— Ну и что с того? Мы своих любовников тоже видели, так пусть и они то увидят! Какого было нам… — успокаивающе шепнула ей Эльза, игриво прикусывая девушку за ушком, от чего младшая Резенграффе лишь несдержанно простонала, ощущая раскалённый кончик языка на своей шейке, в перемешку с теми желанными поцелуями, от которых девушка так и млела, растворяясь в руках своей любимой, уже забывая о том, что их могли увидеть не только Кристофф с Ханимарен, но и другие гости этого леса, и от такой колющей мысли, девушка вновь отлипла от старшей, чьи прохладные губы, от которых, изредка, исходил некий холодок, вовсю ласкали её уста, одаряя Анну каким-то мятным дыханием морозной мелодии.
— Что-то не так? Тебе не приятно? — уже обеспокоенно спросила её Эльза, заботливо поглаживая свою сестру по голове, ладони которой так и обвивали её шею.
— Приятно конечно, да я хочу тебя! — жарко вымолвила королева, крепко обнимая свою старшую сестру. — Но… Только не здесь… — нежно шепнула она в последний такой раз, от чего Хранитель неохотно приподнялась в своих коленях и приподняв на своих руках Анну, она едва заметно скрылась с места их расположения, оставляя за собой дымку бледного и густого тумана.
Скрывшись из общего вида, там, где уже не был слышен звенящий гром музыки и пьяные песнопения народа, обе девукшки как-то облегчённо выдохнули, обращая на короткое мгновение свой взор к звёздному небу и мягко приобняв свою сестру, Эльза плавно уложила её в шелестящую от ветерка траву, лёгким щелчком пальцев заставляя растаять холодный слой лежащего на ней снега, дабы Анне стало комфортнее на ней лежать. Задержав на мгновение то короткое дыхание, Хранитель медленно вовлекла её в свой поцелуй, сплетаясь с пальцами медноволосой, которая с первого же раза позволила освободить своё тело от королевских одеяний, напрочь прижимаясь к своей любимой сестре обнажённым телом, уже без всяких сомнений и смятений, что их кто-нибудь да мог услышать.
— Расслабься… Я всё сделаю сама… — нежно прошептала ей Северная Владычица, ласково проводя своей ладонью по её упругой груди, что заставило девушку мгновенно выгнуться, и в последний раз посмотрев в глаза своей возлюбленной, она как-то моляще прошептала ей, отодвигая её лунную прядку мягких волос.
— Будь нежной… — глухо вымолвила Анна, оставляя свой поцелуй возле её окраины ушка, на что старшая Резенграффе лишь прильнула своими губами к её, жарко шепнув прямо в них, тем, едва касаемым поцелуем.
— И не сомневайся даже… — в последний раз произнесла бывшая королева, сливаясь с её губами воедино.
Ласкаемая шелковистой подстилкой в виде зелёной сочной травы, медноволосая королева втянув плоский и впалый животик, жемчужиной которого был красивый пупочек, протянула назад руки, полностью отдавшись во власть ей. Её синие глаза переливались всеми цветами радуги, лицезрея перед собой единственного дорогого сердцу и душе человечка, которого теперь никогда не отпустит. Накрыв ладонями пару полных молочных лун, сминая их контуры длинными музыкальными аристократическими перстами, Белое Ведение целовала впалый плоский животик, оставляя цепочку поцелуев. Только с ней и только сейчас Эльза могла творить подобные фантазии, а именно: после каждого поцелуя на коже цвета нежного персика оставалась корочка тоненького льда. Она трансформировалась в красивую снежинку, после чего медленно таяла и вода, щекоча бархатистую кожу, разбегалась во все стороны. Потом она вспыхивала голубым, красным, розовым, синим, оранжевым, фиолетовым, белым пламенем и горело несколько секунд. Чувствуя не то холод, не то тепло и приятное щекотание, Анна приподняв голову, смотрела на чарующее зрелище. Моментально взрываясь и рассыпаясь тысячами искр, пламя превращалось в тропических дивных птиц. Они поднимались высоко в небо и взрывались ярким салютом! От таких чудес королева прослезилась, а Хранитель уже целовала внутреннюю сторону