– Я люблю порядок. Мне нравится, когда всё лежит на своих местах.

– А я ненавижу, когда у всего есть своё место. Твоё место там, где ты хочешь быть, а не там, куда указывают.

Она выглядела разъярённой. Мне совсем не хотелось проверять, что будет, если продолжить спор. А я любил спорить, потому что считал себя умнее большинства, и мне нравилось это демонстрировать. Но не сейчас. Подсознательно я чувствовал, что эта девушка опасна.

– Воды? – предложил я ей.

– Сам пей свою воду. Мне нужно что-нибудь покрепче того кислого пойла. Или у тебя нет допуска к таким продуктам? – Она спросила с уверенностью, что это так и есть.

– По возрасту у меня есть допуск ко всему, но по моральным соображениям я не покупаю себе алкоголь. Нет ничего глупее, чем травить себя ядами, упиваясь химической зависимостью и кратковременными эффектами эйфории.

– Фу, так мерзко стало, будто в говно босой ногой наступила. В моём теле установлены имплантаты, которым для работы требуется спирт. Без их работы я чувствую себя слабой и вялой.

– Ты киборг? – осенило меня. Так вот откуда у неё такая совершенная внешность! Я замер в ожидании демонстрации подтверждения своих подозрений.

– Сам ты киборг с чипом от умного унитаза. Книжек обчитался? Я человек с дополненными возможностями. У меня в мышечные волокна вставлены жгуты искусственных мышц, сильнее обычных в десятки раз. Кости армированы тканью, спасающей от переломов. В грудную клетку, шею, пах вживлены гибкие бронепластины, защищающие от ударов тупыми и острыми предметами. Внутриклеточная жидкость нервных тканей обогащена электролитом, многократно ускоряющим передачу импульсов, а мозг обучен некоторым программам для быстрого обсчёта массивов данных. – Айрис перевела дыхание. – Быть преступником в моём мире очень сложно. Тотальный контроль и предопределённость на годы вперёд насмерть убивают радость жизни. Чтобы система не заметила твои изменения, нужно быть умнее неё.

– По-моему, это хорошо. Большинству людей свобода нужна из вредности. – Я осёкся, напоровшись на её взгляд.

– Я сама хочу планировать свою жизнь, – чеканя каждое слово, произнесла Айрис.

– Ладно, прости, каждый сам должен решать, сколько свободы ему достаточно, – примирительно согласился я. – А ты не врёшь про силу?

Это можно было проверить прямо сейчас, чтобы решить, как отнестись к её признаниям. Айрис, глядя мне прямо глаза, выдернула из моего сидения подголовник и, внешне не прикладывая особых усилий, согнула одну из ножек буквой U, затем кинула его мне в руки. Я попытался разогнуть её назад, но не смог. Ножка крутилась в моих влажных ладонях, не позволяя приложить нормальное усилие. Айрис выхватила подголовник назад и разогнула ножку так же играючи, как и согнула. Правда, при этом она больше не была ровной. На ней осталась волна. Девушка вернула его на место, забив до конца ударом ладони. Что-то подозрительно хрустнуло внутри сиденья.

– Есть ещё сомнения? – спросила Айрис.

– А по вашим законам я не стану соучастником побега? – спросил я, решив, что вляпался в неприятную историю космического масштаба.

– А кто меня здесь найдёт? Я одна из… А сколько вас здесь живёт?

– В городе?

– В каком ещё городе? На планете.

– Восемь миллиардов, кажется.

– Немного, конечно, но в мире, где нет идентификации ментальной матрицы, я затеряюсь, словно песчинка. Ты только представь себе: у вас можно делать всё что угодно, и никто не будет об этом знать. Вот убей я тебя сейчас – это я образно, – успокоила меня Айрис, – и никто меня не найдёт.

– Ты зря так думаешь. На заправке нас снимала камера. Мужик из джипа видел меня и тебя. К тому же мы им показались неадекватными, поэтому они запомнят нас хорошо. Полиция быстро распутает этот клубок.

– Да? Какая полиция?

Её будто бы смутило известие, что у нас существуют органы правопорядка.

– Служба, занимающаяся раскрытием преступлений.

– А мне говорили, что у вас здесь нет ничего подобного.

