Евдокия Васильевна посмотрела ей вслед и не спеша подошла к парню.

— Слышь, Андрей. Ты очень-то не дави на неё. Знаю, как к ней относишься. Вижу всё, — она вздохнула. — Но и её понять можно. Обидеть человека один раз можно, а шрам на всю жизнь останется. Понимаю, что ты не виноват, не ты обидел. Молоденькая она ещё совсем, опыта нет. В людях плохо ещё разбирается. Один раз ошиблась, теперь всего боятся будет. Время нужно… И терпение. Оттает постепенно. Неделя только прошла, как ты появился. За неделю разве что-то изменишь? Терпи парень, раз любишь — жди и терпи.

— Да я всё понимаю, — Андрей опустил голову. — Боюсь только, что… Оттает ли? Да и я ей… Не знаю.

— Подожди немного, а там скажешь всё. Молчать тоже нельзя. И себе, и ей только навредишь, — уже уходя Евдокия Васильевна обернулась. — День Рождения у неё через неделю, ты уж тоже приезжай… Не чужой уж стал, — она, улыбнувшись, посмотрела на него.

— А, работничек уже тут? Здорово, Андрюха! — Сергей Петрович, подошёл к Андрею, протянув руку. — А я думал, может помощь нужна, но вы, смотрю, и без меня уж вполне справляетесь, — он с хитрой усмешкой посмотрел на вышедшую из дома Ольгу.

— Да уже почти все дела закончили, — тихо ответила она, подойдя к Андрею.

— А я чего пришёл-то ещё. Ты слышь, Андрюха, ты насчёт баньки-то как? Мы ж родня всё-таки… с Ольгой-то, а то работаешь, работаешь, устал уж, баня-то она после таких трудов самое то. И отдых, и сила, — он снова искоса посмотрел на Ольгу. — Отпустишь жениха-то?

— Да… — Ольга растерянно посмотрела на Андрея.

— Без меня меня женили, значит, — он, усмехнувшись, мотнул головой.

— А чего? — Сергей Петрович наигранно удивился. — Я чего-то пропустил? Или ошибся мож?

— Мы… вообще-то… — начала она нерешительно, опустив голову.

— Ну, ты чего лясы-то точишь? — в калитку вошла женщина. — Идёте, что ли? Андрей, чего решил-то? А ты, Олюнь, чего-то к нам не заходишь? Зашла бы, поболтали. Дала-то все закончили небось? — она, незаметно для Ольги, переглянулась с Евдокией Васильевной.

— Да, вообще-то…

— Ну, заладила. Пошли к нам. Я там пирогов напекла. Городскому-то небось пироги-то по душе придутся?.. После баньки-то, — Валентина хитро усмехнулась. — Пошли, пошли. Некуда дела не денутся, — она, обняв Ольгу за плечи, повела к калитке. — Ты парня-то пожалей. Всю неделю вкалывает, руки-то небось уж отваливаются. Пусть с Сергеем отдохнут.

— Да мне домой потом ещё, — попытался возразить Андрей.

— Ну, а здесь что же? Не дом, что ли? — Сергей, улыбнувшись, опять посмотрел на Ольгу. — Я в том смысле, что уж все свои тебе стали, у нас можешь переночевать… Коль невеста не против.

Ольга, не сказав ни слова, опустила голову.

***

— Проходи, проходи, чего ты, как чужая? — Валентина, подтолкнув Ольгу, зашла на кухню. — Ну, пусть мужики отдохнут, а мы пока сами с тобой чайку попьём. Ну, чего молчишь? Рассказывай.

— А чего рассказывать? — Ольга вздохнула.

— Ты чего парня-то мучаешь? В городе ошиблась, теперь на всех коситься будешь? Ты только посмотри на него. Парень же что надо.

Ольга опустила голову.

— Чего хоть у тебя там в городе стряслось-то? Ты расскажи, в себе-то не держи, самой легче станет. Ты же меня знаешь. Я же не сплетница какая, как вон Любка Пронина, — она кивнула на окно. — Это у той ничего долго не держится. Мы же родня всё-таки, я же тебя с детства знаю, не чужая.

— Да так. Я думала, он меня любит, ну, тот, — Ольга, вздохнув, грустно посмотрела в окно. — Он мне цветы дарил, конфеты, говорил разное, а сам… — она опять вздохнула. — Как так можно, ну, скажи? — Ольга посмотрела на Валентину.

— К другой ушёл? С ней гулял?

— Она дочка его начальника. Некрасивая, а все с ней… И он… У него мать такая… Я знаю, она была бы против меня, ей такая, как эта Людка нужна. Ну, зачем нужно было меня обманывать? Зачем так?

— Глупая ты ещё. Красивый, небось? Ну, тот-то?

— Красивый.

