Все мои чувства стали сильнее. Оказывается, что я по-другому радовался, сравнивая сейчас и то, что было полгода назад. По-другому грустил и по-другому любил. Семь месяцев назад я бы никогда не поверил, что смогу испытывать такие сильные чувства к кому-либо. Но Дженни буквально изменила мое виденье мира. Она сама стала большой частью его. Тем временем дождь постепенно стих. Снова послышался внизу скрежет открывающейся двери. Это миссис Лара её открыла, чтобы продолжить работать в саду.

– Дженни, помнишь, мы вчера договаривались, что поможем миссис Ларе? —Дженни лежала на мешках с одеждой и перебирая в руках вязанный шарф и сказала, что помнит и то, что мы сейчас к ней спустимся. Только нужно подумать, как завязать разговор. У меня было предложение начать с того, что мы тоже хотим поработать в саду.

– А у тебя есть перчатки хотя бы садовод-любитель? – спросила Дженни.

– Да ну, одна пара точно найдется. А сам я могу поработать и с голыми руками.

Я открыл дверцу шкафа и стал рыться на верхней полке. Там, где у меня лежали зимние вещи. Благо перчатки лежали на верхушке всей одежды, и не пришлось доставать и перебирать все вещи. В это время Дженни рассматривала хризантему и подметила, что она должна совсем скоро распуститься. В квартире почувствовался запах вишневых сигарет. Дженни очень не любила запах любых сигарет и крайне отрицательно относилась к курению.

Дверь, ведущая в сад, была не закрыта. Мы шли не очень тихо, да и по сырой земле сложно было пройтись иначе. Но миссис Лара была так увлечена работой, что сначала нас даже не заметила. Но потом обернулась и чуть не упала на землю от неожиданности. Это ещё связано с тем, что к ней в сад редко кто заходит.

– Что-то случилось, Алевтин вас донимает? – Похоже, миссис Лара подумала, что мы пришли пожаловаться на её мужа. Но когда мы спросили, не нужна ли ей помощь в саду, она сильно удивилась, а через несколько секунд сказала, что вряд ли мы сможем ей чем-то помочь. Но потом всё же добавила, что если уж мы очень хотим, то нужно прополоть землю вокруг растений и убрать сорняки. Мне садоводство никогда не нравилось. Слишком монотонной кажется данная работа.

– Что же это вы решили мне помочь, ребята? – Спросила миссис Лара. Мы с Дженни переглянулись. Она была в замешательстве и не знала, что ответить. Тогда разговор решил поддержать я.

– Понимаете, просто нам так нравится этот сад, и кажется не справедливым, что вы тут одна работаете, а остальные только любуются. Поэтому мы решили помочь хотя бы тем, чем сможем.

– Какие вы молодцы! Да и компанию мне составите, а то я здесь совсем одна целыми днями, даже поговорить не с кем.

– Странно, что в нашем доме больше нет садоводов. Алевтин вам не помогает? – В этот момент Дженни снова на меня посмотрела и показала рукой, что рано еще затрагивать данную тему. Но Миссис Лара глубоко вздохнула и с злобным тонном ответила:

– Да ты попробуй этого пьяницу уговорить что-нибудь делать. Он на обычную работу то не может устроиться, а уж здесь тем более. Его не заставить.

Пока я решил сменить направление разговора на более отвлеченную тему и спросил, не устает ли она от того, что Итан ранним утром включает свое радио на полную? Миссис Лара ответила, что даже не слышит его, поскольку их квартиры находятся достаточно далеко друг от друга. Так же она пожаловалась на погоду, добавив, что в жизни не помнит на столько дождливой весны. (Мы с Дженни снова посмотрели друг на друга и улыбнулись). Дальше Дженни стала расспрашивать у миссис Лары про цветы, которые растут в её саду. Это был разговор двух экспертов. Когда я пытался что-то сказать, то меня даже не слушали. В конце него миссис Лара похвалила знания Дженни в ботанике и удивилась, узнав, что Дженни учится на экономиста. За время работы в саду я ещё раз убедился, что это очень утомительное занятие и здесь нужно иметь хорошую выдержку. Хотелось бы мне так же концентрироваться на работе, как миссис Лара.

– Много часов Вы здесь проводите?

– Ну, когда дождя нет, то начинаю с раннего утра и работаю до прихода сумерек.

