Обожаю её и ненавижу себя за невозможность дать ей то, что есть у многих детей. Роза – моя самая любимая, верная и лучшая подружка, которая в свои семь лет знает, почему и зачем нужно хранить секреты. Уж кто-кто, но эта потрясающая во всех смыслах девочка никогда меня не подведет. Она – мое бьющееся сердце, согревающее солнце и то, что побуждает меня идти дальше, каким бы сложным ни был путь.

Машу ей рукой. Она так похожа на свою маму, особенно живой и лучезарной улыбкой, словно на свете не бывает ничего плохого.

– Азалия приехала! – сообщает она своим подружкам. Девочки машут мне рукой. – Пора уезжать. Отправьте фотографии на её телефон, хорошо?

Пока Роза прощается с подругами, я лезу в сумочку за своим сотовым, чтобы позвонить маме. Надеюсь, они с бабулей уже устали и с нетерпением ждут, когда приедут домой.

– Твою же бабушку за ногу! – вырывается у меня, когда я, не обнаружив телефона в сумочке, вспоминаю, что последний раз, когда держала его в руках, меня сбил урод на своей развалюхе.

Ловлю на себе неодобрительные взгляды родителей, согласившихся сопровождать своих чад. Роза, явно услышав меня, выдавливает свою фирменную улыбочку «всё ок» и часто хлопает глазами.

– Как прошла твоя вечеринка? – спрашиваю я, взяв её за руку.

– Отлично! Посмотри, что подарил мне Леня!

Заглядываю в небольшой бумажный пакет.

– Ого! Шампунь и пена для ванны! Да ещё и твои любимые!

– Ага! Мой набор «Волшебной Феи» пополняется.

Когда мы выходим на улицу, Роза со вздохом уставшей шарлатанки спрашивает:

– Ну, рассказывай, что там у тебя приключилось? Ого! – смотрит она на мои разодранные ноги. – Что случилось, Азалия?

Открываю перед ней заднюю дверцу.

– Не беспокойся. Я просто… Я потеряла свой телефон, разбила вазу, которую мы хотели подарить бабушке на день рождения, а ещё меня атаковали банки, которым я должна деньги.

– Ясно, – понимающе кивает Роза и залазит в машину. – Всё, как всегда. За исключением телефона и… Тебе больно?

Пристегиваю её ремнями безопасности.

– Нисколько. Но я сейчас очень подавлена и зла. Дай-ка мне свой телефон, пожалуйста. Будем надеяться, что его подобрал здравомыслящий человек, который с радостью вернет его мне.

– И бесплатно, – со вздохом добавляет племянница.

– Это точно.

Роза отдает мне свой телефон, и я набираю свой номер. Сажусь в машину, слушаю гудки.

– Алло? – раздается низкий мужской голос.

– Добрый вечер. Я звоню на свой телефон, который вы, вероятно, нашли. – В трубке раздается короткий смешок. – Алло? Вы слышите меня? Я была бы вам очень признательна и благодарна, если бы вы вернули мне мой телефон. Пожалуйста.

– Обалдеть! А ты, оказывается, можешь быть вежливой.

Моментально темнею от злости, поняв, в чьих руках сейчас мой телефон.

– Скажи, где ты? – бросаю я. – Подъеду сейчас же и заберу.

– А, нет, показалось. Всё та же неадекватная личность. Я тут что подумал: почему бы мне не сделать то же самое с твоим телефоном, как ты поступила с моими очками? Которые, кстати, действительно были в одном экземпляре?

Стараясь сдержать себя от очередного крика, я с силой сжимаю кулак. Медленно выдыхаю пропитавшимся негативом воздух и как можно ласковее произношу:

– Может, потому, что ты уже разбил мою вазу и мои колени? Не многовато ли «геройских» поступков для одного дня?

– А тебе палец в рот не клади! Только подумал, что ты утихомирила свою истеричность, как нет же, снова ляпнула гадость.

– Слушай, у меня нет времени на разговоры. Просто будь мужиком и верни мой телефон!

– Не ругайся при дочери! Хочешь вырастить из малышки такую же истеричку? Ладно, ближе к делу: нам нужно встретиться.

– Неужели! Родил!

– Полегче, – его голос вдруг стал значительно серьезнее. – Я и передумать могу. Освобожусь через пару часов. Не поздно для тебя, мамочка?

– Я сама в состоянии приехать сейчас же и забрать свой телефон!

