– Достопримечательности?! Теперь к нам совершают паломничество из самой Франции, чтобы увидеть эту заурядную церквушку? – продолжал ангелочек в своей насмешливой манере.

– Виноват, забыл представиться. Эрик Петерссон, студент университета Уппсалы, – Эрик совершил поклон со всей элегантностью, на которую только был способен. – Прибыл в Ниен погостить у своей тети, буквально вчера поздно вечером. А насчет французского… прошу прощения, но я всего год назад вернулся из Парижа, где наша семья прожила семь лет. И я был так сконфужен, когда понял, что сбил вас с ног, что…

– Семь лет в Париже?

На ее лице читалось неподдельное изумление, переходящее в восхищение.

– Тогда есть только один способ, господин Петерссон, как вам заслужить, чтобы я приняла ваши извинения. Вы обязуетесь немедленно проводить меня до дома, а во время прогулки расскажете мне всё самое интересное, что видели в Париже.

Эрик не верил своему счастью.

С каждым ударом своего сердца он чувствовал, что влюбляется в это неземное создание всё сильнее и сильнее. И даже ее ёрническая манера разговаривать с ним лишь придавала ей дополнительного очарования в его глазах.

«Какие же у них тут простые деревенские нравы! – вдруг подумал он. – Ходит одна без компаньонки. И я – мужчина, которого она видит первый раз в жизни, – вот так вот запросто могу проводить ее до дома».

Ниен определенно начинал ему нравиться. В столицах, к которым он привык, в этом отношении было куда больше условностей. Не только у аристократов, но и среди его собственного бюргерского сословия.

– Весь к вашим услугам. Но могу ли узнать, как зовут сударыню?

– Элизабета Ольссон. Но зовите меня просто Лиза. Никогда не любила длинных имен. Вам вот повезло, получили короткое имя при крещении.

– Элизабета? – призадумался Эрик. – А ведь так же точно звали ту девушку, у которой, если верить пастору, ведьма отгрызла голову. Подумать только! Ведь на ее месте могли быть вы!

Лиза уставилась отсутствующим взглядом в какую-то точку перед собой. Вдруг ее всю начало трясти и слезы потекли ручьями по щекам. Она закрыла лицо руками и отвернулась к кирпичной стене храма. Прислонившись к стене, она так и продолжала рыдать, а Эрик решительно ничего не понимал.

Что он опять сделал не так?

Сначала из-за его слов она хохотала, а теперь стоит и рыдает!

Из всех природных явлений, которые ему до сих доводилось изучать, самым непостижимым и непредсказуемым, была природа женского характера.

– Простите меня, – сказала она наконец, повернувшись к нему. – Не смогла сдержаться. Элизабета была моей лучшей подругой. Мне казалось, что я уже свыклась с мыслью, что ее больше нет… ведь прошло больше недели. Но всё абсолютно так же, как в тот ужасный вечер пятницы… когда по всему городу разнеслась новость об обнаружении ее тела. В это просто невозможно поверить! Понимаете? Наверно, я никогда не смирюсь с тем, что ее больше нет.

Как же хотелось сейчас Эрику обнять это растерянное ангельское создание. Прижать к себе и утешить. Но он держал себя в руках.

– И ведь какой момент выбрала проклятая ведьма! – продолжала Лиза. – Элизабета незадолго до трагедии была помолвлена с прекрасным молодым человеком из очень богатой семьи. Он заезжал в наш городок по коммерческим делам, и между ними вспыхнула настоящая любовь с первого взгляда. Элизабета мне всё рассказывала, ведь мы были лучшими подругами. Вы не представляете, как я радовалась за нее! А ее жених – даже страшно подумать об этом – до сих пор не знает о произошедшем. Он должен был ехать дальше по делам, но они договорились вскоре повенчаться в этой самой церкви.

Лиза сделала жест рукой в сторону стены храма.

– Эрик, у меня сердце разрывается, когда я пытаюсь представить себе его возвращение. Как он перенесет такое горе? И почему только эту ведьму не сожгли на костре, пока она еще не стала нежитью? Как же прав был наш благословенный пастор! Но его никто не хотел слушать. Теперь мы жестоко наказаны за это.

«Значит, она тоже верит в сказки про мертвых ведьм-убийц», – констатировал Эрик.

