И вот передо мной следующий дом, в котором вместо двери было полотно с вышитыми на нем руническими знаками.

"О! Здесь живет кто-то, кто знаком с волшебством, - подумал я. - Это наверняка облегчит общение".

Я постучал камешком о стену и в ответ услышал:

- Заходи не бойся - выходи не смейся!

- Добрый день! - поздоровался я, когда вошел в помещение.

В комнате находились стол, заваленный рукописями, стул, заваленный рукописями, кровать, заваленная рукописями, и пол, заваленный рукописями. Посреди этой глыбы бумаг сидел пожилого вида человек с длиннющей бородой, которая начиналась у него на макушке, плавно переходила в брови, усы, растительность на груди, пупке и так далее. Он внимательно посмотрел на меня и пригласил сесть.

Так как второго стула в комнате не наблюдалось, я уселся на пол, скрестив ноги.

- Вас как зовут? - спросил незнакомец.

- Друд Ухта.

- А меня Вел Слот. Я писатель.

- Очень приятно!

Я не кривил душой, мне действительно было приятно. Все-таки это было более-менее осмысленное общение, чем предыдущее. А также я немного знал этого человека, правда, заочно. Когда-то, несколько лет назад, я читал его книги. Как сейчас помню: роман "Понедельник", авангардную повесть "Женщина на рельсах" и "Рассказы Тополя". Помню, мне нравился смелый ход мыслей автора.

- А ведь я вас знаю, когда-то читал ваши произведения, - начал я разговор.

- Приятно слышать.

- Но я к вам вот по какому поводу.

- Да, да, прелюбопытно узнать?

- Не встречался ли вам мальчик по имени Янат?

- Как вы говорите, Янат? Не припомню... хотя... нет, все-таки, встречал. Точно встречал! Он заходил ко мне побеседовать о жизни, мы с ним поговорили минут десять, и он ушел.

Я и не ожидал такой удачи, поэтому, чтобы не отвлекаться, тут же стал спрашивать:

- А куда он пошел?

- Не знаю.

- Может, он хотя бы говорил, куда направляется?

- Нет. Не говорил.

- А из разговоров не было понятно - куда?

- Вы знаете, из разговора вообще ничего не было понятно. Абсолютно.

- А о чем вы говорили?

- Мальчик спросил... э-э... Нет, не помню, я только помню, что ответил ему.

- И что же вы ему ответили?

- Нет.

- Что "нет"?

- Я ответил ему НЕТ. Ответ помню, а вопрос нет. Но то, что ответил "нет", - это точно.

- Понятно.

Да, только появилась было какая-то зацепка и тут же отцепилась. Но уходить так мне показалось невежливым, и я спросил:

- А над чем вы сейчас работаете?

- Вы видите перед собой бумаги? Это я делаю сто пятнадцатую редакцию эпоса "Вой, она и мир с ними!".

- Понятно, - сказал я и, решив, что этого достаточно для вежливости, раскланялся и направился к третьему дому.

На третий раз должно повезти, думал я, остановившись у двери, окованной осколками рыцарских лат.

На двери не было никаких надписей, лишь слева на веревочке висел маленький молоточек, а справа - маленький серп. Я взял молоточек в руки и осторожно постучал в дверь. Никто не отозвался, я безо всякой рефлексии пнул дверь ногой - она со скрипом распахнулась.

Перед моим взором открылась совершенно пустая комната - ни мебели, ни людей.

И вдруг из воздуха стала материализовываться прекрасная девушка. Она была божественна - в прозрачном платье, которое, казалось, было соткано из самого тонкого тумана.

Она посмотрела на меня ласково и нежно, а потом спросила:

- Это ты?

- Да, - ответил я, чтобы не соврать.

Девушка окончательно обрела плоть и подошла ко мне ближе.

- И где ты шлялся все это время?! - завизжала она прямо мне на ухо.

От неожиданности я подскочил.

- Я?

- Да, ты!

- Я???

- Ты! Ты! Ты! Где шлялась я - я знаю, а вот где ты шлялся все это время?

- Простите, но я не понимаю, может, вы меня с кем-то путаете?

- Стоп! Ведь это ты?

- Я.

- Правильно! Так где же ты шлялся?

- Постойте, я - это действительно я, но, очевидно, я не совсем тот "ты"!

- Какая разница! Все вы, мужчины, одинаковы!!!

- Но... - хотел я разуверить незнакомку, да не успел - она растворилась в воздухе.

Расстроившись таким обормотом дел... ой, опять оговорился, таким оборотом дел, я молча выругался и повернулся, чтобы уйти. Но... дверь куда-то исчезла. Вокруг были четыре стены и ни одной двери! Лишь где-то под самым потолком размещалось маленькое выбитое окошко. Я так устал, что, просто-напросто, превратился в скворца и вылетел наружу. В таком виде я и вознамерился долететь к дому. Да не тут-то было!

Когда я уже подлетал к нашему дому, мне навстречу неизвестно откуда выпорхнула группка молодых ведьмочек на ступах. Наверно, разлетались домой на новогодние каникулы и, как всякие школьники, вырвавшиеся из стен любимого учебного заведения, не включили габаритные огни и напрочь игнорировали правила воздушного движения. В общем, я ударился об одну из ступ и ступором упал в сугроб. Но, видно, от сильного удара во мне что-то долго не срабатывало в трансмутационном процессе, и я долго приходил в себя и свой естественный облик. В сугробе я так промок и промерз, что поспешил домой безотлагательно, сбрасывая на ходу скворцовский вид. Да, а лет мне уже многовато даже для мага-теоретика, поэтому не все так гладко в моей жизни, как на бритой щеке. Вот. И теперь я имею на своем теле особую примету волосы на плечах так и не вернулись в исходное положение...

С этими словами дядюшка Друд наклонился и, задрав майку на спине, предоставил нам возможность рассмотреть на его плечах маленькие прекрасные крылышки. В таком виде дядюшка Друд походил на престарелого амурчика на пенсии.

- Вот такие дела, - закончил свою речь Друд Ухта и тяжело вздохнул.

ВМЕСТЕ ВЕСЕЛО ШАГАТЬ И НЕ ТОЛЬКО

Когда я вижу эту новую жизнь, эти сдвиги, мне не хочется улыбаться, мне хочется молиться!

И. Ильф, Е. Петров

Вечер наступил мгновенно, как это обычно бывает зимой. Стало темно, и мы зажгли свечи. Дядюшка Друд ушел к своему другу делиться новостями, а мы, подперев щеки руками, сели у окошка.

Этот долгий день наконец-то подходил к финалу, и нами овладела такая апатия ко всему, что мы решили сегодня уже ничего не делать - всеми неотложными делами займемся завтра, как говорится, "утро вечера попозже".