— Я ведь просил, чтобы ты не трогала мои личные вещи, — проговорил Фрай, вздохнув.

— А я и так не трогала, — ответила Фекла и, посолив немного блюдо, выключила конфорку, закрыв плотно крышку сковороды. Она повернулась к парню и, нахмурив брови, прошла к обеденному столу, а потом присела на скамейку. Фрай закусил губу и обернулся к девушке. Его взгляд смягчился, и он даже улыбнулся одним уголком губ, когда увидел, что Фекла накрыла голову руками и задремала. Повара укололо чувство вины перед своей помощницей: та хорошо справлялась с работой, вставала рано, хотя любила поспать подольше, а парень ни разу не сказал ей «спасибо». Душа Фрая будто раскололась на две части: одна жалела Феклу, другая с воплями кричала, что она сама выбрала этот путь, могла быть и Слопером, она знала, куда и к кому идет. Фрайпан соглашался со второй своей частичкой, но все равно чувствовал крохотную вину.

Фрай тихо присел напротив девушки и наклонил голову, чтобы быть на уровне с ней.

— Где мой блокнот?

— Какой блокнот? — пробубнила девушка.

— Тот, который я прятал в нижнем шкафчике возле плиты, — прошептал повар, положив голову на ладонь.

Фекла подняла взгляд и закусила нижнюю губу. Она поерзала на месте и сложила руки воедино, как правильный ученик в школе.

— Понимаешь, я отдала его Норме, она просто спросила, и я даже не подумала, что ты будешь против.

Фрайпан вздохнул и опустил голову.

— Да ладно уж.

Взгляды пересеклись, оба замерли, словно увидели удивительное, сказочное существо. Сердце пропустило удар у Фрая. Чертов орган! Он не должен такого делать. И все же… «А она красивая», — отметил про себя повар. Необычные густые белоснежные волосы, не совсем темная кожа, глаза цвета горького кофе, аккуратный нос и тонкие манящие губы. Парень задержал дыхание. За свои мысли он бы обязательно дал себе невидимую пощечину, и он сделает это, когда перестанет на нее пялиться.

— Я вам не помешал? — голос Клинта ударил молнией по Фраю покруче любой пощечины.

— Нет, конечно, — повернув к нему голову, ответила Фекла, растянув улыбку до ушей. Фрай поморщился и, встав в места, подошел к плите, намереваясь выключить огонь у супа.

— Чего хотел, Клинт?

— Да ничего, так просто зашел, — Фрай повернулся к нему и обнаружил, что тот занял его место. — Может, вам помочь?

— Да, можешь помочь. Нам нужно накрыть на стол.

— Хорошо.

Фекла подошла к шкафчикам и, открыв их, потянулась за посудой. Воспользовавшись моментом, когда девушка была рядом, а Клинт не смотрел на них, Фрай приблизился к светловолосой и недовольно проговорил:

— Мы бы и сами хорошо справились, — тихо.

— Да ладно тебе, пусть поможет. Ничего страшного не случится, — девушка не знала, почему подстроилась под парня и прошептала ему слова. Инстинктивно вышло. Ничего такого они не говорили, и перешептывания были неуместны.

— Боже, как я мог забыть, — Клинт схватился за свою голову, — сегодня же Ньют проводит праздничный вечер. Алби выздоровел, и приход новеньких мы не отметили.

Мальчишка подошел к Фекле и, ничего не говоря, выхватил тарелки с ее рук. Девушка улыбнулась ему, а Фрая чуть не стошнило от этого.

— Ньют проводит? — поинтересовался повар, помешав парочке глядеть друг на друга. «Надо же, пару минут назад на меня залипала, а сейчас на другого. Тьфу!».

— Да, я сам удивился, даже против несогласия Алби.

— Удивительно.

— Это точно, — кинул Клинт и начал аккуратно раскладывать тарелки. Фекла достала ложки и вилки и неожиданно подошла к Фрайпану вплотную. Сердце парня решило потанцевать польку.

— Фрай, я понимаю, что тебе не нравится, когда посторонний что-то делает на Кухне, но это ведь твой друг, сделай лицо попроще.

Как же Фекла ошибалась насчет того, что Фрайпану не нравилось, когда человек находится на Кухне. Ему не нравилось другое… Совсем другое.

***

Ночные сумерки опустились на Глэйд. Потемневшее небо казалось темной пропастью, такой, какая была в Лабиринте. Еще никогда оно не было таким черным, даже нескольких звезд, что осыпали небосклон, не было видно. Томас смотрел вверх, поджав ноги к себе. Сердце гулко стучало в груди, ладошки стали влажными. Он опустил голову и закусил губу.

