– Ага. Она самая.

– Ты из какой норы вылезла? – робко уточнила я.

– Из своей родной. Бобрикова сказала, что не видать мне тройки, если эту контрольную не напишу. Так что сейчас спишу быстренько, и обратно к себе в нору, – Саша поглубже укуталась в рубаху, которая служила ей, судя по всему, коконом и одеждой, и прикрыла глаза.

У подруги был довольно специфический подход к подготовке к экзаменам. Два года она не делала ровным счетом ничего, даже не удосужилась определиться с предметами, которые будет сдавать.

А вот в феврале эту оторву посетила мысль стать венерологом.

От такого заявления в метафорический обморок впали я, наша биологичка и вся мужская половина класса.

Но Саша решение приняла один раз и навсегда, так что вот уже четвертый месяц отрывала голову от учебных пособий лишь изредка.

– Контрольные во второй половине мая. С ума она что ли сошла?

– Да я ее контрольные в гробу видал!

– Неймется ей что ли вместе со сталинскими репрессиями?

Одноклассники, не имеющие никакого отношения к истории, ворчали и занимали последние парты. Некоторые уселись даже на стулья, которые стояли у стены в качестве запасных.

В первых рядах как всегда гордо восседали наши гуманитарии, надежда и опора класса, по мнению Бобриковой Нины Федоровны. Учительница была убеждена, что только светлые умы, красноречие и сила слова движут общество вперед.

Все физматы класса только похихикивали. Ну да, да, зачем нам физики, химики и инженеры? Пусть филологи страну развивают.

– Ой, у нас галерка пользуется большей популярностью, чем билеты на концерт Стаса Михайлова, как я посмотрю! – всплеснула руками Бобрикова, как только переступила порог класса.

– А его концерты вообще спросом пользуются? Я думал, за билеты доплачивают, – шутка Антона рисковала стать последним, что он говорил в своей жизни. Нина Федоровна Михайлова ой как любила, но чтобы не отнимать у нас время на написание контрольной, сдержалась и промолчала.

Только, проходя мимо Антона, тихо шикнула:

– Ты сначала добейся того, чего он добился, а потом хохми!

Каждый в классе получил вариант контрольной работы, распечатанный аж на десяти листах.

Да Толстой на написание «Войны и мира» меньше бумаги потратил, чем Бобрикова на наши тесты.

– Все как обычно: пишем работу один астрономический час. Потом сдаем, и можете быть свободны. Всем удачи. Лизонька, девочка моя, будь внимательнее. Я знаю, ты можешь на пятерку.

Всей галеркой мы синхронно скривили лица и тошнотворно поморщились от великой любви этих двоих. Снимите им кто-нибудь номер!

Контрольные мы откровенно списывали. Не стесняясь, выкладывали на парты конспекты, искали информацию в Интернете. В общем, делали все, что было в наших силах.

Кто-то пытался списать у гуманитариев, однако историческая элита класса только фыркала и прикрывала листочки. Вот жмоты! Сами будут лабораторные установки на физике собирать!

С горем пополам, но контрольная была написана. Листочки мы сдали и вприпрыжку побежали в кабинет ОБЖ слушать об альтернативной службе в рядах вооруженных сил Российской Федерации. Или, говоря короче, спать.

– Мой любимый одиннадцатый класс, – с придыханием произнес Виктор Станиславович, входя в кабинет со звонком. – В составе пяти человек. А в прошлый раз вас четверо было!

– Я тогда болел, – честно ответил Коля и достал подушку из рюкзака.

– Николай, так откровенно спать на моем предмете – уже слишком! Альтернативная служба – штука полезная.

– Так я негоден, Виктор Станиславович. Зрение уже минус восемь, – педагог только отмахнулся и присел за стол, чтобы включить презентацию.

На ОБЖ нам было разрешено слушать, но не записывать. Виктор Станиславович радовался одному только факту нашего присутствия на занятии.

Я иногда просто отдыхала перед следующим уроком, иногда делала домашку, но чаще всего решала варианты для подготовки к экзаменам.

Сегодня вот разбирала вторую часть математики, параллельно переписываясь с Сашей, которая, как и обещала, после истории утопала к себе в нору.

