Дико хотелось его жестко осадить с этим ник-неймом, который он мне присвоил, но… мне нравилось. Хоть что-то хорошее я же могу себе оставить?

– А какие есть?

Не верила ему ни капли. Этот Дьявол – мастер слова. Под каждое он подгонит свой смысл, подведет электричество и заставит ярко и привлекательно сверкать. И все это рванет в тот самый момент, когда ему будет нужно. Такие они – служители Слова и Права для избранных.

– Я взял тебя на практику, помнишь? – вернулся он на исходную позицию и замер напротив. Глаза в глаза. – Посмотрю, чему у нас учат в академии. Оценю твои способности.

Я усмехнулась. От растерянности. А еще по глупости. И его губы дрогнули в знакомой усмешке, подтверждая мою очередную ошибку. Самое время сделать следующую.

– Тогда, убери свою печать, извинись за доставленную нервотрепку, и я снова надену крылышки… – Он долго смотрел мне в глаза, медленно растягивая губы в кривую усмешку. Как его рука оказалась на затылке – даже не заметила. Только и успела что задержать дыхание, когда он потянул к себе. – Пожалуйста, отпусти…

Напряжение достигло апогея. Я ни черта не понимала, только чувствовала, что Дьявол тащит в какой-то водоворот событий, из которого не вырваться – утянет на дно.

– Нет, Бэрри, – хрипло прошептал он в губы. – Нельзя носить костюм проститутки и не трахаться за деньги, также как нельзя сначала вырядиться ведьмой, а теперь скулить передо мной. – И снова его было не узнать – холодный и жестокий, он прожигал злым взглядом, от которого отказывали все стержни разом, оставляя меня жалкой лужей у его ног. – Считай это первым уроком. За каждое действие теперь приходится нести ответственность и расхлебывать последствия.

Он выпустил, а я так и осталась дрожать с прямой спиной.

– С работой нашего отдела тебя познакомит моя помощница, – донесся его голос будто сквозь воду. Потом что-то тренькнуло, и я вздрогнула, снова будто выплывая из транса. – Можешь идти.

У дверей его кабинета уже ждали. Я развернулась и направилась к секретарю с планшетом.

– Присядьте пока на диван, я сейчас подойду.

И я осталась стоять в приемной, оглушенная аудиенцией.

Дана вытянулась передо мной и привычно замерла. Только пауза непривычно затянулась. Я смотрел перед собой, но видел только красные губы… И пользовался тем, что помощница будет стоять тут хоть часами, не смея открыть рта.

– Никто не должен знать, что я привел ее в кабинет сам, – поднял глаза на девушку, и та с готовностью кивнула, опуская голову в планшет. У нас и так будут проблемы. У меня будут. Но ставки слишком крупные, чтобы не рискнуть. А я достаточно твердо стою на ногах для такого риска. Хотя, надо признать, мало не покажется даже в случае удачи. А ничего другого я не допускаю. – Мисс Бэрри Марроу-Лин – лучшая студентка юридического факультета академии Лэйдсдейла. Будет проходить в нашем отделе стажировку. – Пока Дана делала пометки, я сверлил взглядом двери, за которыми стояла моя ведьма. И казалось, даже видел ее. – Прямое подчинение только мне…

Пришлось стиснуть зубы, чтобы сдержать реакцию на собственные слова – как же было бы хорошо, если бы и Бабочка знала слово «подчинение».

Я назвал ее так сразу же, как увидел за шторами сцены. Именно так это и описывали – «летящая на огонь». Она должна была узнать меня и признать сразу. С «узнать» прошло гладко, чего не скажешь о «признать» – даже главная умница выпускного курса не смогла подавить желания подобраться ближе к тому, кто зовет. А я звал. Давно. С год. Не у всех получалось найти свою салему, но неудачи не про меня. И я нашел. Когда уже посещение клубов, библиотек, митингов, социальных центров и прочих мест вошло в привычку, и я даже начал забывать, на что трачу половину каждой ночи… наконец, нашел.

Салемы – ночные существа. Но только при условии, что спят днем. В городе это сложно. Приходится пахать, чтобы выжить… Чертова замкнутая система, срывающая нервы этим прекрасным существам.

