– Охринеееть. – Катя смотрела на Антона не отрывая глаз. – Мне понравилось часть про меня и яркие краски.

– Я считаю это слишком легко, плюс небольшое везение. – Ира откинулась на спинку лавки и скрестила руки. – Ну и немного выдумки.

– Ира ты можешь не признавать, что я прав, если тебе будет так комфортней.

– Мне комфортно. – Процедила сквозь зубы.

– Девы, мои сегодняшние друзья. Давайте теперь я рассказу вам историю. У каждой из вас есть проблема. Ты Катя не разбираешься в людях, а ты Ира, не хочешь в них разбираться, вам будет очень сложно. Я думаю будет честно, если каждая из вас, задаст по три вопроса. Таким образом я отвечу на шесть. Погнали.

6

Мне было почти одиннадцать лет, когда заболела моя тетка, старшая сестра моей мамы. У нее был рак. К моменту, когда диагноз был уже поставлен, оперировать было поздно. Ее отправили домой, доживать последние месяцы жизни. С каждым днем становилось все хуже и хуже. В один день, она не смогла уже заботиться о себе самостоятельно, слегла в постели и ходила под себя. Отношения в семье у нас дружные. Каждый человек тем или иным образом помогал в уходе, но этого было не достаточно. Мне приходилось сидеть с ней, пока все были на работе. Я давал ей пить и читал газеты, пока она лежала в постели. Говорить она уже не могла, по взгляду было видно, что иногда она меня не узнавала. Знаете, лежала рассматривала меня с интересом. Иногда после сна наставало просветление, она открывала глаза и улыбалась мне. Узнавала.

Все родные по очереди приходили утром, перевернуть ее, что бы не было пролежней. Потом кто-то прибегал во время обеденного перерыва, перевернуть, сделать укол обезболивающего и проверить жива она или нет. Не правильно что бы маленький мальчик смотрел за трупом. Когда кто-то приходил с работы, меня отпускали гулять или домой. Забыл сказать. Было время летних каникул, поэтому я был не в школе.

Дочь моей тетки до конца не верила, что это конец. Каждый день после того как бабушку вымоют, она делала с ней физкультуру, своими силами. Поднимала опускала ноги и руки. Сгибала суставы, чтобы разрабатывать их. Была уверена, что мама обязательно выздоровеет, что бы не пропала мышечная память разминала ее каждый вечер.

В один из дней пришла моя мама и отпустила меня домой. На улице была непогода и гулять желания идти не было. Когда она вернулась я подслушал разговор родителей.

– Я боюсь за нее, – мама была очень расстроенная. – Перед моим уходом она опять кашляла с кровью. Только сильнее чем обычно.

– Я понимаю тебе тяжело ее отпускать. – Папа обнял маму. – Она так долго мучается. Ночью кричит от боли. Может будет лучше если она отойдет уже скорее. Сама понимаешь это не жизнь. Там ей будет лучше, боль уйдет.

– Я понимаю. – Голос сдавлены, перешла почти на шепот. – Я не хочу отпускать ее, мы всю жизнь вместе. Если бы только я могла ей помочь.

– Не родился еще такой доктор, который сможет помочь.

Утром позвонил муж тети и сообщил о смерти. Ночью началась агония, не дожила до утра. Я не понимал, что такое агония, но прекрасно понимал слово «умерла».

Ее не скрывали, по понятным причинам. Похороны были на следующий день. Я обратил внимание на работником ритуальной службы. Они стояли возле своей машины в соседнем дворе. Ждали, когда начнут гроб выносить из дома. Они стояли и смеялись, разговаривали о чем-то. Тогда мне было не понятно, как люди, так близко со смертью, могут быть такими обычными. Шутить смеяться и так далее. Теперь понимаю, по-другому там не возможно работать. Если переносить чужое горе через себя, можно и не улыбнуться за жизнь ни разу или даже сойти с ума.

На сорок дней мы поехали на кладбище. Ей на могилку установили красивое кованное надгробие с крестом. Удивительной красоты. На кладбище вообще можно встретить целые произведения искусства. Кладбищенский музей. Пока мы шли обратно, я кидал взгляды на разные могилы. Восхищался мастерством того, кто это сотворил.

7

– Все девы. Конец истории.

