– Чертовщина какая-то, – пробормотал Горан, когда причитания женщин набрали силу и превратились в истеричные повизгивания.

– Она и есть, – тихо ответила я. – Это «храм дьявола». Один из сотен, а может, и тысяч – и это только в Боливии.

Ритуал закончился также внезапно, как и начался. Расталкивая локтями жаждущих прикоснуться к идолу, женщины подхватили дьявола, бережно укутали в полотно и положили на заднее сидение машины. «Прихожане» культа, посовав им в карманы мятые купюры, разошлись в разные стороны.

Мы подошли ближе и замерли, глядя на опустевший «алтарь». Картинка была не для слабонервных. Потеки парафина на камне змеились вниз, стекая по фото с заштрихованными лицами, тушкам мертвых детенышей морских свинок и цыплячьим головам с выпученными глазами. В основании красовалась козья голова с вываленным наружу языком, в котором торчали булавки. Все это было густо посыпано листьями коки. В нос бил запах дешевого алкоголя.

– Слушай, а ведь я поняла, почему демоны выбрали этот регион, – потрясенно прошептала прозревшая часть меня. – Здесь каждый день столько людей идет к шаманам и колдунам, что и делать ничего не надо – только собирать и направлять эту энергию в нужное место – в озеро!

– Но как?

– Один из способов перед тобой. – Я указала на «храм дьявола». – Люмьер – как огромный аккумулятор, он притягивает эту энергетику и перенаправляет ее. Теперь понятно, почему рядом с озером было тяжело находиться – его напитали этой «чернухой»!

– И что мы можем сделать?

– Узнать, как выключить люмьер.

– Ясно. – Горан вздохнул. – Возвращаемся к поиску Матери сестер?

– И это тоже. Но сначала нужно найти одного юношу, которого я видела, когда залезла в голову к этой ведьмочке, Атапи. Оказывается, у нас с ней есть общие знакомые.

– И кто же это? – муж насупился.

– Один весьма симпатичный колумбийский юноша по имени Рафаэль. Мы с ним встретились, когда Ангел сбежала от Алекса и шла по пустыне, сама не зная, куда. А теперь едем в отель, нужно выспаться. – Я направилась к автобусу.

– Ну уж нет, – Драган догнал меня. – Давай-ка поподробнее об этом юноше!

– Неа.

– Что значит неа?! Саяна!

Атапи

Всего несколько дней прошло, а путешествие в Стамбул уже казалось сном. Или фильмом. Словно и не я это была, а какая-то актриса. Теперь все стало, как раньше. Мне опять велено было ничего не делать, а отдыхать – и еще усиленней, чем раньше, ведь часть моих сил была потрачена, а их надо восстановить. Рафаэль уехал на шахту, заняться было решительно нечем, и за неимением других вариантов, как сказала бы эта фифочка Ангел, которой мне удалось знатно наподдать, я пошла в комнату матери и отчима – читать дневники.

Плевать, что это нехорошо. Ничего не рассказывать, готовить дочь неизвестно к чему тоже не особо правильно, наверное. Я зло фыркнула, заставляя совесть заткнуться, и, сев на пол, раскрыла новую тетрадь. Эту писала уже взрослая девушка. Она жила у женщины, что забрала ее, когда умерла мать. Та назвалась теткой, хотя сестер не имелось ни у одного из родителей. Но пришлось промолчать, ведь иначе – детдом.

Я нетерпеливо пролистала десяток страниц, где описывался новый дом, своя комната, которую дали девушке, наряды, купленные ей «теткой». Все, вроде, было хорошо, но она чувствовала – что-то не так. И когда «тот, кто приходит ночью», снова приснился ей, стало ясно, что именно.

Моя мама попала в сестринство каар, которое возглавляла та самая женщина, тетка. В узком кругу посвященных ее именовали Мать сестер. И она подчинялась тому самому гостю из снов. Девушка воспротивилась – я лишь ахала, читая о том, что она вытворяла. Но оказалось, что каары – добрые и хорошие, жрицы Богини, что давно покинула нашу ветку миров. И все не так просто, как думала девушка.