«Пойдешь на пересдачу по физре? Сегодня в шесть», – писала я. Не стала даже рассказывать подруге, что у нас новый препод, с которым я умудрилась познакомиться раньше урока. У Саши в голове вряд ли осталось место, чтобы помнить свое имя, не то что чьи-то истории улавливать.

Вместо ответа мне прилетела фотография справки с освобождением от физкультуры.

– Беременна?! – не сдержавшись, ужаснулась я на весь класс. На меня тут же покосились одноклассники. Кроме Коли, конечно. Он спал.

– Любушкина, кто беременный?

– Так это…. Если девушка беременная, парня в армию возьмут?

– Ты отмазать кого-то решила, – гоготнул Денис рядом со мной. Я наградила его суровым взглядом и вернулась к переписке с Сашей.

«Ты когда залететь успела? А главное от кого? От своих пестиков и тычинок в справочниках?»

«Да липовая справка, – успокоила меня Саша, спустя несколько минут. – Мамина знакомая сделала, чтобы я хотя бы с физрой не парилась».

«Тьфу ты… Я тут чуть сама не родила со страху. А мне такую сделать можно?»

«Не, прости, мама на прошлой неделе поужинала с мужем этой знакомой. Они теперь не общаются».

Про себя чертыхнувшись, морально я стала готовиться проводить на стадионе все свое свободное время.

На последней паре физики я совершенно не напрягалась. Экзамены через две недели, материал школьной программы я уж точно усвоила, так что простенькие работы идут как по маслу.

Со школы я шла домой в хорошем расположении духа хотя бы потому, что предки были на работе. А это значит, что мне обеспечена тишина, вкусный кофе и занятие тем, чего я по-настоящему хочу.

Пожалуй, в этот день я бы забыла об отработке физкультуры. В конце концов, такую нагрузку на организм сегодня дала!

Но проводить время с родителями совершенно не хотелось. А поход на стадион к шести был прекрасной официальной причиной отсрочить встречу с семьей.

Так что незадолго до начала отработки я оделась в спортивную форму, сунула в карман кофты пачку сигарет и скрылась из дома, попутно набирая маме сообщение, где буду коротать вечер.

– Любушкина, куда такая красивая? – буквально я подъезда мне пришлось обернуться, потому как позвали совершенно точно меня.

Это был парень из нашей параллели, Миша Сидоркин. Мы как-то гуляли пару раз вместе полгода назад, но из этого ничего не вышло.

Правда виноватой почему-то оказалась я, и при каждой встрече он не забывает мне напоминать об этом.

– Точно не к тебе, Миш.

– Да это понятно. Я-то с Лизой гулять иду, – так себе, конечно, повод для гордости. Если он хотел меня задеть, спешу расстроить. Но, так и быть, сострою расстроенное личико.

– Хорошей прогулки. Прости, мне бежать надо.

Теперь пришла очередь Миши строить расстроенное личико. Парень явно ожидал, что я кинусь ему в ноги и буду умолять погулять со мной, но этого не случилось.

Вообще, сколько раз убеждалась в правдивости гипотезы о том, что мальчики развиваются на пару лет медленнее девочек. Сколько бы я ни гуляла со своими сверстниками, потом бежала, сверкая пятками.

То шуточки глупые, то самооценка сбивает самолеты, то никакой самостоятельности даже в выборе кафе.

Впрочем, может быть, дело не в возрасте…

Я зашла на стадион, где наш теперешний физрук гонял мяч и катался по земле вместе с командой десятилетних мальчишек.

– Сергей Викторович, – прокашлявшись, я позвала педагога, потому как за пять минут он не обратил на меня внимания. – Я тут как бы пришла.

– А, Любушкина… Давай пока для разминочки круга три пробеги.

Чуть не заплакав от жалости к себе, я расстегнула кофту и побежала по беговой дорожке вместе с ребятней, которая занималась здесь всеми возможными видами спорта, запись на которые была открыта нашей школой.

Воронов что-то говорил мальчишкам, но я не слышала их разговоров, даже пробегая мимо, потому как на стадионе было невероятно шумно.