— Да, еще девочка и мальчик едут.

— Мальчик?!

— Ромочка, только без ревности, пожалуйста, меня никто не интересует.

— Я думаю, тебе стоит снять отель, я все организую, будешь жить с видом на Эйфелеву башню.

— А я наоборот хотела, как все, в общежитии, чтобы не вызывать вопросов…

— Ну, как знаешь. Подумай над моим предложением, если передумаешь — дай знать.

— Хорошо. Я очень-очень благодарна тебе, что ты разрешаешь мне эту поездку! — искренне сказала Рита.

— Да стажируйся на здоровье. Ладно, у меня следующая встреча, завтра жду тебя.

— Да-да, завтра я у тебя! Спасибо! — выпалила Рита и отключив телефон затанцевала от распирающей изнутри радости. Она и Париж! И музеи! Сказка!

И правда, этот месяц стал для нее настоящим отпуском. Молотов прилетал к ней всего четыре раза, а все остальное время Рита просто отдыхала от утомительного контракта, погрузившись в мир искусства. Столько опыта и знаний, она пожалуй не получила бы за все пять лет обучения, если бы не эта практика у первоисточников. Рита вдохновлялась и наполнялась энергией каждый проведенный в Париже день. Здесь легко дышалось и хотелось жить. И оттого возвращаться не хотелось вовсе. Снова Петербург — Москва, снова Молотов, снова фальшивые улыбки и тошнотворный секс, во время которого Рита успевала все: посчитать лампочки на люстре, рассмотреть раппорт узора на ковре, поменять в голове структуру курсовой и многое другое, лишь бы не думать о том, что происходит с ее телом в реальности.

По прилету в Москву, Роман сообщил Маргарите, что сегодня вечером их ждут на ужине у одного хорошего и полезного человека, а это означало одно — ей необходимо принять ванну, привести себя в порядок, подобрать наряд, надеть на себя улыбку и отправиться на работу «счастливой невесты», что Рита и сделала.

Ужин прошел прекрасно, хозяева дома оказались весьма приветливыми и приятными в общении людьми и в ожидании десерта, Геннадий Львович предложил посмотреть его коллекцию антиквариата. Роман и Рита проследовали за хозяином. Молотову тут же понравилась какая-то сабля, поскольку сам он коллекционировал всевозможное холодное оружие, а Рита остановила свой взор на вазе.

— Маргарита, у вас хороший вкус, — заметил Геннадий Львович, — Это письменный шкаф в технике буль, вторая половина 19 века.

— Я…, - Рита как-то замялась.

— Что такое? — нахмурился Молотов.

— Геннадий Львович, извините, а вы покупали этот шкаф у проверенного человека? — поинтересовалась девушка.

— Да, — как-то растерялся Геннадий Львович, — Мне его рекомендовал хороший друг, я приобрел этот шкаф и чернильный набор из малахита этой же эпохи.

Рита подошла к малахитовому набору, что-то внимательно рассматривала, перевела взгляд на хозяина дома, потом на Молотова.

— Марго, ты хочешь что-то сказать? — обратился к ней Роман.

— Я сомневаюсь в подлинности этих предметов, вернее, по моим наблюдениям, это более современное искусство, сделанное под эстетику тех времен…

— А вы разбираетесь в искусстве? — округлил глаза Геннадий Львович.

— Да, я учусь на искусствоведа и недавно вернулась со стажировки в Париже, где мы в том числе учились оценивать подлинность произведений искусства этой эпохи. Я, конечно, не могу утверждать на сто процентов, но сомнений у меня достаточно. Может быть, у вас есть независимый антиквар или знакомый музейный работник, что мог бы взглянуть на это?

— Вы меня заинтриговали! Сейчас я позвоню Аркадию Михайловичу, ему можно доверять в этих вопросах!

Геннадий Львович удалился на пару минут, а вернувшись, сообщил, что его друг скоро приедет, а они пока могут приступить к десерту. Действительно, буквально час спустя подъехал Аркадий Михайлович, пожилой, сухенький и невысокий мужчина, с энтузиазмом принявшийся за работу.

— Ну что я могу сказать, дорогой мой друг, — начал Аркадий Михайлович изрядно картавя на букве «р», — Милая барышня права, это отнюдь не 19 век и исторической ценности эти предметы не несут.

