— У них еще и электричества нет! — с тоской произнесла Даша.

На ужин им принесли нечто, напоминающее салат и рис с рыбой. И рыба, конечно, даже отдаленно не напоминала ту, к которой они привыкли. Десерт немного порадовал. Поверх корзиночки наполненной кремом лежали кусочки необычных фруктов.

— Надеюсь, мы ими не отравимся! — сказал ко всему подозрительный Константин Павлович.

После ужина все почувствовали себя спокойнее. Даша поднялась по библиотечной приставной лестнице наверх книжного шкафа. Она старалась выбрать книги с картинками и схемами. Девушка передавала избранную литературу Жене, а та складывала книги на обеденный стол. Константин Павлович листал книгу за книгой, однако в них не было ни одного знакомого символа, даже цифр не было.

— Дилинь, дилинь, дон! — вдруг пропел золочёный механизм в виде сферических колец, вращающихся относительно друг друга.

— Дима, сколько времени?

— На моих часах половина одиннадцатого.

— Так, отложим все до завтра. Отбой!

Костя поднялся, Женя пожелала всем спокойной ночи и пошла к двери.

Дима не спеша следовал за учителем, но не для того, чтобы уйти. Он хотел лишь закрыть дверь на защелку.

Когда юноша уже стал прикрывать дверь, учитель обернулся.

— А ты?

— Я останусь с Дашей.

— Но так нельзя, она же девушка!

— Я в курсе, мы как бы вместе!

— Свое «как бы вместе» будете обсуждать с родителями!

— Ничего не получится учитель, мы в другом мире, и по местным законам уже взрослые. Спокойной ночи! — безапелляционно заявил Дима, закрывая перед носом учителя дверь.

Дима вернулся к книжному шкафу. Даша спрыгнула с лестницы на руки молодого человека, и он аккуратно поставил ее на пол. Очередная книга была одна из немногих содержащих картинки. Литература, по-видимому, была художественной, детской. На одной странице были изображены юноша и дракон, на другой — показан свет, идущий от волшебной палочки этого мальчика.

— Странно! Что-то тут не так! — прошептал Дима, смотря на книгу поверх макушки девушки.

— Что именно? Это другой мир, другая реальность, живущая по своим законам! Ты же видел эти две луны! Эти растения!

— Не забывай о летающей доске!

— Ох, да! Именно поэтому я хочу более всего разобраться в их науках!

Дима решил, что стоит напомнить об одном небольшом препятствиина пути к познанию:

— Сначала нам придется освоить их язык! На это уйдет весь год, но нужно больше! За отведенное время мы разберемся в их естественных науках лишь поверхностно!

— Ну и что! Заберем то, что сможем унести в своих головах. Ты видел, как Фортис проявился перед нами? Хотя бы одно чудо из их мира работает и у нас!

Дима присел на стол.

— Что ж! Твои мысли имеют здравое звено! Раз уж мы сюда попали, то должны поработать!

Даша победоносно улыбнулась, и, развернувшись, пошла в ванную комнату.

Ах, как же все в ней было чудесно! Стены были выложены черной плиткой с золотистым орнаментом, рядами висели многочисленные деревянные полки. Чего на них только ни было: лепестки цветов в больших стеклянных банках с такими же стеклянными крышками, благоухающие смеси в баночках с надписями, крема, горшочки с порошками. Посреди комнаты стаял большой латунный чан. Даша повернула кран, и чаша стала наполняться теплой водой. Открыв несколько баночек среднего размера, девушка попыталась найти среди них шампунь. По мылкости подходили пять средств, и из всех них она выбрала то, что не пахло вовсе. В воду упали розовые и красные овальные лепестки, горстка мелкой желтой растительной крупы. Раздевшись и кое-как забравшись в чашу, Дарья закрыла глаза и расслабилась. У нее дома была старая ванная с обитой эмалью. Они брезговали вставать в нее ногами, и потому ставили под ноги тазик, а мылись под душем. Вода из старого титана текла жесткая, неприятная. Но тут! Разве это был не рай! В ее мире в окружающей обстановке повсеместно находились эмоциональные серые оттенки. Школа, дом, яблоневый сад — каждое место чем-то нравилось Даше, но большей частью отталкивало. Дома ей было приятно по вечерам включать настольную лампу, стоящую на столе, и пускать ее желтый луч на кровать. Под этим лучом она читала книги, потом засыпала. Однако все, что не попадалось Даше на глаза в ее квартире, было устаревшим. Скрипучие полы из досок, дешевая мебель, стенка — это все хотелось просто выбросить! А тут все другое! Такое интересное, необычное!

Вода стала остывать! Дарья чуть не убилась, вылезая из высокого чана. Не понятно было, как местные дамы справляются с этим неудобством. Одежду им выдали под стать местной, а потому на ночь Дарье была уготована длинная ночнушка с завязочками, поднимающимися под самое горло.