– Кто мог такое сказать? Тот, предки которого были вывезены в каменный век? Жизнь на Земле меняется с каждым годом. Когда я родился, у нас в семье даже компьютера не было, а сейчас даже бабушка без него и дня прожить не может.

– Заткнись! – грубо оборвала меня Айрис. – Не порти мне настроение.

– Извини. – Я отвернулся от неё и взялся за руль. – Куда тебя отвезти?

– Какие варианты?

– У нас тут карантин, хостелы не работают, только гостиницы, но там дорого берут. Квартиру снимать тоже дорого.

– Дорого – это как?

– Значит, денег нужно много. Я столько не зарабатываю, чтобы снимать жильё. Кому-то.

– Деньги – это оплата труда?

– Да. У вас разве нет такого?

– Нет, конечно. У нас только социальные баллы.

– Ими оплачивают?

– Нет, они дают тебе уровень доступа.

– А, ясно. Правда, не совсем.

– Не напрягайся. Хреновая система. Послать в жопу – минус один бал, на хрен – минус три, пожелать скорой смерти – десять. Жополизы всегда в фаворе. А где взять денег, чтобы я могла поселиться в своём жилье?

– Я не знаю. У меня не очень с ними складывается, не деловой склад ума.

– Замечательно. А можешь посоветовать мне человека, у которого деловой склад ума, пока я сама не разобралась, что к чему?

– Эм-м-м, нет, у меня таких знакомых нет. Не тот круг общения.

– А ты один живёшь? – Айрис посмотрела на меня, как будто уже всё решила.

– Да. Это квартира моих родственников, которые уехали за границу. Живу, заодно и присматриваю.

– Ты поживёшь со мной, пока я не найду лучшего решения.

Не сказать, что я был против. Несмотря на явно не самый лучший характер, девица умела источать обаяние, перед которым трудно устоять. А мне и перед девушками с внешностью попроще было трудно устоять. Жаль, они не строились в очередь, чтобы его произвести.

– Ну, если тебе так будет удобно… – произнёс я, чувствуя, что зря это делаю. Айрис могла передумать.

– Неудобно мочиться в невесомости, к остальному можно привыкнуть, – ответила она резко. – У тебя есть во что переодеться?

– Эм, моя тётя больше тебя раза в два, не, пожалуй, в четыре. Её вещи тебе будут велики. – Я мысленно обругал себя за то, что не смог соврать.

– Замечательно. Из всех восьми миллиардов мне попался племянник тётушки-гиганта. Денег у тебя на одежду для меня тоже нет? – догадалась она.

– Ну… Ну да, нет. Я пока ещё не получил зарплату. У меня кредит за машину. Я ещё откладываю по три тысячи на всякий случай.

– Откладываешь? – Айрис тут же зацепилась за мою глупую ошибку.

– Да, на всякий случай, – повторил я.

– Этот случай как раз всякий, – она приложила ладонь к своей груди. – Я, конечно, могу украсть одежду, но пока ещё не освоилась в вашем мире, не поняла, как тут всё работает, лучше немного поосторожничать. Не жмись, Гордей, – она поняла по моему взгляду, что её идея не встретила у меня понимания, – верну в два раза больше.

– Где ты их возьмёшь? – спросил я неуверенно.

– Ещё не знаю, но уверена, что способов заработать денег на вашей древней планетке просто уйма.

– Может быть, ты привезла семена растений со своей станции? – мне вспомнился сюжет из «Незнайки на Луне».

– Семена? Какие семена? Иди ты. Я не собираюсь работать в прямом смысле. Уж я-то знаю, что любая система при честном труде будет выдавать тебе столько средств, чтобы хватало на самое нужное впритык, иначе она разбалансируется. Меня это не устраивает. Мне нужно столько, сколько нужно, понятно? Поехали.

– Куда?

– Туда, где можно меня приодеть. Не ходить же мне среди вас в этом костюме. В нём я чувствую себя голой.

Айрис будто намеренно расставила руки и немного раздвинула ноги, чтобы я убедился в том, что она чувствует себя так не зря. Я не смог удержаться, чтобы лишний раз не полюбоваться её формами. От смущения краска прилила к моему лицу.

– Озабоченный, но стеснительный, – усмехнулась она и скрестила ноги. – Поехали уже, – повелительно приказала она.