Впрочем, чего еще следовало ожидать от девушки из провинциального городка, возможно, едва умеющей читать по слогам?

Но Эрику было наплевать. Он был по уши влюблен – и уж точно не собирался спорить с ней, выставляя себя в ее глазах эдаким университетским занудой.

– Сочувствую вам, – сказал он и помолчал, подбирая слова. – Давайте я и правда провожу вас, а заодно постараюсь немного развлечь рассказами о Париже. Хотя не уверен, что рассказчик из меня такой же превосходный, как мастер сбивать юных красавиц с ног.

Лиза молча кивнула, и на ее лице Эрик смог прочитать едва заметную улыбку. Значит, от ее внимания не ушел комплимент насчет юных красавиц. А значит, не так уж всё и плохо!

– Вы слышали, что вся Франция играет в теннис? – поинтересовался он, когда они вышли через калитку из церковной ограды.

По широкой, посыпанной гравием тропинке, которая разделяла поля с ячменем и хмелем, они направились в сторону города.

– Во всей Франции, – продолжал Эрик, – сейчас вдвое больше теннисных залов, чем церквей. А открытых кортов раза в четыре больше.

– Ничего себе! А что всё это такое?

– Это такая игра в мяч. Через сетку, но об пол… а в руке у вас ракетка, это тоже такая сетка с рукояткой… Тьфу! Я же говорил, что рассказчик из меня никакой! Давайте я лучше покажу. Так, вставайте тут и смотрите вперед. – Эрик с Лизой остановились прямо посреди тропинки, не пройдя и половину пути до моста. – Вытяньте правую руку в сторону, слегка согнув в локте.

– Так?

– Да нет же. Совсем не так! Позвольте, я встану сзади, возьму вашу руку за запястье и покажу, как правильно надо?

Лиза насторожено осмотрелась по сторонам – никого не было видно. Все уже давно разошлись после службы по домам.

– Пока никто не видит, – сказала она, – давайте. А то подумают еще бог знает что!

Эрик прижался к девушке со спины и взял ее правую руку за запястье.

Этому способу обнять понравившеюся девушку он научился в Париже от ребят постарше, и уже пару раз испробовал. Фокус работал безотказно.

Минут пять он так и простоял с ней посреди полей, показывая, как именно нужно сгибать руку в локте, как правильно обращаться с воображаемой ракеткой и вообще, в чем смысл игры.

Слева от них ячменное поле упиралось в ту самую реку, по которой Эрик с купцом накануне, повернув с Невы, доплыли до рыночной площади.

«Черная река, – проносились вроде бы неуместные в такие минуты лингвистические мысли в голове Эрика. – Ее ижорцы и русские еще как-то смешно называют… на «о», кажется. Отха? Или, наоборот, Охта?»

Несколько чаек парили кругами высоко над Черной рекой, то и дело оглашая всю округу своими резкими криками.

По правую руку простиралось поле с хмелем. В землю стройными рядами были вбиты сотни – если не тысячи – палок, вдвое выше Эрика, и вокруг каждой из них подобно гигантской сказочной змее обвивалось по растению.

«Как забавно, – подумал он. – Оба поля явно нужны городским властям для пивоварения. При этом прямо посреди полей находится храм. Можно ли найти образ, более удачно выражающий гармонию между плотскими удовольствиями и божественным? Античные авторы остались бы довольны».

Прямо перед Эриком и Лизой оба поля упирались в реку поменьше. Вчера вечером Эрик уже выведал у тети Анны, что называется она Малой черной рекой. Но горожанам лень, по ее словам, так длинно говорить, поэтому стала у них просто Малой рекой.

Сама рыночная площадь, ратуша и весь остальной Ниен виднелись сейчас за кустами и деревьями по ту ее сторону.

– Ну всё, довольно! – сказала Лиза, когда Эрик уже принялся показывать, как правильно следует приседать, и попытался нащупать ее коленку под юбкой. – Благодарю вас за урок тенниса. Пойдем уже дальше.

Едва они перешли через мост и оказались в городской черте, внимание Эрика привлекло нечто, что он ранее упустил из виду. Тогда, по пути в церковь, он буквально спал на ходу. Хорошо еще, что не свалился с моста в речку. Но урок тенниса окончательно оживил его.