– Но только я не в состоянии тебе СЕЙЧАС ЖЕ его отдать. Так что говори, где тебе удобно будет встретиться?

Терпеливо выдыхаю.

– У озера в «Троицком». Только предупреждаю сразу, там повсюду шлагбаумы, поэтому тебе придется идти пешком до набережной минут двадцать. С твоими-то навыками вождения это очень даже хорошо.

– Почему это мне придется идти пешком? – хмыкает он.

– Потому что проезд там только для своих. Чужаки идут лесом. Ну, ты и сам увидишь. Буду ждать тебя ровно в девять, – мой голос твердый и решительный. – Без опозданий, понял?

– А ты и впрямь ку-ку, – говорит он, а я уже сбрасываю наш разговор.

Возвращаю телефон Розе, которая с любопытством таращится на меня.

– Ничего не говори маме и бабушке, ладно? Надеюсь, этот придурок больше не станет отвечать ни на какие звонки.

– Когда я им что-то рассказывала? – Мы улыбаемся друг другу. – А что там за «придурок»? Похож на Петю, который постоянно девочкам платья задирал и козявками из носа стрелял?

– Не удивлюсь, если так. Не забудь напомнить мне, чтобы я взяла с собой газовый баллончик.

– Напомню. Только не надевай платье, – улыбается мне Роза. – Чтобы этому «придурку» нечего было задирать.

– Спасибо за совет, родная. Спасибо.

Сославшись на усталость, я желаю всем доброй ночи и ухожу к себе.

«К себе» – это мой небольшой домик, который находится на том же участке, что и основной, где живут мама, бабушка и Роза. Папа построил его для моей старшей сестры Лианы, чтобы, когда она родит им с мамой долгожданную внучку, могла пожить рядом с ними, а не в душном и загрязненном городе. Эдакое собственное гнездышко, но недалеко от родителей. Здесь есть всё самое необходимое для хорошей и уютной жизни. Когда мне удастся обзавестись собственным жильем, этот домик станет гостевым.

Приняв душ, я переодеваюсь в спортивный костюм. Завязываю густые темные волосы на затылке широкой резинкой и оглядываю себя в зеркале. Задирать мне нечего, а вздумает распускать руки, так я ему между ног врежу и распылю баллончик в глаза. Главное, телефон забрать, потому что все «запасные», какие имелись у нас, я давно распродала. Разноцветные шарики гирлянды освещают небольшую террасу, выходящую во внутренний дворик. Поднимаю взгляд на большое окно в спальне Розы: там висит такая же, сверкает. Мне всегда казалось, что этот девичий романтизм в ней от меня. Лиана не понимала, зачем нужны все эти украшения, огоньки, цветочки, травка в горшочках, пледы, подушки с вышивкой, коврики и забавные статуэтки. Но я точно знаю, что ей нравилось засыпать под убаюкивающий танец светящихся огней и накрываться теплым пледом, который я связала для нее. Она отлично работала с цифрами, могла без труда составляла планы на недели вперед и совершенно не умела сочетать цвета, фактуры и стили. И, наверное, потому мы отлично дополняли друг друга.

Застегнув молнию на спортивной кофте, прохожу вдоль кирпичного забора и тихонько открываю калитку. Порой мне кажется, что бабушка услышит её скрип даже, если будет включен пылесос в доме. Свернув за угол, спускаюсь по узкой протоптанной дорожке, над которой возвышается величественный каштан. Наш поселок похож на многоярусный торт, в самом низу которого растекается сверкающее озеро с собственной набережной. Ранним утром здесь совершают пробежки местные жители, в числе которых и я. Вечером выходят мамочки с колясками, пожилые парочки и те, кому осточертел шумный город.

Неспешно приближаюсь к тропинке, по которой сюда спускаются чужаки из города. Здесь есть небольшая парковка, но заехать сюда могут только те, чей номер телефона вшит в сим-карту модуля самого шлагбаума. Это преимущество есть только у местных жителей.

Оглядевшись, сажусь на лавочку и складываю руки на груди. Хороший и безветренный вечер, омрачаемый гнетом финансовых трудностей. Понятия не имею, где достать эти деньги. Я продала всё, что оставалось незаметным для мамы и бабушки: телефоны, моноблок, новую пару туфель известного на весь мир бренда, украшения и даже ортопедический стул. Точно наркоман, я тащу из дома вещи и продаю их, но не ради покупки наркотиков. Мне просто нужно вовремя вносить платежи по кредиткам, а они – истинное зло двадцать первого века.