бёдер. Прогнув спину, громко постанывая и шепча в экстазе её имя, королева Эренделла извивалась всем телом а её сочные мякоти кусал лёгкий мороз и пламенное дыхание Северной Владычицы обжигало внутренние стенки девственного лона. Как долго она пребывала в блаженстве, значения не имело, лишь бы старшая Разенграффе больше никогда не оставляла её одну. Взмокшая и тяжело дыша после нескольких встрясок, Анна лежала вся расслабленная. Приспустив белоснежное платье с горящими цветными ромбами, полностью оголив стройные ключицы, обножив пышную упругую молочную грудь, Эльза легла рядом с сестрёнкой. Лаская одной рукой её стройное тело, прижала к себе. Взяв одну полную луну в рот, посасывая её и облизывая сосок, королева обняла сестру за плечи, прикрыв уже тяжелеющие веки, из которых текли слёзы. Горе, обида, одиночество, предательство, жестокость, словно вся жизнь, все воспоминания стремительно нахлынули и проносились перед глазами. Хранитель чувствовала всю боль младшей Разенграффе, ей так не хватало той самой настоящей, искринней любви, старшей сестры, которая ещё в те далёкие времена должна была быть рядом, поддерживать, защищать, согревать. Качая малышку на груди, Эльза напевала колыбельную и встряски усилились, младшая жалась к ней, к её груди, аристократические королевские перста с болью давили острые ключицы, она хотела близости, тепла. Чёрное небо постепенно сменялось голубым, первые лучи солнца прокладывали путь новому дню. Вдалеке слышалась музыка, но не такая громкая как в разгар ночи. Чьи-то голоса звали то ли их, то ли ещё кого. Анна дремала и уснула крепким сном младенца, Северная Владычица качала малютку у себя на груди, заменившие перьевые подушки. Никто не потревожит её сон, пусть насладится этим прекрасным, волшебным мгновеньем. Тёплые лучи восходящего над ними солнца, яркими бликами касались умиротворённых лиц обеих, где в лесной округе уже давно стояла умеренная тишина, сквозь утреннюю зарю музыкального песнопения лесных Соловьёв, в потоках тихого и тёплого ветерка, что лёгким касанием затрагивал тела обеих, встречающе поглаживая своими воздушными волнами их шёлковые и распущенные пряди волос, которые были слиты воедино, что напоминало то лунное свечение залитое медными водами пламенной искры. Неосознанно дёрнув тяжёлыми веками, Анна невольно открыла свои очи, едва-едва пытаясь понять так забытую ей сновидениями реальность, и невольно зевнув, она мгновенно дрогнула от ласкового касания в свою сторону, встречаясь бирюзовыми глазами с тёплым взглядом своей сестры, длинные пальцы которой бережно ласкали её по распущенным прядкам пламенных волос, которые так и загорались на свечении солнечных бликов.
— Проснулась… Солнце моё неземное…. — ласково произнесла ей Хранитель, соприкасаясь своим кончиком носа с её тёплой щекой, на что слабые руки королевы лишь притянули сестру к себе ближе, поддаваясь на ту инициативу, которая так и манила к себе.
— Мне страшно… Как он… — не успела и произнести девушка, как губы старшей сестры мигом прильнули к ней, заставляя её так и забыться о начатом.
— Я всегда буду рядом, всегда… Тише, милая, всё хорошо… — отстранившись на короткое мгновение прошептала ей бывшая королева, завлекая Анну в очередной поцелуй трепетной и сладкой нежности, временами поглаживая её по спине, из-за чего у медноволосой Резенграффе так и пробежалась волна приятных мурашек, что и сподвигло её прильнуть к своей любимой ближе, уже отбрасывая ту мысль о произошедшем прошлой ночью.
Нервным резким шагом, он так и направлялся в средь уже давно затихшей поляны, не обращая внимания на зов Ханимарен, которая таким же шагом двинулась в бег за блондином.
— Кристофф, стой! Послушай! — настойчиво подала ему темноволосая, уже догнав юношу, который растерянно остановился возле потухшего пеплом высокого костра, растерянно осматривая пустынную поляну, так и проклиная себя за всё содеянное вчерашним.
