Я взглянула на Брэндона. Он разговаривал с полицейским из Милбрука. Кивал, но по его лицу ничего нельзя было прочитать. Он все еще не выглядел расстроенным или потрясенным. Опять-таки я не эксперт по мальчикам-подросткам, но что-то явно было не так.

– На самом деле мы не знаем, от чего именно умерла Виктория Уинслоу, – сказал Джастин, снова привлекая мое внимание. – Но на всякий случай полиция Милбрука предпочитает действовать так, как будто это место преступления.

Я кивнула, и хотя мои познания о сценах преступления основывались главным образом на моей роли в детективном сериале, объяснения Джастина казались вполне логичными. Должно быть, они заметили что-то неладное. Но еще я знала, что Джастин не собирается делиться со мной этой информацией. Во-первых, пока ведется расследование, он просто не может. А во-вторых, он знает, что только распалит мое любопытство.

Может, я и правда надоедливая проныра.

– Полицейские должны поговорить со мной? – спросила я. – Это же не связано с пропажей Джека? – Я не видела связи между этими событиями, но, с другой стороны, я вообще не понимала, зачем Джека похитили.

– Очень сомневаюсь. Похоже на подростковые шуточки. Ты уже рассказала мне все, что увидела, и, если у них будут вопросы, уверен, они смогут задать их по телефону или заедут к тебе. Но я считаю, что здесь тебе делать нечего, можешь ехать домой. – Он выразительно на меня посмотрел, но я предпочла этого не заметить.

– А как насчет Джека?

– Его вернут тебе сегодня вечером. Или завтра ранним утром. Я его проведал. Он в целости и сохранности.

Ценю Джастина за это. Но он знает, как сильно я люблю этот трехсотфунтовый комок шерсти.

– Ладно, мне надо работать, – сказал Джастин, вставая. – Брэнди приедет с минуты на минуту. – Он еще раз взглянул на меня. – Сиди тут и никуда не уходи.

Я послушно кивнула, но не думаю, что он мне поверил. И, словно в подтверждение моих мыслей, он пересек двор и снова предостерегающе взглянул на меня, перед тем как войти в конюшню.

Я вздохнула. Джанин и Эшли сидели в грузовике. Любопытно. Я удивилась, почему они не уезжают. Может быть, ждут отца Брэндона. Брэндон все еще отвечал на вопросы полицейских из Милбрука. К сожалению, я не слышала, о чем они говорят. Но это можно исправить.

Я встала, беззаботно потянулась и сделала несколько шагов по направлению к ним. Подобравшись на расстояние нескольких футов, я прислушалась, делая вид, что смотрю что-то в телефоне.

– Значит, ваш отец в отъезде? – спросил полицейский.

Брэндон кивнул.

– Да, он в командировке. Кажется, в Бостоне.

– Когда он уехал?

Мальчик пожал плечами:

– В воскресенье или понедельник. Не знаю точно. Он много путешествует. Я не слежу за ним.

Бедняга. Непохоже, что у него заботливый отец, если ребенок не знает, когда он уехал и где именно он находится.

– Я даже не знал, что мама дома, – добавил Брэндон.

– Сегодня? Или она тоже была в отъезде?

– Да, она тоже была в командировке. Я думал, она вернется на выходных. Во всяком случае, она так сказала, и это было отмечено в семейном календаре.

– Это настенный календарь?

Брэндон посмотрел на мужчину как на умалишенного.

– Что? Нет. Он в электронном виде. Ну знаете, члены семьи дают доступ тем, к кому это имеет отношение. – Он полистал в телефоне и показал им. – Видите? Ее самолет прилетает в воскресенье.

Полицейский нахмурился.

– Значит, ты тут в одиночестве?

Брэндон покачал головой.

– Нет, я с тетей Мэгги. Я как раз вернулся домой и… – Тут мальчик заметил, что я стою неподалеку.

Я улыбнулась, когда полицейский повернулся, чтобы посмотреть, на что или на кого смотрит Брэндон. Я помахала.

– Здравствуйте! Прошу прощения, что перебиваю. Я просто хотела спросить, можно ли мне зайти в конюшню и проведать мою ламу. – Я ткнула пальцем себе за плечо.

Полицейский, мужчина лет сорока с нависающим над поясом животом, нахмурился. Глубокие морщины между густыми бровями, складки по опущенным краям рта. Судя по его морщинам, он явно много ворчал.

