Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Original title: La Maison aux 36 Clés by Nadine Debertolis with illustrations by Antonin Faure

© 2020 by Magnard Jeunesse, Paris

Rights negotiated through Editio Dialog Literary Agency and tibooks.agency

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2022

Всё началось в субботу утром, когда папа включил тостер.

Думаете, вспыхнул пожар, взорвался весь квартал или – почему бы и нет – открылся портал в другое измерение? Нет, вышло гораздо хуже. Папа, который очень кстати стоял спиной, сказал:

– Между прочим, в следующем месяце я уезжаю на две недели в Бразилию. По работе.

Он пробормотал это под щелчок тостера – были все шансы, что мама не услышит. Вот только слух у неё очень тонкий. Она дождалась, пока папа наберётся храбрости и обернётся, держа два отменно золотистых ломтика хлеба.

– В следующем месяце – значит, послезавтра? Ведь сегодня, кажется, тридцатое?

Когда мама не в духе, голос у неё точь-в-точь бензопила. В таком случае лучше не оправдываться. Не то тебя мигом распилят на полешки, чтобы было на чём жарить барбекю будущим летом.

– Вообще-то через неделю, – признался папа. – Мне очень жаль, я знаю, что часто уезжаю в последнее время.

Моя младшая сестра Тесса десяти с половиной лет мамину голосовую бензопилу ещё не освоила. Зато умела сказать как дубиной огреть, до звёздочек из глаз, какие бывают в мультиках.

– Вечно тебя нет дома, – сказала она.

– Даже не говори мне, что это будет на пасхальных каникулах! – воскликнула мама.

– Ну, вот так вот… – вздохнул папа.

– Ага, вечно нет дома, – подтвердил я с опозданием.

– Что ж, тогда я тоже уеду, – объявила мама.

– А что? – выдохнули мы все вместе: папа, сестра и я.

Мама понизила тон бензопилы до спокойного голоса для серьёзных решений. Верный признак: ничто не заставит её передумать. Самое время забеспокоиться: что, собственно, она имела в виду, когда сказала «я уеду»?

– Мне нужен воздух, – продолжала она. – И я не собираюсь быть здесь за таксистку, кухарку и уборщицу на каникулах. Я увезу Димитри и Тессу в старый дом дяди Эсташа. Заодно и решим, что с ним делать.

Папа как будто успокоился, а вот мы с Тессой растеклись лужицами. Дядя Эсташ приходился братом маминой бабушке. Дожил до ста одного, но в прошлом году его не стало. Я видел его всего несколько раз в доме престарелых и так и не понял, почему он завещал свою старую халупу моей маме. Наверно, они были ближе, чем я думал. В любом случае это оказался большой пыльный дом, затерянный в глуши к северо-западу от Лиона. В тот единственный раз, когда мы туда наведались, пришлось припарковаться в сотне метров, а дальше топать пешком. Дорожка была совсем узкая и неухоженная. Внутри, в гостиной и кухне, всё было на своих местах, как будто кто-то по-прежнему там жил: полки и шкафы заполнены, мебель аккуратно расставлена и даже пластмассовое растение создавало иллюзию жизни. Вот только всё покрывал толстущий слой пыли – никогда такого не видел. И ещё мне запомнились двери, не меньше десяти, если я не ошибаюсь. Все заперты на ключ. У мамы были ключи, но духу сыграть в «Форт Боярд» не хватило. Она просто сказала: «Мы ещё вернёмся». Прошёл год, но мы так и не вернулись.

А вот теперь она, похоже, твёрдо решила вернуться. Причём через неделю. Как раз в каникулы, когда я собирался по четыре раза в день играть в видеоигры с лучшими друзьями, ходить в кино и часами зависать друг у друга дома. Может, для кого-то это и не мечта всей жизни, а вот для меня – да.

– Ты не можешь так с нами поступить! – запротестовала Тесса. – В эти каникулы Офелия должна два раза прийти к нам с ночёвкой. Мы хотим поставить палатку в моей комнате! И потом, Лу позвала меня на день рождения! И мы решили пойти в бассейн! Я совсем не хочу купаться в пыли!

– Скажи это твоему отцу, который вернулся неделю назад и через неделю уезжает! – вспыхнула мама. – Мне нужна передышка, иначе я сойду с ума. Деревня пойдёт мне на пользу.

– Мы можем побыть тут одни, – предложил я. – Всё-таки мне двенадцать, а Тесса уже в пятом классе…

Мама посмотрела на меня так, будто я обмакнул картошку фри в клубничное мороженое.

– Даже не думай, – отрезала она. – Я не оставлю вас на две недели. И вообще, если можешь сам справиться с готовкой, уборкой и всем прочим, сначала докажи: помогай мне почаще!

До бензопилы было недалеко. Мы с Тессой раздражённо переглянулись. Всё ясно: бороться бесполезно, каникулам конец.

Через неделю папа улетел, а мама загрузила багажник машины. Мама редко позволяла себе настоящий отпуск. Она художник-декоратор на фрилансе, работает дома и помногу. Ей часто приходится заканчивать проект на ночь глядя или в выходные. В школьные каникулы она обычно притормаживает, но всё равно работает. Если только мы не уезжаем.

Раньше папины командировки так её не сердили. Мама говорила, что этого требует его профессия, что она это знала с самого начала, ничего страшного – надо просто привыкнуть и даже «тем лучше, ведь он обожает путешествовать».

В детстве, то есть до школы, эта его профессия была для меня настоящей головоломкой. Мне никак не удавалось запомнить, как её название произносится, а тем более – пишется. Да и объяснить, чем папа занимается, я не мог. Антрополог. Звучит как выдуманное слово, скажите?

Поэтому в подготовишке и началке я всем говорил, что мой папа – чемпион по стрельбе из лука. Меня спрашивали: «И что, он делает это профессионально?» Я отвечал: «Да-да, конечно», – и на меня смотрели серьёзно и даже мечтательно. Ещё бы, чемпион по стрельбе из лука. Все сразу представляют себе, что это такое, вспоминают Робин Гуда – а он ведь крутой – и думают: вот же повезло человеку с работой. Меня разоблачили, когда враньё дошло до родительских ушей. Во втором классе учительница спросила моего папу, не выступит ли он на школьном празднике… Папа ничего не понял. Так и рухнул мой миф. Робин Гуд превратился в профессора Турнесоля[1], а я постарался стать маленьким, как мышка.

Короче, антрополог размышляет над культурами всего мира и изучает их, пишет книги, читает лекции и всё такое. Но вообразить это труднее, чем лук и мишень. За границу папа и так ездит часто, но если чаще обычного – мама использует эффект бензопилы. В то время, надо признать, мы видели его совсем редко. Даже папин день рождения чуть не отпраздновали без него самого…

– Только тебя и ждём, Димитри! – рассердилась мама, стоя на пороге. Она уже была готова к отъезду, ключ торчал в открытой двери.

Я не то чтобы особо медлительный – наоборот, мысли в моей голове бегут очень быстро. Но я постоянно размышляю или анализирую ситуацию, поэтому иногда кажусь тормозом.

Я взял рюкзак, и мы сели в машину. Долго не могли выехать из Лиона, потом пейзаж изменился. Дорога шла через долину, змеилась между холмами с виноградниками, между лугами и лесами. Попадались и деревни: чем дальше – тем реже. Кое-где возвышались маленькие замки из жёлто-оранжевых камней, блестевших на солнце. Что и говорить – красиво… Но мы с Тессой молчали. Она сзади, я на переднем сиденье. Мстили маме за диктаторское поведение. Устроили что-то вроде тихой забастовки.