не только не приветствует это, но и полностью исключила такую возможность. Массивные рамы окна были глухими. Он расстегнул верхнюю пуговку на воротнике. Откинулся в кресле и попытался воспроизвести то ощущение, проникнуться атмосферой комнаты с открытыми настежь окнами. Он глубоко вдохнул. Воздух был чистым. Даже идеальным. Идеальная температура, безупречный состав, никаких посторонних запахов, никаких примесей. Есть даже слабое дуновение воздуха. Легкий шелест в узких вентиляционных решетках, свидетельствовал о том, что климатическая система в полном порядке. Но ощущение духоты не отступало. Он встал, несколько раз присел, насколько позволили старые негнущиеся кости. Подошел вплотную к стене, под одну из решеток и стоял, вдыхал выходящий от туда слабый поток. Невыносимо. Это совсем не то. Он вернулся в свое кресло и попробовал поработать над речью. Духота не отступала. Голова стала немного гудеть. Мерзкое недовольство прилипло и не давало работать. Нужно себя заставить. Это его работа. Усилием воли он снова вернул себя к работе над документами, к его речи. Это позволит отвлечься и выбросить из головы эти глупости о свежести и ветре.