— Пуговицы не судьба было изобрести? — прошептала Даша. Смотря на себя в зеркало, она провела расчёской по волосам, потом в ход пошли крема. Когда с прихорашиванием было покончено, девушка прошла в комнату. Дима уже лежал в кровати. Он успел посетить свою комнату, переодеться в свободные штаны, и теперь изучал ту книгу, что Даша достала с полки последней.

Комната была освещена только пламенем камина, свечи погашены. Рыжие всполохи пробегали по корешкам книг, подсвечивали золотую канву на них. Тяжелые шторы на высоких узких окнах приглушали цокот лошадей редких путников. У подъездов их дома редко были слышны даже голоса бабуль, сидящих летом дотемна на лавочке. Со стороны комнаты девушки было поле. По вечерам летом Даша сидела на подоконнике у открытого окна. Она вслушивалась в стрекотание кузнечиков, смотрела вдаль. А там поезд обходил западную часть города широкой дугой, свистом и стуком железных колес возвещая о приближении к вокзалу.

— Хочешь домой? — спросил Дима, переведя взгляд на девушку, стоящую в дверном проеме ванной комнаты и привалившуюся к косяку боком.

— Да!

Даша пошла к кровати, села поверх одеяла спиной к камину. Стало теплее.

— Мама с ума сошла бы, узнай, что я тут!

— Для нее ты не исчезнешь! — напомнил Дима.

— Да!

Даша опустила взгляд, и ее бровки ушли вверх.

— Эта девушка…

— Какая?

Даша скуксилась.

— Ты знаешь какая! Она настоящая амазонка, ловкая, умная, красивая…

Димка вдруг сел и, нырнув вперед, зарылся лицом в живот девушки, а потом заскрежетал, словно испорченный механизм. Теплый воздух прошел через ткань и обжег кожу, Даша боялась щекотки, и потому это был излюбленный способ Димы избавиться от лишней в их отношениях ревности.

— А-а-а!! Ха-ха-ха! Не-е-е-т!

Даша хохотала взахлеб, она с легкостью отбилась от своего противника!

— Как ты смеешь это делать!

Дима не слушал ее, он готовился к наступлению. Кинувшись на девчонку, он повалил ее в гору одеял. Даша завозилась, словно червяк, схватила подушку, начала бить нападающего по спине.

— Ты! Ты — варвар!

Кое-как выбравшись из одеял, Даша встала на колени. Посмеиваясь, она произнесла:

— И все же…

Дмитрий бросился в атаку, юркое тело девушки ушло за его плечо, ножки вздыбились вверх.

Упав на кровать, Даша сразу развернулась к "угрозе", ее сердце билось очень быстро, щеки стали розовыми, миндалевидные глаза превратились в щелочки. Вот ноготки девушки прошлись по Димкиной груди, руки сжались в кулачки. Она была мягонькой, тепленькой. Улыбка сама собой сошла с лица парня. Он подсунул руку под спину девушки, и она моментально прижала руки к груди, ее ноги ушли под ночнушку, глазки стали настороженными.

Дима улыбнулся, предвидя такую реакцию. Он начал осторожно гладить ладонью рыжие волосы, потом дотронулся губами до холодного лба девушки, его лицо расслабилось, стало спокойным. Спокойствие передалось Даше, она распрямилась, приняла простую ласку, обвив широкие плечи. Шумный выдох, несдержанность молодости закована в напрягшихся мышцах, соблазнительность очертаний скрыта под тканью. Они были впервые одни, впереди вся ночь, никто им не помешает.

Дотронуться до потаенного скрытого, почувствовать стремление, ответ, прикоснуться губами к нежной розовой коже, заставить забыть обо всем! Страсть материализовалась в прикосновениях. Дима старался стереть волнение девушки, смешать ласку с чувственным ураганом. Он ощущал, как трепещет сердце под его губами, как напряженные движения становятся вялыми. Даша прислушивалась к его прикосновениям, ее головка запрокидывалась, ротик слегка приоткрывался, дыхание становилось поверхностным. Оставшись одетым, Дмитрий давал любимой гарантию того, что игра будет идти по ее правилам. За это она должна была ему позволить ласкать ее так, как он того желал. Все, что происходило этой ночью в их общем ложе, приносило Дарье новые сильные ощущения и одновременно с этим поражало до глубины души своей дикостью. Ее любимый вдруг стал другим человеком. В голове девушки вдруг возникла та ночь, когда он с силой тянул ее руку к себе, а потом прикоснулся губами к запястью. Это было отголоском того, что происходило теперь в настоящем. Неуверенность, сильные чувства, любовь, страсть смешались, достигли вершины, где любимый подхватил и удержал ее ослабевшую душу.