– Крепыш, – Айрис упала рядом со мной, тяжело дыша, после того, как меня перестали бить конвульсии.

– Ага, спасибо, – ответил я первое, что пришло на ум.

– Значит, так, Гордей. – Она положила мне руку на грудь и принялась крутить на ней волосы. – Я, как хороший человек, отблагодарила тебя за гостеприимство, но это не значит, что между нами что-то есть или будет. Надеюсь, ты человек умный и не начнёшь строить планы на меня.

– Да я и не думал ничего такого. – На самом деле я уже успел построить долгосрочные планы и возомнить себя её парнем.

– Всё, надеюсь, теперь ты уснёшь. – Айрис спрыгнула с кровати и бесшумно ушла.

А я не мог заснуть ещё часа два, не веря, что со мной это случилось.

Будильник вырвал меня из необычайно глубокого сна. Обычно я просыпался раньше него, но в это утро сбились все фазы. Невероятным усилием оторвал голову от подушки, вытянул руку и отключил трезвонящий и вибрирующий телефон. По мере пробуждения ко мне приходили воспоминания о прошедшей ночи, приводящие в чувство посильнее ледяного душа.

Я оттопырил трусы и посмотрел на «друга», будто хотел удостовериться, что всего несколько часов назад он действительно познал дзен. Вид у него был как у раненого бойца, лежащего на бруствере. Сон улетучился, будто не бывало. Даже фраза о том, что мы останемся после всего друзьями, не показалась мне обидной. Главное было сделано, курс молодого бойца сдан. Я вышел из спальни и заглянул в комнату, где спала Айрис. В слабом утреннем сумеречном свете я видел немного. Космическая гостья спала на левом боку, свернув одеяло в трубочку и прижав его к себе. Одежды на ней будто бы не было. Мне захотелось подойти и потрогать её, и даже поцеловать, но, превозмогая позывы, я решил этого не делать. Мало ли что можно подумать спросонья, когда кто-то, похрюкивая от наслаждения, размазывает слюни по твоему телу. К тому же у Айрис была нечеловеческая сила, способная свернуть мне шею, как цыплёнку.

Я прикрыл дверь в её комнату и пошёл в ванную. Там мне пришла идея сгонять в магазин и приготовить для гостьи завтрак. Как настоящему мужчине, мне теперь не пристало прикидываться скупердяем. Я быстренько оделся и бегом направился к ближайшему магазину, благо все они открывались рано. Из всего ассортимента по моему карману я купил сосиски, молоко, хлеб, вафли и готовое сухое картофельное пюре. Сумма на чеке, конечно, вызвала у меня лёгкое головокружение. Я подумал, что после вчерашней встречи с Айрис вся моя жизнь начала резко меняться, и надо бы начинать привыкать к этому.

Айрис всё ещё спала, эротично раскинув ноги на кровати. Меня передёрнуло от грешных мыслей, что я мог бы сотворить с ней, зная, что она тоже не против. Однако я не был в этом уверен и потому поспешил приготовить завтрак. Надо было сделать его и успеть накормить гостью до работы. Я занимался готовкой и потому не услышал, как вошла Айрис. Выглядела она немного заспанной, но милой и домашней. На ней был надет какой-то безразмерный халат моей тётки.

– Хорошего утра, – пожелала она мне, размяла лицо руками и собрала волосы в узел. – Как спалось? – спросила она интригующе.

Я смутился.

– А, хм, хорошо. Спасибо.

– Не благодари. Чем у тебя так вкусно пахнет? – Она приподнялась, чтобы заглянуть в кастрюлю с кипящими в воде сосисками.

– Сосиски, – ответил я простовато.

Айрис посмотрела на меня, будто я пошутил, а она не поняла шутку.

– Что?

– Сосиски, – повторил я.

Она поднялась из-за стола и заглянула в кастрюлю. Наткнула поварской двузубой вилкой одну из них и вынула из воды. Прикрыв рот ладонью, рассмеялась, как над чем-то неприличным.

– Почему тебе смешно? – удивился я.

– Почему у неё такое название? Её надо сосать?

Я покраснел ещё сильнее. История появления названия у этого продукта мне была неизвестна.

– Нет, почему, её едят. – Я взял вилку с сосиской из её рук и осторожно откусил горячий краешек. – Ещё не готово. – Я вернул сосиску в воду.

– Я бы назвала эту штучку пипиской.