Началось ее обучение. Об этом в дневнике было написано крайне мало – не оставалось времени. Да и тетрадь кончилась. Затаив дыхание, я открыла следующую и обомлела. Здесь уже описывалось, как мама носит меня! А где же все, что предшествовало этому? Я перекопала кипу дневников и расстроилась – то ли она все уничтожила, то ли не писала все эти годы, что вряд ли, ведь с ранних лет я привыкла к тому, что пару вечеров в неделю мама посвящает описанию того, что произошло в ее жизни.

Почему она ушла из сестринства? Как получилось, что стала главой тех Сестер, которые сейчас живут неподалеку от нас? В чем мать видит мое предназначение? И самое главное – что там с этим непонятным существом, приходящим к ней во снах?

Саяна

– Так что это за симпатичный колумбийский юноша? – продолжил допытываться мой ревнивый супруг, когда мы прошли в номер отеля, который Горан снял, конечно же, полностью.

– Драган, я тебя люблю, но если будешь продолжать в том же духе, уйду спать в другой номер. – Мне это уже начало надоедать.

– Мучительница! – стальное кольцо стиснуло талию, дыхание обожгло шею. – Прости. Знаю, что веду себя, как идиот, но ничего не могу поделать! С ума схожу, когда думаю, что ты могла испытывать чувства к другому!

– И в отместку сводишь с ума и жену. Молодец. – Я вгляделась в ночной город за окном. Внешне такой же, как и большинство – переливается огнями, по-модному укутавшись в наряд из темноты и нацепив набекрень шляпу из звездного неба. Но даже отсюда чувствую, как над ним ворочается, просыпаясь, тьма. Не ночная, а настоящая.

– Прости, Саяна.

– Надоело уже из раза в раз повторять, что люблю тебя, Драган. – Я устало скривилась и, сбросив его руки с талии, легла в постель.

– Тоже люблю тебя, – прошептал он, выключив свет и прижавшись ко мне всем телом. – Безумно люблю!

Его руки крепко прижали меня к себе, и сон мгновенно затянул в себя.

Казалось, глаза распахнулись всего лишь через секунду после этого. Но в комнате уже было светло. Интересно, у Ангелов бывают выходные? Или они как сердце, работают без отпуска и праздников? Хватит ныть и бурчать, одернула я сама себя и встала с кровати. Нет времени. Душ, завтрак, вертолет.

Вот и ржаво-коричневая поверхность под нашей «птичкой», по этой пустыне я топала, погруженная в унылые мысли. Помню, как встала посреди нее, глядя на горы вдалеке, и попросту расплакалась, не зная, куда идти, зачем. А потом, как всегда, смахнула слезы и зашагала вперед.

Смешная машинка шахтеров, раскрашенная во все мыслимые цвета, с бахромой, что словно челка, украшала лобовое стекло, нагнала уже у подножия горы. Ребята потеснились, довезли меня до своего городка, накормили и выделили гостье вагончик для ночлега. Помню постеры с полуголыми красотками в самом соку, что зазывно улыбались со стены.

– И чему это ты так радуешься? – подозрительно посмотрев на жену, осведомился Горан.

– Девчонок с пятым размером груди вспомнила, – честно призналась я, глядя на него невинным взглядом.

– Да? – он озадаченно изогнул бровь.

– Будешь и к ним ревновать, из вертолета выкину! – ласково пообещала Ангел.

– Драган, ведь и правда выкинет. – Ковач усмехнулся. Спиро подавился усмешкой.

– А тебе-то что так весело? – за неимением других вариантов, тяжелый взгляд моего супруга лег на него.

– Оставь парня в покое. – Вмешалась я и указала на несколько десятков вагончиков у горы. – Садимся.

Не успели мои ноги коснуться земли, как из рыжеватого облака пыли, что подняли лопасти вертолета, вынырнул Рафаэль.

– Знал, что ты вернешься! – он подхватил меня, прижав к себе, и закружился, целуя. А целоваться этот негодник умел!

– Горан, нет! – вскрикнула я, едва успев отбиться от пылкого шахтера и встав на пути разъяренного супруга.

– Убью мерзавца! – прорычал он, продолжая напирать, несмотря на то, что жена уперлась руками в его грудь.

– Попробуй! – Рафаэль задиристо рассмеялся. Драган заскрипел зубами.

– Заткнись, идиот! – рявкнула я, глянув на шахтера из-за плеча. – Это мой муж!

– Муж? – парень скис. – Но тогда почему?..