— Чтобы добраться до подъемника, вам придется пройти через Серный квартал и его трущобы, кишащие искаженными жителями и десармертами, — предупредила Вельва.

— Что они могут против двух эмпиров, колдуньи-поглотителя и Крестоносца Алого Харцессила? — усмехнулась Тассия.

Из дальнего угла лазарета послышался едва различимый голос тяжело раненого Таллаура с искаженной тьмой половиной лица.

— Вы идете на поверхность? — холодно спросил он. — Позвольте мне пойти вместе с вами, у меня с этими ублюдками свои счеты!

Таллаур показал на свою рану на груди и ненадолго сморщился от боли, затем попытался встать, но у него не получилось, и он рухнул на кровать. После чего он схватился за свою офицерскую винтовку и с трудом поднялся на ноги. После чего он попытался что-то сказать, едва шевеля обгоревшими губами.

— Меня зовут Амастир, я ветеран Второй Войны Крови, моего отца растерзали эти уроды, прямо на моих глазах, после чего я покинул имперскую армию. Я хочу их всех истребить! — тяжело произнося слова, продолжил Амастир. — Видите, во что они превратили меня? — Амастир указал на свою черную половину лица и красный демонический глаз.

— Ты ведь служил в армии моего деда? — холодно спросил Дейвенскард.

— Вы очень проницательны, владыка, но простите меня за мою прямоту, но, Сотро’тхаку, где вы были, когда Алваръяд атаковали эти твари? — злобно процедил Амастир, морщась от боли, едва держась на ногах. — Зараза культа по-прежнему представляет угрозу как вашей империи, так и тем государствам, которые в неё не входят, так почему же эта опухоль до сих пор не вырезали?

— Ты дезертир! — громко закричала Тассия.

— Незадолго до этого решения меня поразил луч тьмы и произнес всего несколько слов: «Стань моим воплощением. Я чувствую, как ты хочешь отомстить за смерть отца, я помогу тебе!» — рассказал Амастир, после чего добавив: — После этого случая я решил официально покинуть ряды Черной гвардии.

— Как же тебя угораздило очутиться за стенами этого города как раз в тот момент, когда он превращался в самую настоящую задницу?! — весело воскликнула Тассия.

— После этого злосчастного удара — сплошной туман, но думаю, что я смогу держать винтовку в руках, — тяжело вздохнув, произнес Амастир.

— Амастир, а где же твой фирменный едкий юмор? — удивленно спросила Тассия, заметив изменения в характере Амастира.

Он был мрачен, а на его груди зияла едва заросшая черная рана.

— Мой юмор никуда не делся, просто ситуация болезненная, местный лекарь эту рану осмотрел, а потом началась паника и повылезали эти твари, — объяснил Амастир.

— У нас, между прочим, гражданская война полным ходом идет. А ещё скоро в этот город нагрянут карательные отряды культистов, — гневно закричала Тассия, злобно смотря на отца, расстроенная произошедшими с ней событиями.

— Таша, мы объединим силы и изгоним тварей из этого города, а после и из нашей империи, — ободряюще произнес Дейвенскард.

— Ты в этом уверен, папа? — гордо подняв голову, произнесла Тассия.

— Ты поддалась своей тёмной стороне и ведешь себя как испорченная девица! — гневно прокричал Дейвенскард, отчего его энергия проявилась и почернела.

— Это что ещё за фокусы?! Почему я так не могу? — огорченно спросила Тассия.

— Может, хватит уже нюни тянуть, и начнем мочить этих уродцев?! — яростно прокричала Ал’Кири.

— Остынь, вестница, никогда при мне голос не повышай! — прошептал Дейвенскард на ухо Ал’Кири.

— Слушаюсь, владыка! — проведя по своему начищенному доспеху рукой, произнесла Ал’Кири, затем медленно удалившись за дверь.

— Как у тебя получается утихомиривать пыл твоих пятидесяти вестниц? — удивленно спросила Тассия.

— Они верят в Белл и в Кайара, поэтому преданы лишь мне и Привратнице Белл, — прозно произнес Дейвенскард.

— Этот разговор никуда не ведет, я отправляюсь на поверхность впускать наших ребят, кто со мной?! — закричала Тассия.