Вот и моя тоже замоталась до пятен перед глазами. Невинная девочка. Как и должно быть. Я сначала решил, что не могло мне так повезти, и что она – простая шлюха, которая набивает цену.

«Моя»…

Это обычное местоимение казалось мне новым неизведанным ресурсом скрытых возможностей. Если смогу их использовать, конечно. Я никогда не шел общим путем, искал другие, на которых еще не ступала нога такого, как я. Разрушать просто. Меня никогда не привлекало тупое разрушение, к которому нас готовили с детства.

Но об этом никто почти не знает.

Дана стояла передо мной и едва не тряслась.

– Она будет работать в соседнем кабинете.

Помощница вскинула голову от планшета:

– Но там же…

– Я знаю, – медленно сдвинул брови.

Мне вдруг захотелось взорвать все и сразу и посмотреть, что из этого выйдет. Одна часть меня четко понимала – я заскучал от собственного превосходства. Пятнадцать лет игрался в амбиции, но вопрос «А что дальше?» не оставлял. Что я оставлю другим? А себе? Мой путь выстлан горящей плотью и дикими предсмертными воплями невинных… Когда-то они услаждали слух и казались гимном во славу светлых дел, но теперь я стал ценить другую музыку – кашель неуверенности, частый стук нервного сердца и глухой звон кольца о стакан в дрожащей руке. Все они – там, наверху – думают, что построили идеальное общество на двойном обмане. Инквизиторы гоняются за салемами, обеспечивая покой и здоровый сон власти, салемы сгорают в собственном пламени, утаскивая на тот свет десятки случайных жертв…

Вторая часть… Я усмехнулся. Второй частью я видел, что ступил на опасную ненадежную дорожку, но вот беда – виды завораживали так, что не оторваться. А это превосходно, когда рад процессу, а не цели. Давно со мной подобного не бывало.

– Мистер Рэд, простите, – неожиданно осмелела Дана, прижимая клипсу к уху пальцем, – в приемной ждет мисс Клисон.

«Виды» перед мысленным взором мигнули и погасли. Я сдвинул брови, возвращаясь обеими частями в промозглый Лэйдсдейл.

– Давай ее сюда, – приказал глухо и отвернулся к проекции рабочего стола сбоку.

Только Дана открыла двери, в них ворвалась посетительница. Я даже не посмотрел в ее сторону – неинтересно. Чем меня могла удивить будущая жена? Даже биться об заклад было скучно, но я знал, что на ней очередное новое творение гениальной, но скучной дизайнерской мысли – короткая юбка, строгая блузка и какая-нибудь утонченная деталь, призванная оживить всю эту смертную тоску. Я все же озаботился поиском детали, и она бросилась на меня, как и задумывалось, сразу – сегодня это была брошь по центру, скалывающая края блузки в том месте, где ее стоило бы хотеть разодрать на две части. Черная, блестящая…

…Бабочка сегодня тоже надела брошь. Я запомнил, потому что она отвлекала от вида ее губ – такая же красная и наглая.

– Здравствуй.

Вальрика замерла посреди кабинета, все еще надеясь, что я оценю ее вид.

– Уйди. Я не настроен. – Терпеть не мог, когда в раскинутые сети интриг попадалась мелкая рыба. Она бесила, дергала сеть и нервы, отвлекая. Но я же знал, что она прибежит первая. – И я просил предупреждать о визите заранее.

Вальрика сделала вид, что не услышала меня. Прошла к креслу и уселась напротив:

– Ты новости смотришь?

– Нет времени.

– Сегодня пока еще не весь Лэйдсдейл, но многие говорят о твоей практикантке.

– Она у меня умница – еще бы о ней не говорили. – Я легко забыл о посетительнице и углубился в действительно стоящие новости на проекции.

Но она не оценила моих умений:

– Вернон…

– Что тебе нужно? – перевел на нее взгляд.

– У нас договор, ты помнишь?

– Для этого у меня есть юрист.

– Никого не светить на публику, – все же напомнила она. – Неужели нельзя было поиметь ее тихо, без такого размаха?

– В сеть уже все позы просочились? – снова потерял интерес к разговору я.

– Я не потерплю такого скандала, – понизила она голос.

– Переходи уже к угрозам, мне надо работать.