— Ну, вот видишь. По-молодости мы все глупые, кидаемся на таких вот, а они пользуются. Плохо, когда нет никого рядом, кто бы глаза открыл. Такие, как он, никого не любят… окромя денег. Ему же ты особо и не нужна. Мож и понравилась, ты же у нас красавица, — Валентина, улыбнувшись, подсела к Ольге и, обняв, прижала к себе. — Дурочка ты ещё. Ты же радоваться должна, хотя и тяжело. Он же ноги об тебя вытирал, нужна ты ему. Разве приятно это? Нет конечно, а одной всё равно тяжело. Ты посмотри на парня-то, на Андрея. Он же тебя на руках носить готов. Ты же за таким, как за каменной стеной будешь. Да любая тебе бы позавидовала. Ну, ладно был бы некрасивый, ещё можно понять, почему нос воротишь, а тут… Красивый, на зависть прям, высокий, стройный, любит тебя… Любит, любит, — посмотрев на удивлённые глаза Ольги. — Я-то больше тебя вижу, не такая глупая уж, как ты. Присмотрись к нему. Поверь, не пожалеешь… Ну, ладно, пригласила чай с пирогами пить, а сама тебя разговорами пичкаю. Давай уж чай пить. Кстати, на День Рождения-то пригласишь?

— Конечно, — Ольга смущённо посмотрела на неё. — Я только, так… своих. Подруга моя со своей мамой приедет, обещали. Они вам понравятся.

— Ну, так пускай. Хорошим людям мы всегда рады.

***

— Ну, чего, Андрюха? С Ольгой-то как у вас? — Сергей посмотрел на Андрея.

— Да никак, — тихо ответил он.

— Она же мне как дочь. Вместе с моим Коськой тут по участку бегали, росли вместе. Он её всего на год постарше. Росла на глазах у нас. Зойка, мать Ольгина, уехала в город, когда девчонке лет шесть было, даже когда приезжала, к нам постоянно забегала, до сих пор всё заботится. Хочется, чтоб хоть у ней счастье было. Жалко девчонку, окромя бабушки и нет никого. Дядя, брат Зойкин, далеко, редко бывает, наездишься, с нашими-то ценами? Так что и с тебя спрос будет.

— Да разве я её обидел когда или обижаю?

— Ты, парень, не сердись. Вижу, как к ней относишься, потому и спрашиваю. Чего делать-то собираешься?

— А чего тут сделаешь? — Андрей грустно опустил голову. — Насильно мил не будешь, — он пожал плечами. — Ей решать.

— Ей-то ей, но и самому руки в брюки тоже сидеть нельзя. Конечно, силой к себе не приманишь. Они, женщины-то, ласку, заботу любят. Ну, тебя этому учить, вижу, не надо, но и самому поднажать надо.

— И как? К стенке прижать? — Андрей грустно усмехнулся.

— Ну… это ты загнул. Вам бы поговорить как следует. Пора уж выяснить. Валентина вон, с ней-то сейчас разговаривает. Ольга-то, видать, обожглась там, вот и боится, такие долго присматриваются.

— Обожглась, — вздохнув, повторил Андрей. — Виталик этот мозги девчонке запудрил, а она и повелась. Глупая ещё, поверила. Если бы я тогда рядом был… Может и не было бы ничего… Хотя, кто его знает? Поверила бы? Упрямая она. В чём-то наивная, а в чём-то будет гнуть свою линию.

— Ну, вот и догнулась. Хорошо хоть ни как мать. Ольга-то тоже от такого родилась. Зойка, как слепая, никого не слушая за ним пошла, а он погулял, погулял и к её сестре ушёл, к Гальке-то этой, правда ненадолго. Галька-то тоже от него свою девчонку-то родила. Хоть и скрывала, а людям глаза-то закроешь? Мож потом стыдно за прошлое-то стало, Ольгу после Зойкиной гибели у себя приютила. Но дурь-то у Гальки потом всё равно наружу вылезла, выгнала, считай, девчонку. Но, это я что-то отвлёкся, — Сергей, махнув рукой, виновато посмотрел на Андрея. — Не бери в голову. Ты, Андрюха, приходи к ней на День Рождения, самый повод, там и поговорите, мы уж поможем, устроим. Ты ж её бабушке-то понравился очень, мы тебя всем сердцем приняли, считай за своего уже считаем. Ольга-то и сама-то, небось, уж поняла это, только боится всё. Вот тебе и надо ей доказать, что зря боится. Так что давай, действуй. Тебе как говориться и флаг в руки.

***

— Бабуль, а ты как смотришь-то на День Рождения? Может, не надо? — вечером, после ужина, Ольга подошла к Евдокии Васильевне, сев рядом. — Может, ну его? Деньги тратить?

— Ну, нет. Сергей поможет, обещал помочь. Зачем бал-то закатывать? Так, посидим немного, поболтаем, — она с улыбкой посмотрела на внучку. — Иди, иди отдыхай. Всё уже решили, так что справим. Да и Андрей поможет.