Дед Филипп (по линии матери) курил самосад. Садил он махорку под названием «Лимониха». Аромат у нее фруктово-цветочный, слегка пряный. Такой приятный, что даже категорически некурящие люди с наслаждением втягивали ее запах, шевеля своими носами от удовольствия.

На четвертый день у меня, разболелся зуб, начался воспалительный процесс и подскочила температура. На Шишиге (ГАЗ-66) меня отправили в отрядную санчасть. При санчасти был стоматологический кабинет, в которой как я понял из разговора с «Мамлеем» (Младший лейтенант) обращались за медицинской помощью даже местные жители. После осмотра он спросил меня:

– Ну как зуб удалять будем с «заморозкой» или потерпишь?

На мой ответ:

– Лучше с «заморозкой», – он улыбнулся, и рассказал, что местным аборигенам по три зуба за раз удаляет без всякой «заморозки», и ничего благодарят, и даже фруктами отдариваются. Зуб, который мне удалил «Мамлей», был как раз тем, который мне перед армией лечила «Бабища» с золотыми кольцами на каждом пальце. Когда меня от военкомата направили в стоматологическую поликлинику на так называемую «санацию полости рта». Помню, что эта «Бабища» сразу мне не понравилась, и отчество у нее еще было какое-то собачее – Гав-Гав.. Точно – Гавриловна! После того как она на этот зуб поставила пломбу, я ее спросил:

– Надеюсь, на два года пломбы хватит? – на, что она ответила, гремя какими-то инструментами в металлическом поддоне:

– Это вряд ли, солдатик, – и ободряюще посмотрела на меня.

– Ну, вот и накаркала «Манда Ивановна», вернее Гав-Гав-риловна.

– Эх, насрать бы тебе в твои «золотые руки» – чудо Баба-эскулап!

Наутро я был уже «бодрячком», как солдат девятой роты, тридцать первого полка, у которого всегда торчком и до потолка.

В тот день, нас всех, выстроив на ПУЦу (ПУЦ – полевой учебный центр) распределяли по подразделениям, называя звание, фамилию и подразделение. Мы с Жоркой попали в саперный взвод он, водителем-механиком, я наводчиком-оператором бронетранспортера.

Затем экипажам приказали построиться отдельно и Зампотех повел нас на площадку, где стояла боевая техника. Сверяясь со своим списком, он выкрикивал номер боевой техники и фамилии членов экипажа. Услышав свои фамилии, экипажи выходили из строя и приступали к осмотру и приему вверенной им боевой техники, а остальные шли дальше за Зампотехом, пока нас ни осталось только двое – я и Жорка.

Сказать, что мы сильно огорчились, когда увидели свой БТР, приданный нашему взводу – это ничего не сказать. Мы просто – Охуели!

Это был БТР-60ПБ. То, что это ПБ (плавающий башенный) можно было понять сразу по волноотражательному щитку на нижнем лобовом листе корпуса и по уплотнительным резинкам на открытых люках. Глядя на него в голове почему-то начинал дребезжать голос «Ослика ИА» из мультфильма «Винни-Пух»:

– Жалкое зрелище!

– Душераздирающее зрелище!

Часть колес было спущена и, поэтому он стоял, накренившись на одну сторону. Со стороны казалось, что его только что подбили. Не хватало только черного дыма, из моторного отсека и хоть картину маслом пиши – «Слава павшим героям!».

Зато на борту свежей краской красовался номер 202.

На мой вопрос:

– Товарищ Капитан, за что нам такое счастье? – Зампотех (заместитель командира по технической части) невозмутимо ответил:

– Вы ж саперы, а значит все мины ваши! Ни сегодня завтра – подорветесь. Так зачем новую технику на дерьмо переводить? Вам и этого металлома хватит!

Зампотех уже убежал, а мы все стояли перед покосившимся БТРом и пережевывали услышанное. И вдруг Жорку взорвался:

– На дерьмо переводить?

– Кто дерьмо? Мы Дерьмо? Да ты сам говно собачье, жлоб вонючий, дерьмо, сука, падла!

Хорошо, что Зампотех уже был далеко и не слышал Жоркиных криков.

– Жорка, пасть закрыл! Че разорался как потерпевший?!

– Нравится тебе или нет. У него задача боевую технику сохранить. А наша задача – домой вернуться живыми и здоровыми.

– Так что как говорится – Будем посмотреть!