Первый гривер мчался на всех парах. Из железных паучьих лап валились клубы искр. Скрипучий визг резал уши, хотелось закрыть голову руками, спрятаться от этого ужаса. Спрятаться от места, в котором оказался. Спрятаться от монстра, который сейчас несся подобно бешеному псу. Но из-за набранной скорости гривер не успел остановиться. Он затормозил, но повалился вбок, как мешок картошки, и проскользнул к самому обрыву. Мгновение. Монстр упал в темную бездну, несколько секунд его рев еще был слышен, но через некоторое время он как-то резко прекратился.

Эту ночь в Лабиринте парень не мог забыть, как бы ему ни хотелось этого. Она часто снилась ему, отчего Томас с криком просыпался и будил всех остальных глэйдеров. На него постоянно таращились несколько десятков пар глаз, и в этот момент бегуну в лицо летит подушка, которую, словно по традиции, кидает Минхо. Томас ложится обратно, но не может больше заснуть.

Томас удивлялся, как такие сны не тревожили Минхо, ведь он не был один в Лабиринте. Однажды речь зашла про это, и куратор бегунов ответил, что не такой эмоциональный, как Томас. Такой ответ немного обидел парня, но тот не подал вида.

После очередного удара гривер полностью расслабил лапу и добровольно упал со склона. Он не издал ни единого звука, пока летел… его тело отдалялось все дальше и дальше от них. Но в одно мгновение оно изчезло. Резко и неожиданно. Словно его поглотила темнота, словно мрак укрыл своей мощной рукой.

Что за сложная загадка? Все это время Томас пытался ее разгадать, но его попытки были тщетны. Все камни, которые он кидал в пропасть, просто исчезали, словно в черную дыру. Получается, там нет дна, но куда подевались гриверы… Это может быть выходом. Эта мысль долго не оставляла Томаса, она была дикой, потому что это было невозможным, даже чисто гипотетически.

— Томас, хватит валяться на одном месте, помогай, — крикнул Джефф.

Томас поднял голову и увидел перед собой парня с охапкой полен.

— Да, конечно, — проговорил он и подорвался с места. Томас перехватил несколько дров, так как сложенная кучка была уже давно разобрана, а прийти с пустыми руками означало лишь, что ты бездельник. «Бездельникам не место в Глэйде», — вспомнились слова Алби.

Томас и Джефф направились к разожженному костру и подкинули дров. Огонь был рад, его языки поднялись вверх, к небу. Неподалеку от костра прикатили бочку с хмельным напитком по фирменному рецепту Галли, о котором никто не знал. Ребята уже начинали наполнять свои кружки и занимать места. Томас обвел взглядом каждого присуствующего, нахмурившись.

— А где сами виновники торжества? — поинтересовался парнишка, посмотрев на Джеффа.

— Алби вон там, в сторонке, — темнокожий указал на самое крайнее бревно, где собственно находился парень, — сидит там весь хмурый, просит оставить его одного.

Как только взгляды Томаса и вожака пересеклись, последний поспешил отвернуться, играясь с травой тростинкой. Настроение, которого изначально не было, снизилось вовсе в никуда, и Томас еще больше сгорбился, превратившись в поношенный пиджак на вешелке.

— Это наверняка побочный эффект после Превращения. Не вешай нос, — попытался подбодрить медак.

— Да, конечно, — голос дрогнул, как ни пытался парень придать ему уверенность. Джефф заметил, что Томас совсем раскис.

— Пойдем, поднимем тебе настроение, — сказал медак и, положив ладонь на плечо товарища, повел его к очереди, что столпилась у бочки.

— А где девчонки?

— В комнате у себя, наверное, прихорашиваются. Это же девчонки!

***

Быть слабым сейчас не модно, особенно в сегодняшнем положеннии. Быть слабым сегодня означает быть мертвым. Вспышка не щадит никого: ни мужчин, ни женщин, ни детей, ни стариков. Несколько миллионов людей ходят с зараженным мозгом, пара миллионов вовсе мертвы. Иммуны — спасение для живых, а лекарство — шанс для всей планеты. «Падение не провал. Провал в желании остаться жить там, где упал», — сказал когда-то Шри Чинмой. Порок пытается поднять человечество с колен, и я поддерживаю их стремление, но пусть они не трогают меня, мне слишком полюбилось то место, куда я попала.