— Хоть я и не хотел подвергать тебя опасности, я не хочу тебя останавливать, — угрюмо произнес Дейвенскард. — Я отправляюсь вместе с тобой, вестницы служат только мне, поэтому Ал’Кири тоже идет вместе с нами.

— Я тоже иду с вами, я жесть как хочу пролить их гилую кровушку, — весело заговорил Амастир, опираясь на свою винтовку.

В его глазах читалась самая лютая ненависть к культиистам и десармертам.

— Я пойду с вами, я родилась в этом городе и знаю его как никто другой, — холодно процедила Вельва. Затем, обернувшись, посмотрела на своего помощника Джейкоба и сказала: — Джейкоб, ты за главного здесь, пока меня не будет.

Собравшись, новообразованный отряд выдвинулся на поверхность, их путь лежал через трущобы Серного квартала, некогда пристанища для всех оборванцев и преступников города, ныне кишащего искаженными тварями и порабощенными жителями квартала. Тассия решила довериться своему сверхъестественному чутью, идя сквозь оскверненных жителей «свободного города». Её сила обратила её в тёмную форму, с горевшими красным цветом глазами, она упивалась убийством искаженных, разрубая одного за другим, преисполненная гневом.

Дейвенскард, видя, с каким изяществом убивала искаженных его дочь, был одновременно рад, что она отвлеклась от пожиравшей её мести, но также его беспокоило, что искаженные или культисты могли ей навредить. Ведь даже несмотря на то, что она обрела его силы, но оставалась десятилетней принцессой, не обученной всем тонкостям жестокой войны.

Пробиваясь сквозь орды оскверненных жителей, культистов и десармертов, отряд Дейвенскарда двигался вглубь квартала, который когда-то звался Белым, названным так за выкрашенные в белый цвет крыши домов, которые ныне лежали в руинах. Здание, в котором располагались панели и рычаги, было близко. Проблема заключалась в том, что его охранял мутировавший капитан гвардии, превратившийся в огромное оскверненное чудовище с огромными костяными наростами по всему телу.

Дейвенскард выхватил меч, подаренный ему по последней просьбе Верховной владычицы Амон’Талики; он был украшен орнаментами, и в нем сияло шесть камней. Самым первым шел красный камень, даровавший хозяину ярость его покровителя, после него шел черный, олицетворявший его горе, следом шел фиолетовый камень, дававший ему способности разума, затем шли белый, зеленый, и желтый камни, олицетворявшие его безмятежность, судьбу и его дух.

Меч чувствовал настроение хозяина Эмпира, и определял, какими способностями следует ударить первыми. В данный момент меч выбрал черный цвет, и Дейвенскард начал создавать воронки пустоты, которые засасывали в себя всех тварей, стоявших перед капитаном. Когда оскверненных солдат не стало и капитан остался без поддержки, он пришел в звериную ярость и ударил по земле своим искаженным кулаком, пустив трещины в земле, которые медленно приближались к отряду Дейвенскарда. Тот успел отвести их от зоны поражения и разозлился, приняв свою тёмную форму эмпира, Тассия тоже решила обернуться в свою тёмную форму.

Она попыталась ударить черным как пустота сгустком, но капитан отразил его как безвредный всплеск энергии. Тассия от удивления выпучила глаза и с недоумением спросила у отца:

— Штафа! Что только что произошло, как он отразил мой сгусток?! — она зарядила второй сгусток и запустила его в бывшего капитана, но он вновь отбил её атаку и с диким рёвом побежал на неё. — Кашрах! Я только что разозлила эту гору искаженных мышц. Теперь он бежит прямо на меня!

— Думаешь, я не знаю языка твоей матери? Не выражайся, дочь! Контролируй свое настроение, иначе даже устройство не поможет тебе избежать еще одного срыва! — закричал Дейвенскард, после чего переключив внимание на Вельву, холодно спросил у неё: — Вельва, какие у тебя способности? Живо говори, пока эта тварь нас не растоптала!

— Я мастерски обращаюсь со своими брасгмарскими клинками, и я ведь архонт воздуха, что мне делать? — торопливо спросила Вельва.

— Не знаю как, но замедли эту тварь, немедленно! — закричал Дейвенскард.