– Именно. Всегда, когда в окно выглядываю, вижу вас здесь. Вы хоть домой то заходите покушать?

– Стараюсь брать еду с собой. Здесь мне больше нравится, чем в квартире. Да и к тому же, что мне там делать? На этого пьяницу любоваться? – Любое упоминание Алевтина раздражало миссис Лару, но уже нужно было говорить ей напрямую.

– Я хотел вам сказать, что не давно говорил с вашим мужем… – После моих слов миссис Лара даже положила лопатку на землю.

– Ой, Боже, он и так меня позорит перед всем домом постоянно. Уж лучше бы пил где-нибудь на помойке. Там хоть людей поменьше ходит.

– Понимаю вашу реакцию. Вы наверно удивитесь, но мистер Алевтин очень ценит, что вы до сих пор с ним. и он очень хотел бы провести с вами время. Ну, по крайней мере, он мне так сказал… Если вам интересно, – продолжила разговор Дженни. Не давно была передача про кодирование от алкоголя, и в нашем городе как раз открылась новая клиника.

– Нет, ребята. Думаю, ему никакая клиника не поможет.

– Почему вы так считаете?

– Потому что я знаю, – миссис Лара повысила тонн, но потом резко успокоилась и, извинившись, продолжила, – просто будьте честными всегда с собой и по отношению друг к другу. Алевтин не плохой человек, но очень ранимый и от части я виновата в том, что сейчас с ним происходит. На карих глазах миссис Лары выступили слёзы. Грязными от капания в земле пальцами она достала платок и, вытерев слезы, хотела убрать его обратно. Но платок предательски выпал из рук и повис на ветке куста.

– Мне крайне не хочется донимать вас расспросами, но знайте, что мы всегда готовы вас выслушать.

Грустно вздохнув, миссис Лара сказала тихим голосом о том, что ей приятна наша забота, и если мы хотим, то можем приходить к ней в сад почаще. Она будет только рада этому. Потом я посмотрел на часы и кивнул головой Дженни. Это был знак, что пора уходить.

Когда мы поднимались по лестнице обратно в квартиру, Дженни спросила:

– Как думаешь, мы ей хоть чем – то помогли?

– Я считаю, что да. Теперь она хотя бы знает, что её жизнь ему не безразлична. Мне кажется, им нужно просто спокойно поговорить о своих проблемах и возможно, тогда всё наладиться.

Уже начинало темнеть. Я предложил Дженни выпить чай, но она отказалась, сославшись на то, что сегодня хочет провести вечер с мамой. По вторникам они всегда смотрят сериал "Полиция Нью-Йорка". Я тоже стал смотреть его, но только со своего телевизора. Отчасти это было сделано ради Дженни. После каждой серии мы созваниваемся и обсуждаем поступки главных героев. Причём Дженни анализирует чуть ли не каждое их действие и восхищается поворотам в сюжете, которые придумал режиссёр. Повторюсь, мне нравится этот сериал, но сюжет всё же кажется стандартным для таких передач. Возможно, я смотрю не внимательно и многого не замечаю.

Чтобы не тащить снова мешки с одеждой. Мне пришла в голову мысль о том, чтобы надеть на себя несколько футболок и сверху пальто. Но она оказалось неудачной, поскольку таким образом я могу растянуть футболки и повредить товарный вид. Идя по улицам старого района, я перекладывал пакеты с руки на руку, буквально жонглировал ими. Главное было не уронить в лужу. На этом бы моя карьера жонглёра была бы закончена. Дженни шла задумчивая. На мой вопрос, все ли хорошо? Она ответила, что ей грустно от истории миссис Лары. Потом резко остановившись и, взяв меня за руку, спросила:

– Джек, помнишь, что она сказала сегодня о том, что надо быть всегда честными по отношению друг к другу?

– Да, помню. Но разве это не очевидно?

– Понимаю. Но пообещай мне, что всегда будешь честен со мной. Для меня это очень важно.

Я взглянул на Дженни. Она смотрела на меня своим фирменным пристальным взглядом.

– Клянусь, что всегда буду честен с тобой, чтобы не случилось. И ты поклянись мне тоже.

– И я клянусь тебе, Джек, что во всех ситуациях, в которых мы окажемся, я буду с тобой честной.