– Пошли лучше на это чудо изнутри глянем!

Через час, проведя полную ревизию и перемазавшись, как кочегары мы сидели на броне 202-го и курили. Жорка муслякая огрызок химического карандаша старательно записывал неисправности и необходимые запчасти, в тетрадном листке разложив его на башне Бронника как на журнальном столике.

На следующий день, когда мы предали список Зампотеху, он внимательно его изучил, сделал пометки на листочке, черкнул себе что-то в планшетке. Затем возвращая нам список, сказал:

– Все что подчеркнул, получите сегодня, остальное в течение двух дней. Через три дня машина должна быть на ходу! Задача ясна?!

– Так точно! – отвечаем мы.

– Выполняйте!

– Есть!

Когда Зампотех отошел от БТРа, я демонстративно бросил ключ в люк и усевшись на броню закурил сигарету. Жорка удивленно посмотрел на меня и спросил:

– Ты че?

Отвечаю оборачиваясь:

– КПВТ через плечо! У тебя Жаржавело мозги совсем проржавели! Кто из нас водитель-механик?

– В смысле? – возмущается Жорка.

– В смысле, в смысле – «на хую трусы повисли!» Вчера о чем говорили? Колеса перебортовывать чем будем? Не монтажек ни кувалды!

– Мля я забыл! Че делать? – растерянно тянет Жорка.

– Че делать, че делать, – уже спокойней бурчу я.

– Давай, метнулся за ним «трассером», пока он в отряд на полдня не свинтил!

Жорка выхватывает у меня изо рта мою сигарету и спрыгнув с брони пылит за Зампотехом, победно вскинув вверх руку с дымящейся сигаретой.

– Вот стервец! – с досадой плюнув, ворчу я.

– У тебя же свои есть! – кричу я вслед Жорке, доставая новую сигарету из «Жоркиной пачки», неосторожно оставленной им на броне, и прикуриваю.

На месяц нам выдавали по 18 пачек сигарет шестого класса. Типа сигареты «Донские», сигареты «Ватра» они же топор «Чингачгука», ярко выраженной кислинкой. «Ватра» была такой убойной крепости, что комары и мухи, подлетавшие близко к курившему ее, осыпались замертво с тихим шелестом как осенние листья. Сигареты «Шахтерские», сигареты «Памир» – одни из самых крепких сигарет в СССР. Из-за рисунка на пачке, где был изображен мужик с палкой в горах сигареты «Памир» называли – «Нищий в горах», табак ужасного качества, но крепкий и потому работягам в перерывах на перекурах хватало нескольких затяжек, чтобы хапнуть лошадиную дозу никотина.

Сигареты «Дымок» из-за тошнотворного вкуса метко переименованные народом в «Лобок», стоили они всего 16 копеек – за пачку. Сигареты «Фильтр» – они же «Экспандер для легких» не знаю почему, но они были всегда сырые настолько, что хрен раскуришь и на вкус – мерзость редчайшая.

Несколько раз выдавали вьетнамские – за отвратительный вкус и кислый запах, солдаты прозвали их – «Портянки товарища Хо Ши Мина», в честь первого президента Демократической Республики Вьетнам.

Как тут не вспомнить индийские сигареты «Мадрас», хотя и не выдавали их в армии, но не вспомнить их грех. Сигареты «Мадрас» иначе как «Матрас» никто на гражданке и не называл, вкус и запах были такими, как будто вместо табака куришь раскрошившийся от времени старый матрас, на котором сдохла парочка бомжей.

Еще выдавали три коробки спичек. Не курящим должны были выдавать 700 г сахара, но тут получалось как в анекдоте:

– Товарищ прапорщик, мне же мясо положено!

– Положено – ешь!

Солдат, показывая в тарелку с одними рожками:

– Так оно ведь не положено.

– Не положено – не ешь!

Если коротко – ни кто этого сахара в глаза не видел. Почему так подробно останавливаюсь на сигаретах, которые производились в Советском союзе?

Да потому, что считаю – пытаться рассказывать о жизни в СССР и не затронуть тему курения в советском союзе – не возможно, да и пожалуй, не правильно. Во времена Советского Союза, курили – даже космонавты. Первый в мире космонавт, совершивший полет в космос Юрий Алексеевич Гагарин – курил сигареты Ява и Шипка. Из папирос предпочитал – Беломорканал. Подтверждение моих слов вы сможете увидеть на фотографиях Гагарина в интернете.