Айрис как будто нравилось смущать меня пошловатыми шутками.

– Зови как угодно, если это не испортит тебе аппетит.

– Ну, ты же знаешь, человеку, который вырос на синтетической еде, испортить аппетит можно только ею.

– Айрис, садись, я буду подавать завтрак, – попросил я её вежливо, но настойчиво.

Она села на своё место и принялась ждать. Я разложил по тарелкам пюре, положил в него по три сосиски и подал с хлебом. Айрис долго нюхала, как кошка, которая определяет качество еды по запаху.

– Чую синтетику, – призналась она.

– Возможно, она здесь есть. К сожалению, не все продукты сейчас делаются по соображениям полезности. Надеюсь, вкус тебя не разочарует.

Мне он нравился. Я не злоупотреблял ни сосисками, ни пюре, поэтому их вкус мне не приелся.

Айрис копнула ложкой пюре и попробовала на язык.

– Ум, вкусно. – Она самозабвенно погрузилась в завтрак.

Гостья не произнесла ни слова, пока не доела. Сосиски больше не смешили её, а пюре не казалось искусственным. Она аккуратно собрала все остатки еды на тарелке и тщательно облизала ложку.

– Повар моей души, – произнесла она довольно, наверное, вместо спасибо.

– Ещё чай с вафлями. – Я поставил перед ней вазочку, в которую выложил сладости.

– Да ты галактический кудесник. Я с тобой так никогда не рассчитаюсь. – Она лукаво посмотрела на меня и рассмеялась, когда заметила смущение.

Я поставил ей чашку свежезаваренного благоухающего чая. Айрис втянула носом поднимающийся от него пар и блаженно выдохнула.

– Причина, по которой я могу передумать возвращаться домой – это еда. Я теперь никогда не смогу есть эту отвратительную синтетическую жижу, – Айрис передёрнула плечами, живо вспомнив её вкус.

– Оставайся. Придумаем, как сделать тебе паспорт, легализуем среди землян. Найдёшь себе работу, мужа, создашь семью, – описал я ей перспективы.

Айрис задумалась.

– Пожалуй, нет. Я не смогу жить с мыслью, что больше никогда не увижу родителей, а они не будут знать, что со мной. Я вернусь, отбуду срок, может, скостят, а дальше будет видно, нужна мне эта планета или нет. Кстати, ты обещал мне рассказать о деньгах. Сегодняшний завтрак, наверное, вверг тебя в большие долги?

– Нет, ещё не вверг, – признался я с улыбкой. Хотел добавить, что данное событие уже рядом, но промолчал, решив, что это будет неким укором для Айрис. Вместо этого я сходил в спальню и принёс оттуда листок и карандаш, чтобы схематично изобразить ей всё, что знаю об устройстве денежной системы нашего государства. Гостья ждала мои объяснения с интересом. Я положил рядом с ней листок и начал рисовать схему в виде дерева. Большой прямоугольник, затем три прямоугольника поменьше под ним, десять совсем маленьких под ними и ещё куча мелочи ниже. Каждый уровень соединялся с последующими стрелками в одном и в другом направлении. Когда схема удовлетворила меня, я приступил к объяснению.

– Значит, так. Во главе всей схемы находится центральный банк, – я подписал большой прямоугольник аббревиатурой ЦБ. – Это единственное учреждение в стране, которое имеет право печатать деньги. Оно даёт их в долг под проценты банкам поменьше, – я показал карандашом на второй ряд прямоугольников. – Эти банки в свою очередь ссуживают деньги под проценты предприятиям, производящим продукцию или оказывающим услуги населению. Предприятия стараются произвести продукцию и продать её с прибылью, чтобы вернуть долг банкам, раздать работникам зарплату и оставить деньги на собственное развитие. – Я показал путь, по которому деньги возвращаются назад в ЦБ. – Есть ещё кредиты для населения, это когда банки дают деньги в долг людям на покупку дорогих вещей и жилья, – я нарисовал стрелки в обход предприятий.

Айрис внимательно изучила мою схему, потёрла указательным пальцем переносицу и уверенно заявила:

– Это нерабочая схема.

– Почему? – удивился я. – Вроде просто же всё.

– Суммы не сходятся. Сумма, которую ЦБ даёт и которую забирает, должна быть одинаковой, потому что деньги печатает только он, соответственно, других денег быть не должно.