– Жуткая история. – Всю историю Катя держала руки скрещенными, обнимая ладонями локти. – Не очень обдуманно оставлять ребенка с умирающим человеком. Вдруг агония началась во время твоего нахождения там?

– Не забивай голову тем, что могло произойти. Твоя жизнь изменится, если ты будешь думать о том, что может случиться. Давайте вопросы.

Катя сделал вид что не обратила внимания на очередной посыл. Пыталась состроить невозмутимое лицо, все же брови предательски сдвинулись на несколько секунд.

– У меня готовы вопросы. – Во время рассказа, Ира то отводила, то возвращала взгляд к Антону. – Твоя работа физически тяжелая? Во время работы, тебе приходиться иметь дело с бумажной работой? Ты рассказал эту историю что бы нас напугать?

– Тяжелая. Да бумаг много. И, да и нет. наверно можно было бы вспомнить еще какие-то ситуации, связанные с моей работой. Мне, признаюсь, хотелось пощекотать вам нервы. Катя давай ты.

– У меня только два вопроса. Первый вопрос Ирины совпал с моим. Больше ничего на ум не приходит. Ты работаешь в помещении или на открытом воздухе? Присутствует специфичный запах?

– Катя ты меня удивила. Я ожидал правильных вопросов от Иры. Про запах очень хороший вопрос, но стоило спросить про неприятный запах скорее. Да запахи есть. Работаю в помещении.

– Он еще и оценивает наши вопросы. – Сообщила Ира отвернувшись, невидимому собеседнику.

– Я думаю ты делаешь гробы. – Катя наклонила голову и прищурила. – Связанно со смертью и запах древесины. Все сходиться.

– Блин дева, я же тебе подсказал! Намекнул, когда сказал словосочетание неприятный запах. – Цыкнул, покачивая головой повернулся к Ире.

– Был вариант таксидермист, но раз есть бумажная работа, вариант отметается. Ну пусть тогда будет онколог. – Махнула рукой, как будто ей все равно.

– Было бы больше времени, ты бы точно догадалась. – Антон кивнул в сторону Иры. – Если соединить таксидермиста и медика получиться патологоанатом. Не блещите вы в общем.

– Как и ты манерами. – Ире хотелось бросить бутылку воды в его наглую физиономию.

– Фууу. От трупов сильно воняет? – Катя обняла себя еще сильнее. – Хорошо, что мы уже съели мороженное.

– А от вас ты думаешь не воняет? Че ты фукаешь?

– Так все хватит! – Ира вскочила. – Не приятно было познакомиться, мы пошли.

– Девы я не о вас. Я в принципе о живых людях. Иногда едешь в общественном транспорте, а от живого так смердит, будто он не мылся год. Я может где-то перебарщиваю. Давайте я заглажу свою вину и угощу вас обедом? Мы давно сидим, аппетит нагуляли. Найдем кафе с летней верандой и скушаем пиццу.

Было такое ощущение что Антон смотри не на кого-то в отдельности, а на обеих сразу. Взгляд такой пронзительный. Иногда змея смотрит очень долго на замершего кролика. Существует мнение, что таким образом змея гипнотизирует свою добычу. Любой серпентолог скажет, что это заблуждение. На самом деле змея видит только двигающиеся предметы. Именно поэтому кролик застыл неподвижно. Змея просто смотрит в то место, последний раз видела движение, в ожидании. В этой игре побеждает тот, кто сможет дольше ждать.

Девочки ощущали себя кроликами, только змей стоящий перед ними умел гипнотизировать. У каждой из них были разные мысли в голове. Катя положила сперва глаз на нового знакомого, он был дерзким, не таким как все. В общении разочаровал, ей хотелось, чтобы он ушел, с другой стороны, узнать его поближе. Дерзкий, необычный, сейчас его глаза казались налились еще большим количеством красок. Опасный привлекательный, ее тянуло к нему. Ира испытывала тревогу, особенно за подругу. Катя всегда ввязывалась в истории, в разумных пределах, инстинкт самосохранения работал. Антон был совершенно не понятным человеком. Такое чувство, будто с его губ срывались все мысли, которые обычный человек держит при себе. Все же его взгляд…

– Может правда перекусим? – Катя посмотрела на Иру. – Потребуем еще чайник зеленого чая с жасмином у волка.