– Нет.

Я моргнула. Что ж, у меня осталось мало пространства для дискуссии. Но я вежливо улыбнулась и ушла в сторону, решив потянуть время и делая вид, что меня внезапно привлекли осенние маргаритки, растущие рядом с конюшней. Офицер не заметил мои маневры. Он снова занялся Брэндоном.

– Ты вернулся домой и… – спросил полицейский. Его хриплый голос был таким же дружелюбным, как и грубое лицо.

– Я вернулся домой… – Брэндон снова умолк на полуслове.

Я обернулась, чтобы увидеть, что заставило его замолчать на этот раз. Они оба пялились на меня.

Я снова улыбнулась.

– У вас есть еще вопросы? – хмурясь, спросил полицейский.

Я покачала головой.

– Просто смотрю на цветочки. Думаю, в этом сезоне это последние. Я слышала, ночью возможны заморозки. – Я ничего такого не слышала. Но это Мэн и сейчас сентябрь. Вполне вероятная вещь.

Офицер скривился еще сильнее, явно думая, что я ку-ку.

И Брэндон. Он смотрел на меня совершенно пустыми глазами, и это нервировало.

– Давай поговорим вон там, – сказал полицейский Брэндону, показав на ступеньки, откуда я только что ушла. И обратился ко мне: – Это не ваше дело.

– Я здесь только ради моей ламы, – сказала я, оскорбленно подняв руки. Он что, думает, что я лезу не в свое дело, только чтобы лезть не в свое дело? Боже мой, отчасти он прав, но зачем говорить об этом так откровенно? Между прочим, на моем счету есть парочка раскрытых убийств.

Я повернулась к маргариткам, делая вид, будто я не разочарована.

Задумалась, как снова подобраться к ним поближе. Но вариантов никаких не было, я оставалась на виду и рисковала нарваться на копов. Кроме того, я услышала грохот приближающегося автомобиля. Это определенно был дряхлый, дышащий на ладан седан Брэнди.

В этот момент Брэнди подъехала и остановилась рядом со «Скорой помощью».

Я подумала, стоит ли мне пытаться задержаться и подслушать, о чем полицейский спрашивает Брэндона, но было очевидно, что мне здесь никто не рад. Я подошла к машине Брэнди, и она покрутила ручку, чтобы опустить стекло. В этом ведре не было абсолютно ничего современного или электронного.

– Что происходит? – спросила она, стараясь говорить тихо. Мы с Брэнди не просто стали подругами, она считает себя моей напарницей по детективным расследованиям. И я должна признать, она очень помогла мне, когда я пыталась очистить имя моей покойной бабушки от подозрений в убийстве дедушки. Но, честно говоря, я не была уверена, что я хочу ввязываться в еще одно расследование.

Хотя кого я обманываю? Я только что пыталась подслушать разговор между сыном умершей женщины и копом. Наверное, у меня проблема. Наверное, «пронырливая» – и правда самое подходящее для меня слово.

– Расскажу по пути домой, – сказала я, обошла машину и уселась на пассажирское сиденье красно-коричневого драндулета. Порадовалась, что внутри тепло. Я все еще дрожала и, откровенно говоря, не отказалась бы от бокала вина.

Еще не включив задний ход, Брэнди набросилась на меня с вопросами:

– Ты нашла Джека? Он в порядке? Почему тут копы? А «Скорая»?

Я поняла, что Брэнди все еще считает, что это просто загадка похищенной ламы. Не уверена, как с этим сочетается «Скорая помощь», но думаю, возможно все. Со времени переезда в Мэн я узнала, что мир полон безумия.

– Джек в порядке. Он здесь, но его вернут только сегодня вечером или завтра.

Брэнди бросила на меня возмущенный взгляд, выруливая по извилистой дорожке.

– Они его не отдали? Сволочи!

– Ну после того как мы его нашли, дело усложнилось.

Она снова на меня глянула, потом посмотрела направо и налево перед тем, как выехать на автостраду.

– Усложнилось? Каким образом?

– Я обнаружила труп.

Она уставилась на меня, и машина дернулась в сторону обочины.

– Смотри на дорогу! – завопила я, хватаясь за руль. Но она выровняла машину до того, как мы свалились в канаву.