— Твою мать! — выругался Геннадий Львович, — Извините, — тут же обратился он к присутствующим дамам, — Завтра же найду этого предпринимателя и стрясу с него назад все свои деньги!

— Извините, что испортила вам вечер, — замялась Рита.

— Да что вы! Напротив, я рад, что все так разрешилось! В ином случае, я мог прикупить у этого афериста и ещё что-нибудь! Роман, у вас прекрасная невеста, её талант не должен пропадать.

— Спасибо, мы подумаем над этим, — улыбнулся Роман и крепко пожал хозяину руку на прощание.

Молотов сел в машину и почти всю дорогу ехал молча, что Рита восприняла, как не самый добрый знак.

— Ты злишься на меня, что я влезла не в своё дело и поставила его в неловкое положение перед тобой? — предположила Рита.

— Злюсь? — словно очнувшись ото сна, переспросил Молотов.

— Ну да…

— Нет, абсолютно, я обдумываю его, слова по поводу тебя. Думаю, было бы хорошо, если бы ты и правда занялась каким-нибудь делом.

— Каким например? — удивилась Рита, — Антиквариатом я заниматься не стану, это слишком рискованно и сейчас моих знаний недостаточно!

— Да есть масса занятий! Например, кино! Ты не хотела бы попробовать сниматься?

— В кино? Но я же не актриса, — растерянно ответила Рита.

— Ну и что, это не помеха. У меня режиссер знакомый есть, так что…

— Нет. Я никогда не хотела стать актрисой. У меня таланта нет.

— Ну почему же, у тебя хорошо получается изображать любящую меня невесту.

— И этой игры мне вполне достаточно, на эту роль уходит весь мой потенциал. Я считаю этим должны заниматься профессионалы, те люди у которых есть талант и духовная потребность самовыражаться через воплощение какого-либо образа.

— Ну, хорошо, а телеведущей?

— Я не хочу работать на телевидении, я не смогу быть в кадре, это не мое! — категорически отказывалась Рита.

— Может, певицей? — не оставлял свои попытки Молотов.

— Ага! Без голоса!

— Ну, в нашем шоу-бизнесе это никому не мешает, — справедливо подметил Роман.

— Вот именно, не хочу усугублять и без того плачевную ситуацию. Сцена, кино и телевидение — это не мое, у меня нет тяги к славе.

— Ну, возможно, хотя бы моделью? — с надеждой поинтересовался Молотов.

— Нет уж, лучше сразу меня убей, что угодно, но только не модель! Я не могу позировать камере, хоть видеокамере, хоть фотокамере, никакой, понимаешь? Я не могу глядя в объектив, представить, что я его люблю или ненавижу, хладнокровна или полна желания, понимаешь?

— Как с тобой не просто! Да любая другая на твоем месте согласилась бы на любое из этих предложений.

— Да? А я не хочу браться за то, что у меня не получится. Я не хочу позориться, да еще и на глазах всей страны.

— Ну неужели ты в детстве не мечтала стать актрисой или певицей?

— Нет, я мечтала создавать одежду! Мечтала, что у меня будут свои коллекции, свой бренд, сеть магазинов! Я даже эскизы рисовала, и знающие люди говорили, что у меня есть талант, но я понимала, что для этого потребовались бы баснословные деньги, а у нас дома иной раз на квартплату отдавать было нечего, поэтому все свои мечты я по-быстрому упаковала в коробочку и выбросила куда подальше.

— Слава богу! Хоть что-то! Распаковывай свои мечты назад. Будет тебе свой бренд одежды, — с радостью сообщил Рите Молотов.

— Как ты это себе представляешь?

— Ты рисуешь эскизы, я создаю команду, которая находит тебе поставщиков тканей и фурнитуры, закройщиков и швей, а потом вы все вместе дружненько отшиваете твою первую коллекцию. Я все оплачиваю, естественно. Найду помещения для мастерских, куплю площадь под магазин и обеспечиваю необходимый PR. Начнем с одного магазина в Питере, затем откроем второй и вскоре после него первый в Москве, а там как пойдет. А я думаю, дело пойдет. А, еще название надо будет придумать, но это можно и попозже. Твое дело рисовать коллекцию.

— Ты серьезно? — не понимая, шутит он или нет, хлопала глазами Рита.